— Эт как? — Мишка спереди фыркнул.

— Там рычажок справа снизу, нажми, и сиденье подъедет, — поставил в известность водитель.

— Да ладно! — Костян не поверил, полез проверять.

— Кость, ну куда ты? Сдурел? — возмутилась я, ощущая его руку у себя между ног.

— Ты не там рычажок ищешь, дурень! — в зеркале заднего вида мелькнул взгляд Зарецкого.

— За дурня ответишь! — отпел ему Костя.

И погладил мой твёрдый живот. Рожать было рано. Ещё три недели. И я разрешила себя уболтать «прокатиться» на новой машине. Когда ещё выпадет шанс? К тому же, мы ехали за город. А там тишина, красота и природа.

Вот только доехать, увы, не смогли…

— Ой! — я вздохнула, почувствовав влагу, которая льётся. И я никак не могу помешать.

— Эт чё за херня? — озадачился Толик. Он мельком посмотрел.

— За дорогой следи! — крикнул Костя, склонился ко мне.

— Сам ты херня! Это воды! — воскликнула Милка.

Мы с ней подолгу читали про роды, потуги и прочую хрень. Милка считала, что это меня подготовит. Сама между тем, зареклась не рожать.

— Ты чё? Витка! Ты чё? Не рожай мне тут! Слышишь! — у Толяна случилась истерика.

Мы как раз встряли в пробку.

— Ч.т.д.! — простонала я, глядя на вереницу машин впереди.

— Блядь! — Зарецкий дышал тяжелее меня. Вдох-выдох, вдох-выдох.

— Что делать, Виталя? Что делать? — повторял мне на ухо Шумилов.

А Милка растерянно охала, глядя на мокрую ткань у меня между ног. Так как пробка стояла, ребята решили не ждать. Мишка выбежал, начал стучаться в машины и спрашивать, есть ли где-нибудь доктор, или хотя б медсестра?

Толик копался в багажнике. Выясняя, есть ли в нём полотенца и тряпки, а также вода.

— Я подушку нашёл! — крикнул он, — И домкрат!

— Супер! Затычку найди, может, продержимся, — хмыкнула Милка.

Костя дул на меня, заклиная терпеть.

— Мммм! — стонала я, вжавшись в сиденье.

В итоге Дымцов, опросив все машины поблизости, обнаружил врача. Правда, ветеринарного! Но женщина, слишком нарядная, для того, чтобы быть акушеркой, заверила нас, что недавно в лесном хозяйстве рожала кобыла.

— Вот там посерьёзнее будет, поверьте! А это пустяк!

Эта врачица, а звать её Клава, в буквальном смысле взяла на себя тяжелейший процесс. Она уложила меня на сиденье. Велела Милане держать мои руки и голову. Дуть на меня и дышать в унисон.

Пока мы вместе с Миланкой дышали, мужики выполняли команды врача:

— Полотенца смочи!

— Воду, быстро!

— Водка есть? Или спирт?

— Пробегись вдоль машин, попроси!

Вскоре из всех окружавших машин повылазили люди. Кто-то стоял совсем рядом, другие смотрели издалека.

— Что там? Что там? — доносилось сквозь гул в голове.

— Вроде кто-то рожает!

— Ничего себе! Круто! — воскликнул ребяческий голос.

Я ухватила подругу:

— Милана? Ты здесь?

— Да, моё солнышко, тут я, — она положила мне руку на грудь.

— Милан, если умру, ты… Ты выйди замуж за Костика… И… воспитайте её.

— Вот тебе здрасте, приехали! — упрекнула она, — Ты уж лучше молчи.

— Ой, как больно! — заплакала я.

— Знаю, милая, знаю! — погладила ногу моя медсестра.

Бёдрам стало прохладно и мокро.

— Тужься, детка! — воскликнула доктор.

Я тужилась, громко кричала и тужилась. Под всеобщие крики и гвалт. Казалось, что все люди сгрудились возле машины и тужились вместе со мной. Сквозь пот, пелену и непрерывные слёзы я видела Милку. И Костю в ногах. Он всё время стоял рядом с доктором, совершенно бесстрашно глядел на процесс. Более того, он принимал в нём участие! Подавал что-то ей, раздвигал мои ноги.

«Боже, стыдно-то как», — промелькнуло в моей голове между схватками. Но ещё один новый порыв стёр все мысли. Оставил одну только боль и желание вытолкнуть всё из себя. Получилось!

Когда это кончилось, я ощущала себя бесконечно пустой и уставшей. Милка рыдала, роняя слезинки ко мне на лицо. Врач обтирала мою исстрадавшуюся промежность. А Костик держал на руках малыша.

— Здравствуй, Майя! Смотри, твоя мама, — развернул он ко мне окровавленный маленький плод.

— Не показывай ей меня с той стороны, — попросила я слабо.

— Сейчас мы мамулю прикроем, — шепнула наш доктор, наш ангел.

— Спасибо вам, Клав! — произнёс в её адрес Шумилов, и в голосе слышались слёзы. Или это мой слух давал сбой…

После мы резко сменили маршрут. И вместо природы поехали прямо в роддом. Нужно было проверить здоровье ребёнка, записать, осмотреть, и меня и её. Между ног кровоточило, тело болело. Но я была так бесконечно счастлива, так благодарна судьбе!

— Моя жизнь никогда не будет прежней, — произнёс низким голосом Толик. Он также вёл джип, но теперь без комментариев.