Я в изнеможении повалился на старика, стараясь закрыть его руками.

– Эти удары ногами несовместимы с жизнью, – еле ворочая языком, выдавил я из себя.

– Да ты не боись… Расслабливайся, чувачок… Этот кулёк – давно уже неживой!.. – заверил меня типчик, видимо, испугавшись моего вида и состояния.

Я отрубился…

– Эй! – бросив терзать старика, переключился мучитель на меня, осторожно потрогав кончиком туфли мои рёбра. – Я его купил – уже мёртвого… Ты не переживай! Дёргаешься, как этот… Лобан!

– А что, продают? – с трудом раскрыл я глаза.

– Ну видишь ведь, – разъяснил он, показывая на старика (как бы конкретизируя). – Такая вот байда…

Я снова закрыл глаза…

– Да это вообще-то я сам! – возбуждённо заговорил он. – Ну, был – я… Видишь вот, дожил до девяноста шести лет, – он тронул туфлей старика, вроде бы даже душевно, но тут же настроение его легло в прежнее русло. – А меня уже давно за большие бабки подпольно клонировали. И вот я… – он нервно ощупал себя, и у него затряслась нижняя губа, – вместо того чтобы опять балдеть чумово, сидел пока, как арнольд сушёный, в большой банке со спиртом, как бы полуживой, и долго ждал, когда он умрёт, – он замахнулся на старика ногой, чтобы пнуть его, но передумал. – Потому что надо было пересадить мозг от него ко мне… Как бы от меня старого ко мне – новому… Ну, у них так положено, – кивнул он на больницу. – Да и, вообще-то, так даже удобней. Не надо опять всю эту бодягу с учёбой разводить, запоминать номера счетов во всех банках, да ещё за рубежом, снова искать ходы и выходы во властных структурах и тэ дэ…

Конец ознакомительного фрагмента.