Лёва обнял, прижался щекой к плечу и сбивчиво попытался рассказать все новости двора и свои успехи в освоении магии. Успокоил его, легко взъерошив волосы на макушке, и пообещал, что позже мы всё обстоятельно обсудим.

Ольга, оглядываясь на мать, тоже осмелилась обнять меня и прощебетать что-то вроде приветствия. Приободрил сестру словами, что у меня для неё имеется подарок из Ревеля. Пусть гадает, что я ей привёз.

Мамаша не сделав ни шагу, поглаживая живот, всего лишь помахала ручкой, мол, здрасьте. Ну не хочет женщина нормально с сыном поздороваться, да и фиг с ней.

Нужно отдать должное отцу. Подошёл, крепко пожал руку. Трижды обнял. Хоть и не испытываю я к папе Пушкина должного уважения, но не считаю себя сволочью, а потому не мог не доставить Сергею Львовичу удовольствия.

Не выпуская ладонь отца из рук, чтобы не дай Бог ушёл, я кликнул дядьку:

— Никита Тимофеевич, принеси подарок для Сергея Львовича.

Через мгновение, сначала в моих руках, а затем в отцовых, оказался бело-рыжий щенок спаниеля. Задорно тявкнув, пёсель принюхался к папе, а затем облизал ему нос.

Ох, ты, а у папаши, оказывается, тоже есть сердце. Или в уголках глаз ему влагу ветер надул?

Положив мне руку на плечо, отец с гордым видом повёл меня в дом:

— Где ты это чудо взял и что это за порода?

— В Ревеле у одного заводчика приобрёл, — не стал я ничего придумывать, — Вельш-спрингер-спаниель. Мальчик. Два месяца. Кличку сам придумывай, я его по дороге Рингер звал — уж сильно громко гавкает, что тот звонарь на колокольне.

Не стал рассказывать отцу, что когда щенок шкодил, я подобно коту Матроскину из мультфильма в шутку обращался к псу со словами «У-уу, спаниель несчастный».

В доме после обеда я продолжил раздачу подарков по старшинству.

Бабушке, в том же Ревеле, я в одной лавке купил кашемировую шаль. Причём не заморскую вещицу, а нашу, Воронежскую, от помещицы Елисеевой. Ох, и кусачая цена на эти самые шали. Я, когда услышал что какой-то платок стоит от одной до десяти тысяч рублей, хотел развернуться и уйти, но остановила моя тульпа-модистка Лариса:

— Бери — не думай. Продавец сейчас просит две тысячи, торгуйся до одной. Если что, потом за пять продашь — с руками оторвут. Эти шали настоящим кашмирским ещё фору дадут. У них рисунок двусторонний и более шестидесяти оттенков. Пряжа тончайшая, можешь через кольцо шаль продеть.

— Это из чего же пряжу прядут для такого полотна? Из пуха оренбургских коз?

— Ни за что не поверишь. Из пуха сайгаков.

Ну, тысяча не тысяча, а после получасового торга за семьсот рублей я всё же купил шаль. Продавец плакал, когда мне покупку отдавал и ассигнации пересчитывал.

Папе вдобавок к щенку, я привёз полсотни сигар в деревянном лакированном ящичке. Знаю, что мой предшественник покуривал, но сам я к табаку не пристрастился, а потому доверился советам братьев Исааковичей:

— Для курящего отца достойный подарок и сорт отличный,– с видом знатока понюхал одну из сигар Павел Исаакович,– Я бы ещё на одну из тех вещичек несколько рубчиков не пожалел, — и кивнул на полку, где стояли в ряд гильотинки для обрезки кончиков у сигар.

Купил, конечно же. Не грызть же отцу кончики сигар зубами, чтобы покурить.

Мамане досталось хоть и не по моим выкройкам шитое, но модное платье для прогулок. Я долго кривился, но опять же Лариса уговорила:

— Не смотри, что талия высокая и почти под грудь. Мода сейчас такая, — пылко агитировала меня тульпа за покупку наряда, — продолжение раннего ампира. Ещё лет десять такие платья можно будет встретить в столице, а в провинции так ещё дольше. К тому же для беременной женщины очень удачный вариант, когда юбка от лифа начинается. Да и сочетание ткани и цветов удачное — верх оливковая тафта, низ бежевый муслин.

Ну, хоть негромкого «спасибо» и скромного поцелуя в щеку от матери дождался и то хлеб.

Обещанный сестрёнке подарок состоял из большой коробки с акварельными красками, пенала с дюжиной беличьих и рысьих кистей и трёх пачек белого картона. Ольга, забыв все приличия, завизжала от радости. На её крики в гостиную примчался щенок и начал звонко лаять, на что сестра ему заявила:

— Завтра же начну тебя рисовать.

Пёсель, видимо, поняв, какая судьба ему уготована, умчался под стул к отцу. Залёг там и начал зыркать по сторонам своими глазёнками орехового цвета.

Если сестре я прекрасно знал, что подарить, то выбор подарка для брата заставил меня изрядно поломать голову. Вроде уже не ребёнок, чтобы играться в солдатики и скакать на деревянной лошадке, а с другой стороны — Лёва не так уж далеко убежал от детства. Идею, как и в случае со щенком, подала Алёна Вадимовна. Тульпа указала мне на часовую лавку, мимо которой я проходил:

— Золотые часы для юноши, пожалуй, перебор, но почему бы серебряные не посмотреть?

Карманные часы от Берге «короля часов и часовщика королей» прямо из прилавка словно кричали: «Купи меня». Серебряный корпус и цепочка выглядят солидно, но не вычурно. Стрелки из вороненой стали хорошо читаются на белом эмалированном циферблате.