— Браков, похоже, тоже, — дотошно заметил репортер.

— Бывает, что за день мне не удается провести ни одной церемонии, — признал отец Юрий. — Но если пара желает сочетаться и после фантосимуляции… вы бы видели, как светятся их глаза, устремленные друг на друга! Как тянутся навстречу руки! Общие переживания сплачивают, увлечение сменяется уважением, надежда — уверенностью, страсть — истинной любовью.

— А вы сами? Рискнули бы себя проверить?

Священник улыбнулся и развел руками.

— Понятно, — по-своему истолковал его жест репортер. — Что ж, спасибо за беседу! Виктор Добров, для телеканала «ДТ». Все, Паша, гаси, снято…

— Я-то рискнул, — задумчиво пробормотал священник, когда за съемочной группой уже закрылась дверь, — и вот что из этого вышло. Но лучше разок умереть там, чем страдать всю жизнь здесь, не так ли?

Орган колыхнул воздух тягучим, торжественным аккордом. В зал, трогательно держась за руки, вошла новая пара.

Отец Юрий откашлялся и провел пальцами по корешку молитвенника, нашаривая закладку.

— Приветствую вас, дети мои. Вижу, вижу, что вы пришли сюда заключить брак на земле и небесах, но перед началом церемонии я обязан спросить: желаете ли вы подвергнуться бесплатной, официально разрешенной фантосимуляции?

Молодые одновременно кивнули. На сияющих лицах отражалась железная уверенность, что их не сумеют разлучить ни горести, ни болезни, ни веревочные лестницы.

Совещание в учительской тянулось уже третий час и надоело как его участникам, так и ожидающему под дверью народ — королевскому гонцу с каким-то не шибко срочным, но важным донесением, Алмиту, забывшему в учительской пачку непроверенных свитков с контрольными, но стесняющемуся прерывать начальство, и троим адептам, пришедшим униженно молить о пересдаче коллоквиума. Последние страдали от вынужденного безделья меньше всего, вместо повторения материала играя в карты на единственный на троих конспект лекций, и тот чужой.

Собственно совещающиеся допивали третий графин воды и доедали второй поднос пирожных, но к единому мнению так и не пришли. Ллиотарэль, эльфийский Правитель Ясневого Града соглашался пустить к себе на практику две группы адептов-травников — при условии, что те не будут разводить в Граде костров, воровать картошку и выцарапывать на вековых соснах неприличные слова, чего Ксандр, директор Школы Чародеев, гарантировать никак не мог. Разве что обратное. Аррактур, Повелитель Догевы и Ролар, Арлисский Советник, мялись и ломались, как девицы на выданье, признавая необходимость более тесных междурасовых контактов, но не желая отдавать долины на поругание дикой орде адептов-теоретиков. Вал как раз охотно соглашался курировать группу адептов-практиков, но тут уже Ксандр требовал от него расписки, что сколько с троллем адептов на тракт уйдет, столько и вернется, причем научившихся не только пить, бегать по бабам и виртуозно ругаться.

К тому же с некоторых пор собеседников то и дело отвлекали какие-то странные вопли, доносившиеся с коридора.

— Вал, ты ближе всех сидишь — будь добр, глянь, что там происходит! — в конце концов не выдержал Ксандр. — И надо завуча позвать, пусть разберется с этими крикунами…

Тролль заткнул горлышко фляги, к которой прикладывался куда чаще, чем к стакану с водой, вразвалочку подошел к двери и, не скупясь, распахнул ее во всю ширь.

Звать никого не пришлось.

На пороге стояла завуч, она же магистр боевой магии Катисса Лабская.

— Я уже здесь, мои зайчики! — игриво объявила она, поочередно дрыгнув ногами, так что ее сапожки на высоких каблуках боевыми пульсарами разлетелись в стороны — один отправил в нокаут групповой портрет отцов-основателей школы, второй повис на потолочном светильнике.

— И сейчас мы с вами будем скакать и резвиться!!! — упоенно добавила Катисса, после чего сорвала с себя длинную черную юбку и игриво бросила ее Ксандру в лицо. Пока архимаг ошалело из оной выпутывался, остальные в ужасе созерцали Катиссины стринги омерзительного оранжевого цвета в фиолетовый горошек.

— Госпожа Лабская, потрудитесь объясниться! — возопил было архимаг, но тут же подавился уже Катиссиной блузкой. Остальные одной рукой придерживали отпадающие челюсти, а второй — вылезающие глаза. Катисса всегда покупала нижнее белье комплектами, однако сегодня либо их перепутала, либо так оно и было задумано, и к ее груди лепились на тонких шнурка два мухомора (учитывая размер шляпок — скорее мухоморчиков), а между ними переливалась серебром друидская татуировка, изображавшая лысого качка с добрыми-предобрыми глазами.

— Ни гхыра себе! — выдохнул Вал. — А дальше слабо?!

Катисса игриво подмигнула и сорвала парик.

— Мама! — сказал тролль и захлопнул дверь, на которую тут же налегли вампиры, а Ксандр начал торопливо чаровать. Ллиотарэль с присущей эльфам надменностью взирал на возведение баррикады со стороны, нервно пощипывая последнее лежащее не блюде пирожное.

— Выходите, шалунишки! — томно взвизгнула Катисса. Из-под двери плеснуло синим светом, от косяка по стенам с хрустом пошли трещины.