— Снежка права, — кивнула Перчинка, посерьезнев, — Я тут пошуршала малость, поспрашивала об этой Госпоже знающих людей… Короче, дело такое.

Она понизила голос и подалась вперед, сверля нас внимательным взглядом:

— Говорят, она не просто так с простолюдинами якшается и в бой их ведет. У них там что-то вроде производства стимуляторов боевых или типа того… а может быть и еще каких веществ похуже. Причем таких, что аналогов нет.

— Ого, — нахмурилась Эмми, поджав губы, — И что, многие ее поддерживают?

Перчинка скорбно кивнула:

— А то ж! Ее банда с каждым днем разрастается. К ней бегут все, кто аристократов ненавидит — что разорившиеся купчики, что голодранцы безземельные. Базу себе отгрохали в руинах древней крепости посреди Серых Топей. Говорят, там и тренируются, и планы свои будущие строят…

В глазах у Перчинки мелькнуло что-то странное. Будто лихорадочный огонек, предвкушение.

Я смерил ее взглядом:

— А сама-то ты, доченька, что думаешь про это все? Уж не повеяло ли тебе ветерком свободы да равенства?

Перчинка вспыхнула. Вскочила, яростно сверкая глазами:

— Папа, ты что такое говоришь? Я своя, до мозга костей! Никакая Госпожа меня в свои сети не заманит!

В ее словах звучала неприкрытая обида. Но в то же время… было в них что-то неуловимо фальшивое. Словно Перчинка и сама до конца не знала, чего хотела…

Я с подозрением прищурился, но смолчал. Незачем сейчас ссору затевать — дел и без того невпроворот.

Итак, сообщение Перчинке придало моей команде необычной серьезности. Никто больше не ёрничал и не бахвалился. Все понимали — схватка с Госпожой будет не из легких.

Я задумчиво побарабанил пальцами по подлокотнику кресла. Обвел притихших девчонок внимательным взглядом.

— Смотрите. Если Госпожа и правда заправляет армией обозленных простолюдинов, то выкладываться эта братия будет по полной. Поражение для них равносильно полному краху их… как ты сказала, Перчинка? Их идеологии?

Дочка кивнула, поджав губы. Я продолжил:

— А значит, зная о нашей силе, они полезут на рожон. Будут рисковать, не щадя ни себя, ни соперника. Как крысы загнанные — или грызть, или сдохнуть. Противник будет опасный и непредсказуемый.

— И что же делать? — робко подала голос Эмми, нервно комкая подол платья.

Я пожал плечами:

— Действовать по обстановке. Смотреть в оба, чтоб не подловили где. Ждать подвоха в любой момент. И уповать на удачу — мало ли, вдруг боги улыбнутся…

Кажется, мои слова девчонок не слишком впечатлили. У нас были выработаны стратегии и планы против каждого оппонента, но меньше всего информации было о простолюдинах…

Перчинка поднялась. Окинула нашу честную компанию цепким, оценивающим взглядом. Будто прикидывала в уме какие-то одной ей ведомые расклады.

— В общем, батя, послушай мой совет. С Госпожой нужно действовать нестандартно. Сбить ее с толку, обвести вокруг пальца. Выкинуть что-нибудь такое, чего она точно не ждет.

Я удивленно приподнял бровь:

— Это ты на что намекаешь, доченька? Уж не на свой ли богатый опыт авантюризма в Диких Землях?

Перчинка лукаво ухмыльнулась:

— Ага, есть такое. Понимаешь, пап, я ж там каких только трюков не навидалась. Ловкость рук и никакого мошенничества, ха-ха! Короче, я тебе вот что скажу…

Она наклонилась ко мне, прошептала в самое ухо:

— Внезапность — наше все. Мы должны выкинуть какой-то финт ушами. Сделать ход конем, который Госпожа в жизни не просчитает. Например…

Несколько долгих минут она что-то горячо нашептывала, размахивая руками. Я слушал, хмурясь и прикидывая в уме.

— Хм… рискованно, но может сработать. Спасибо, дочка. Подумаем, как это провернуть.

Я поднялся. Окинул девчонок внимательным взглядом:

— Ладно, бойцы. Пора на выход. Покажем этим простолюдинам, где раки зимуют! Порвем как…

Мои бравурные речи прервал испуганный вскрик Насти:

— Сахаринка! Что с тобой?!

Я резко обернулся. То, что я увидел, заставило сердце ухнуть куда-то в пятки.

Старшая дочь стояла, пошатываясь и хватаясь за край стола. Миловидное лицо исказила гримаса боли. Она была бледной, как мел. На лбу выступила испарина.

— Па…папочка… — едва слышно выдохнула Сахаринка, — Мне что-то… нехорошо…

Ноги у нее подкосились. И в следующий миг моя девочка рухнула на пол — прямо там, где стояла! Тяжело, неуклюже, словно марионетка с обрезанными нитями…