Закончив с вопросами и ответами и получив паспорта и отметки в пропусках, мы с Настей двинули на выход. Пройдя по сумрачным коридорам казённого дома, мы пришли к выходу и предстали пред дежурным. Он говорил по телефону. Увидев нас, поднял палец вверх, мол подождите и чётко отрапортовал телефонной трубке:

— Так точно. Понял, товарищ подполковник. Сделаю, да…

Повесив трубку на рычаг, он молча взял пропуск у Насти, вписал что-то, и положил его в стопочку бумажек, лежащую на краю стола.

— Проходим, не задерживаем, — кивнул он и взялся за мой.

Настя вышла за дверь. Я двинул за ней, но дежурный меня одёрнул:

— Так, куда? Не видите, что ещё не закончено? Ожидайте!

Он укоризненно помотал головой и резко махнул рукой.

— Крутов! — крикнул дежурный и тут же перед ним вырос здоровенный сержант. — Этого в филармонию.

— Какую филармонию! — воскликнул я. — Что за хрень! Кто приказал?! Вы тут с ума сошли?

Крутов был довольно крут — плечист и поджар. Наверное, плаванием занимается…

— За мной проходим! — бросил он равнодушным и лишённым сочувствия голосом. — Сюда, давай!

— Куда «сюда»? Что за хрень! Мне пропуск подписали? Подписали. Всё значит! Вы тут напрасно самоуправством занимаетесь!

— Так-на! — рявкнул Крутов. — Или идёшь, или я парней вызываю. А это минимально пятнадцать суток!

Ирина это устроила или нет? С одной стороны, зачем бы ей такая хрень? Дежурный с каким-то полканом по телефону тёр. Может, конечно, не про меня, но, с если посмотреть с другой стороны… а про кого ещё-то?

Пройдя по гулким, полным обречённого эха, коридорам и спустившись на минус первый уровень, мы подошли к тяжёлой металлической двери.

— Слушай, Крутов, что за херня? Куда ты меня ведёшь?

Дверь открылась и из неё выглянул усатый и немолодой мент.

— В каталажку? — спросил он.

— Принимай, Потапыч, гостя, — усмехнулся Крутов и, не переступая через порог, замер.

— Да вы что творите-то! — возмутился я. — Оборотни в погонах!

— Помалкивай, — тихо и с достоинством парировал Потапыч. — Давай, заходи.

Зашибись… Кажется, не всегда нужно доверять интуиции… Стены в камере были серые, шершавые. Окна не было, а из-под высокого потолка светила тусклая лампочка. Горшок отсутствовал. Нары с переплетёнными металлическими полосами вместо матраса, выглядели, как машина для пыток.

Интересно, это Ирина или нет? Я сел на край «постели». В груди клокотало. Нужно было постараться успокоиться. Да, только было это совершенно непросто. Я поднялся и начал вышагивать по камере, перебирая вариант за вариантом. Впрочем, вариантов этих было не так уж и много — раз, два, буквально и обчёлся.

Примерно через час, а может, чуть позже, железная дверь недовольно застонала, и на пороге появилась Ирина.

— Свободен! — бросила она охраннику и зашла внутрь.

Под ухающий звук закрываемой двери она прошла вглубь камеры и остановилась напротив меня. Я молча и с вполне различимым вопросом, развёл руками.

— Да, не психуй! — взмахнула она рукой. — Вытащу я тебя, вытащу, но действовать нужно будет быстро и эффективно. Понимаешь?

— Теперь уже, кажется, не до конца.

Сердце вдруг успокоилось и перестало бушевать. Надо же, кто бы мог подумать.

— Я тебя вытащу, — повторила она и подошла ко мне вплотную.

Ирина положила мне руку на затылок, поднялась на цыпочки и, притянув меня поцеловала. Долго и по-хозяйски.

— Слушай, — кивнул я, когда мы с ней разлепились. — А что с Анастасией? Её тоже в темницу бросили?

— Нет, Жаров, ну что ты за человек такой! Нашёл момент о своей швее-мотористке справки наводить! Кому она, нахрен, нужна! Ладно, сиди здесь до специальной команды.

Она повернулась и, постучала по двери.

— Ты бы хоть объяснила, что к чему, — качнул я головой.

— Да, что объяснять, дело нехитрое… Следователь прокуратуры потребовал, чтобы тебя задержали. Нашёл что-то на месте преступления.

Дверь открылась, и Ирина, больше ничего не объяснив, вырвалась на свободу. Потянулись минуты второго часа. Приятного было мало. Если этот козёл Зубатый действительно решил засадить меня поглубже и накидал повсюду моих отпечатков, выбраться будет нелегко.

Нелегко, но возможно. Придётся, стало быть, торговаться. Ведь Зуб для чего эту хреновину замутил? Вряд ли для того, чтобы позлорадствовать, видя меня законопаченным в каземат. Ему от меня нужны деньги из портфеля. А может, и не только из портфеля. Деньги, по его представлению, не такие уж и маленькие.