— Ой, Саша, я так соскучилась! — дверь распахнулась, и влетела Ася.

Косички, юбочка и батник. Ну прямо девочка-припевочка. Нисколько не стесняясь, она повисла у меня на шее и поцеловала в губы.

Иван оторопел и нахмурился — видимо, обиделся за попранные чувства Марии Антиповны. Не знал он, что кроме кадровички у меня еще кто-то есть.

Я сделал ему знак рукой, мол, иди работай, видишь, я занят. Гужевой насупился, поправил кобуру на поясе и покинул кабинет, плотно прикрыв дверь.

— Ты чего здесь? — улыбался я, оторвав от себя девчонку и заглянув ей в глаза.

— А ты не рад?

— Рад, конечно! Но ты говорила, у вас в Москве на месяц стажировка, а сама вон как так быстро вернулась.

Ася вдруг надулась, нахмурилась и обиженно пробормотала, топнув каблучком:

— А меня убрали из резерва… Я теперь не поеду в Москву! Не буду писать про Олимпиаду. Я никчемная журналистка, и у меня нет таланта!

— Как так — убрали?

— А вот так, сказали, нет живости в пробной статье, интриги, сенсацию им подавай на ровном месте! Я плохая журналистка, Саша…

— Ну ты чего такое говоришь? — я прижал Асю к груди. — Ты самая лучшая журналистка в Зарыбинске.

— А я хочу быть — в Москве!

— Так. Ладно… Мне тут надо по работе отъехать срочно.

— Вечером придешь? — промурлыкала девушка, любовно поглаживая меня по щеке.

— Конечно, и обо всём поговорим.

— А вы поймали серийного убийцу?

— Ловим, Ася.

— Ой, Саша, а можно я про него в газете напишу?

— Зачем это? — нахмурился я.

— Ну-у… Это будет взрывной материал. Они поймут, там, — Ася махнула в сторону, наверное, где была Москва, — что потеряли ценного кадра. Пусть локти кусают!

— Кто они? В Москве? Асенька, да Москве Зарыбинск — как пингвину пассатижи… И потом, тебе редактор не даст выпустить, будоражить горожан такой темой. Цензура же у нас…

— О! А я тебе не сказала? Я теперь исполняю обязанности главреда. На период отпуска. Так что не переживай. Сама себя и выпущу.

— О как! А ты расстроилась из-за какой-то Москвы…

Но сбить её с темы не получалось — репортёрша уже напала на след и не выпускала его из виду:

— Ну Саша, ну можно, я напишу про убийства?

— Нет…

— Ну-у, пожалуйста…

— Дома поговорим, — отрезал я.

— А представь, если преступник прочитает про себя, и проявится… ошибется… А тут ты его — цоп! И схватишь! А?

— С чего это он ошибется, если даже прочитает?

— Я его так пропесочу, я напишу все его комплексы и тайные желания, все так выверну, он от злости сдохнет… нас этому в Москве научили, то есть, успели научить… Он обидится и, как любой неуравновешенный, станет ошибаться. И мы его поймаем. Ну как? Хорошо я придумала?

Я с грустью посмотрел на её загоревшиеся идеей глазки под густыми ресницами, круглые щёчки и оранжевые, цвета заката, полоски на батнике.

— Слушай, Ася, серийный убийца — это не объект для журналистских и прочих экспериментов. Он опасен, хитер и расчетлив. На то он и серийный, что никто пока его не переиграл. А ты девочка… Ты…

— Ну ты же меня защитишь? — Ася снова повисла у меня на шее, осыпая лицо поцелуями.

В этот момент дверь мягко открылась, и без всякого стука на пороге выросла Мария Антиповна. Мы с Асей даже не заметили, как она вошла. Увидели лишь чуть позже спину, когда она резко развернулась и поспешила ретироваться.

— Ой, — хихикнула Ася. — Кажется, я распугала твоих посетителей. А это кто был?

— Не успел увидеть. Всё, давай… до вечера. Мне надо срочно ехать.

— А можно с тобой?

— Нет!

— Ну почему-у?..

— Я на задержание.

— Ой, никогда не была на задержании…

— И не побываешь, — заверил я. — Не женское это дело.

— Ах, так! Я тогда статью напишу!

Я подъехал к школе на служебной машине и стал ждать. Мухтар скребся на заднем сиденье. Просился погулять на улице.

— Тише, тише, братец, — проговорил я. — Мы должны быть незаметны.

Вот несколько пионеров вышли из здания с криками «ки-я-а», размахивая самошитыми мешками для сменной обуви. Ага… Секция закончилась, скоро должен появиться и сам тренер.

Подожду его здесь. Внутри могут быть дети. Не хотелось бы, чтобы он в критической ситуации использовал их как живой щит. Ведь Алексей Черепанов — не простой физрук. Оказалось, что он военный служака в отставке. И не какой-нибудь бывший тыловик, а человек с реальным боевым опытом. Устроился в школу физруком уже на пенсии, отслужив в армии почти тридцать лет, и секцию карате организовал. Денежки зарабатывает, еще и людей в области убивает.