Там так и было написано: «Девятая! Когда показания счётчиков за март и апрель получу? И оплату за майский шабаш!», и много экспрессии в неровных восклицательных знаках. Но никаких признаков волшебных садов в поле зрения не было.

Это он грядки с чистотелом что ли садом назвал?

Я осторожно выглянула из-за коробки. Кто его знает, что за (сразу censored и зачёркнуто) чудак мне попался навстречу. Прямо передо мной и коробкой маячила массивная пряжка ремня и рука с крупными коричневыми ногтями. Незнакомец сипло заржал, заставляя меня поднять голову, чтобы посмотреть выше.

Парень с узкой седой бородой в объёмном утеплённом жилете и вязаной шапке, будто на улице не начиналось наконец лето, остановился тремя ступеньками выше меня и привалился к витым кованным перилам

Мне не понравились ни его куртка, ни очки, ни мотоцикл (зачеркнуто) – не понравилось, как он мне улыбнулся. Хотя кандидат на влюбленность был первый класс. И глаз светлый, и борода, и плечи раскачанные… Но вот чувствовался в нём какой-то замаскированный брак.

– Никакой экстремальщины. Просто психолог, – ответила, без эмоций глядя ему в центр надвинутой на лоб шапки.

Незнакомец быстро глянул себе за спину, приоткрыл рот, обнажая широкие крупные зубы и горячо согласился:

– Медиумам без психологии сейчас вообще никак.

– И учитель начальных классов, – добавила со значением, чтобы поскорее отвалил наверняка.

Потому что коробка уже оттягивала руки и грозила преждевременно развалиться, не дотянув до места прибытия несколько жалких лестничных пролётов.

Мужчина задумчиво почесал бровь.

– Просто ведьма, значит, – он заметно успокоился, довольно прищурился и спустился на одну ступеньку ближе ко мне, звонко цокнув каблуками, которые, очевидно, прятались за длинными штанинами.

Ну некоторые педагоги первоклассные ведьмы, не без этого. Но шутка мне не зашла.

Я отступила на ступеньку вниз, опасно балансируя своей коробкой, мужчина шагнул за мной…

Что скрывать, я слегка запаниковала. Когда я говорила "влюбиться" я имела в виду не мужика с козлиной бородой и лошадиными зубами.

– Коробку поможете донести? – использовала я последнее средство. На этом уж точно рубились все случайные подкатилы.

– Не вопрос! – незнакомец радостно и нелепо перебрал ногами, отчего штанины обрисовали на удивление тощие ноги и протянул руки за моей коробкой, которую я и не думала ему отдавать. Но резко дёрнулся вбок, к стене и под строгое "Беня, фу!" с громким цоканьем ринулся вниз.

Ринуться моему бракованному незнакомцу помогли добрые мускулистые руки, которые волокли его за ворот жилетки.

Не то, чтобы мне было всё равно, что там с Беней дальше произошло. Было, чего уж там. Да и коробка любопытствовать очень мешала.

И я поспешила вверх, с трудом перешагивая через ступеньку.

На нужной мне, последней площадке ничего не изменилось. Та же грязно-желтая плитка шашечками с терракотом, та же чугунная лестница на чердак напротив бабушкиной двери и пыльное большое окно с не отмытыми следами старой побелки, на котором пальцем было криво выведено «Вася инкуб ходит в гeй-клуб».

Я поставила коробку на пол и присела, поравнявшись глазами с замком.

Так я и думала.

Под сколовшейся синей краской проглядывал благородный бордовый тон, массивная ручка была вытерта в самой середине до светло соломенного цвета, и в пустой замочной скважине торчало засохшее перо чеснока.

Ключ клинило в замке на втором обороте, пока я не догадалась сказать:

– Это Миа, баба Вань. Я пришла.

Замок тихонечко щёлкнул, и дверь приоткрылась, приглащая меня внутрь.

Я протиснулась внутрь со своей коробкой и без сил опустилась на банкетку, которая всегда стояла у двери… и чуть не выронила свой магический суповой (зачёркнуто) сетевой набор. Поймала коленками. Потому что рядом кто-то доверительно сказал:

– Ты тоже ожидал большего от пентхауса Овинцова? По-моему, обычное злачное место.

– Кто здесь? – строго спросила я. Подумала, что строго. На деле, это, наверняка, прозвучало дрогнувшим шёпотом.

– Имеющий глаза, да увидит, – развязно и пьяно ответил другой голос, – У Овинцова – есть всё!

В этом месте я не на шутку струхнула. Выпроваживать кого бы то ни было из бабушкиной квартиры, не имея никакого документального права здесь находиться, кроме ключа и невнятной записки, было провальной затеей.

Послышались нестройные шаги, я подскочила на ноги и, выставив коробку как щит, заглянула в комнату, потом на кухню… Я даже выглянула на балкон, который был благополучно заперт.

Конец ознакомительного фрагмента.