Дверь была открыта. Окно распахнуто настежь. Свет не включался. Диван расстелен. На столе нехитрая снедь и две бутылки дешёвого коньяка. Старый чёрно-белый телевизор с кипятильником вместо антенны. Перевёрнутый стул. И никого.

– Белая горячка, – сказал кто-то из соседей.

Тем временем Лёшка встал на четвереньки и завыл.

Обстановка накалялась. В общаге всё заходило ходуном. Некоторые жильцы выбежали на улицу, не в силах терпеть ужасную вонь и слушать Лёшкин концерт. Часть соседей закрылась в комнатах. Кукан показывал мне знаками: надо привести Лёшку в чувство. Бедняга, как бешеный пёс, кидался на людей, выл и рычал.

Ничего не оставалось, как изо всех сил с разбега пнуть запойного соседа ногой по башке. В футболе этот приём называется «вынос». Лёшка молча рухнул на грязный пол. Шум-гам понемногу затих. Через некоторое время исчезла вонь.

Позже выскочившие на улицу соседи рассказали, что за стенами общаги смрада не было вовсе. Лёшку с трудом привели в чувство. Он ничего не помнил.

– Зачем мы сюда вселились?! – возмущались утром на общей кухне новые жильцы – супруги Зайцевы. – Если бы знали, что тут у людей белая горячка, ни за что бы ордер не брали. А ещё навонял, сволочь, алкаш гадский!

Дед Кукан зло на них посмотрел. Склочные супруги ему сразу не понравились. Поэтому он не стал рассказывать им про наши подозрения насчёт шулмы. Пусть думают что хотят. В случае чего по ним горевать никто не будет.

Лёшка лежал в своей комнате на диване с холодной тряпкой на лбу. Я немного прихрамывал.

– Мужики, вы как хотите, но надо искать шамана, – обратился к нам ещё один старожил – дядя Лёва по кличке Остроух. Он тоже вышел на пенсию и занимался тем, что днями напролёт смотрел сериалы. Раньше сосед работал в тресте по благоустройству. Неплохо знал городские окраины. После пьяного падения с мусоровоза сильно хромал.

Мы курили на нашем обычном месте за общагой. Лёшка страдал от головной боли, но на улице появился. После той ночи водка в него не лезла. Кукан смолил «Беломор». Он напряжённо над чем-то думал.

К нам присоединился новый сосед – автомеханик Вася Вологдин по прозвищу Хряк. Почему у него была такая редкая кличка, никто не знал. Узнав о теме беседы, новичок посмотрел на нас, как на психов, и осторожно потопал в общагу. Через пять минут он вернулся с початой чекушкой. Зелье прибавило нам остроты ума.

– Мужики, Лёва прав, надо искать шамана, – выбросив окурок, дед Кукан оглядел нас с очень серьёзным выражением лица. – Шутки шутками, но вчера мы чуть не потеряли Лёшку.

Жертва «выноса» болезненно ощупала свой череп. Ей не сказали, кто был автором спасительного удара.

– Срань господня! – стонал Лёшка. – Башка гудит, как колокол.

Все молчали. Потом Остроух спросил у бедняги:

– Ты хоть что-нибудь вспомнил?

Лёшка потряс головой, поморщился. Закурил «Беломор».

– Обрывки какие-то. Вчера вечером накатил две стопки коньяка. Закусил. Думал телик глянуть, потом ещё выпить. Я ж не запойный. Меру знаю.

Соседи ухмыльнулись. Лёшка продолжал вспоминать:

– А потом смотрю: фигура во мраке возле окна. Баба. Худая и длинная. И холодно так стало, будто мороз вдруг ударил.

Мы слушали очень внимательно.

Лёшка хлебнул воды из бутылки, затем произнёс:

– Я у неё хотел что-то спросить. Не успел. Она быстро ко мне приблизилась, глянула – и я чуть не сбрендил. Глаза у неё чёрные и словно огнём жгут. И ещё вот что: она молчала. Начало вонять. Баба ко мне руки протянула. Меня что-то стало обволакивать. Я из последних сил заорал и к двери бросился. Дальше не помню.

Кукан встрепенулся:

– А на кого она похожа? Вообще, лицо человеческое или монстр какой к тебе лез под видом девки?

Лёшка задумался. Потом сказанул:

– Глаза у неё раскосые. Вон как у Писаря, – и кивнул в мою сторону.

Мужики посмотрели на меня оценивающе.

Остроух выдал:

– А может, это он и был? Вы, небось, вместе выпивали, и тебя накрыло. Вот ты и принял Писаря за шулму. Он тоже тощий и много не говорит. Так кто к кому из вас приставал?

Курилка содрогнулась от громкого смеха. Не ржали только я и Лёшка.

– Да пошли вы, гады! – возмутились мы синхронно и искренне.

Лёшка гневно добавил:

– Дядя Лёва, вот скажешь тоже полную ерунду! Чего я, соседа не узнаю, что ли? Что за намёки такие гнусные?!

Кукан и прочие грубые мужланы ещё долго мусолили версию Остроуха. На меня смотрели с плохо скрываемым сарказмом.

– Эх ты, Лёшка! – юморил Вася. – У тебя такой шанс был шулму оприходовать. Я бы её сразу: раз-раз, и на матрац!

Курилка от хохота ходила ходуном. Мужики как могли сбрасывали нервное напряжение последних недель. Днём все были смелые и находчивые.