У деда во дворе играл духовой оркестр. И играл хорошо. По крайней мере громко, уверенно и не фальшивя.

Не успели мы зайти в дом, как почти что следом за нами на нанятом дедом экипаже прикатил игумен Иона, сопровождающий пару незнакомых мне священнослужителей, одним из которых оказался сам архиепископ Псковской кафедры Митрополит Евгений, а за ними, на предоставленных дедом пароконных линейках и остальная братия прикатила, в количестве аж пятнадцати человек.

Вновь загремел оркестр, торжественно встречая высокого гостя.

Дед как-то раз упомянул, что он был одно время Предводителем Псковского дворянства и довольно тесно дружил с Митрополитом — главным церковником всей Псковской губернии. Вот и наглядное свидетельство тому.

Недооценил я связи деда, раз сам архиепископ не чурается по его приглашению прибыть к отставному генерал-майору Петру Абрамовичу Ганнибалу в его сельцо Петровское для «молебствия и освящения имения, рабов и плодов земных».

Приотстав от Митрополита, отец Иона подошёл к нашему семейству, чтобы поздороваться, и слегка поведя носом, безошибочно уловил запах ладана, одобрительно кивнув головой.

Надо же, какой наблюдательный человек! У такого точно не забалуешь. Лучше любого чекиста всё разузнает, к тому же у него вся местная паства в добровольных агентах числится.

— Вижу, вняли вы моим молитвам, Александр Сергеевич, — отчего-то обратил игумен на меня особое внимание, выбрав ту минутку, когда оркестр смолк и можно было спокойно говорить, не пытаясь его перекричать.

— С радостью церковь посетил, святой отец, и денег не скупясь на её ремонт пожертвовал, –спокойно ответил я священнику, не поленившись на почтительный наклон головы.

Времена такие, что с представителями церкви стоит жить дружно. Атеизм нынче приравнивается к государственной измене, что и стало в моём мире поводом для увольнения Пушкина с должности коллежского секретаря и высылке его в Псковскую губернию. Излишне тогда молодой Пушкин двумя вещами увлёкся: учениями атеиста англичанина Гутчинсона и шашнями в женой графа Воронцова. Воронцову в Пушкине было противно всё: его вид, поведение, эпиграммы, рост его популярности, которую уже начинали считать славой. Вот и не поленился ревнивый муж настучать в Петербург про вольнодумство поэта, у которого и без того была изрядно подмочена репутация. В итоге последовала ссылка в Михайловское.

Мне таких фокусов не надо. Лучше мы с отцом Ионой будем жить в дружбе и согласии.

Жаль, про визит Митрополита я поздно узнал и с дедом переговорить заранее не успел, но надеюсь, он найдёт повод, чтобы представить меня высокопоставленному священнослужителю. Глядишь, и отец Иона свою прыть, в отношении меня, после такого знакомства поубавит.

Отчего я так с игуменом распинаюсь? Так всё очень просто — в истории моего мира именно игумену Ионе было поручено наблюдать за ссыльным поэтом и периодически докладывать в Петербург о его поведении.

Тем временем, гости продолжали собираться. Пиршество дед устроил с размахом, и во двор усадьбы постоянно прибывали самые разнообразные экипажи, от дрожек до карет, на которых съезжались на праздник соседи — помещики. Обычно прибывали целыми семействами, разве что малых детей оставляя дома.

Моим гидом взялась быть Анна Вульф, моя ровесница и старшая дочь хозяйки Тригорского.

Философовых, Чихачевых, Креницыных, Рокотовых, Лопухиных, Хитровых, Гауеров, Княжниных, Бороздиных, Елагиных, Половцовых, с какими только семействами наших соседей — помещиков она меня не познакомила, между делом добавляя к ним свои собственные характеристики, зачастую очень добрые и раскрывающие людей в особом свете. На самом деле, час, проведённый до объявления общего застолья, вовсе не выглядел скучным, и голодать гостей не заставляли. Но начала Аннушка нашу череду знакомств с ближайших к ним Шушериными, и конечно же, Шелгуновыми, имение которых — Дериглазово находилось всего в двух верстах от Тригорского, на другом берегу реки Сороти.

В первом зале вдоль стен были выставлены столы с закуской, как по мне, так даже излишне плотной, в паре мест были оборудованы внушительные столики с довольно крепкими аперитивами, которые здесь приняты для поднятия аппетита, а по залу сновали слуги с подносами, предлагая гостям лёгкое вино или шампанское.

Ожидание вышло несколько затянутым, но на это никто не обращал внимания. Все прекрасно понимали, что гости будут съезжаться лишь после окончания церковной службы, которую каждый посетит в своём имении или близ него, а транспорт здесь не слишком скоростной.

— Бог нас хранил, — с улыбкой поведала мне Аннушка, — Я только что узнала, что Змеев не сможет приехать. Воистину ужасный человек. Любит по поводу и без повода к себе гостей созывать, а под самым домом тут же начинают стрелять из пушек, да так, что зачастую многие стёкла из окон вылетают. Кормят у него отвратительно, а все его вина водкой отдают.

Дворяне продолжали прибывать, мы с Анной к ним подходили знакомиться, и зачастую, на меня смотрели, как на белую ворону. Особенно юнец один выпялился, не скрывая своего недовольства.