— Я правильно понял, что в обмен на свою работу могу невозбранно пользоваться колодцами на монастырских и церковных землях? — решил я уточнить довольно щекотливый вопрос.

— Именно так, Александр Сергеевич, именно так, — заверил меня митрополит, — Что касается сроков, то пока я жив, это право будет за вами сохранено для всех трёх ближайших к вам монастырей.

— Осталось только убедиться, есть ли там нужный колодец, — в раздумье постучал я по столу пальцами.

— А вы позовите ко мне брата Иону. Я с ним переговорю, а он потом вам всё расскажет, — деликатно дал мне Евгений понять, что моё время беседы с ним истекло.

Делать нечего. Я пошёл искать Иону, по пути размышляя — сильно я прогадал или нет, подписавшись на бесплатную работу.

С одной стороны, иметь столь мощного союзника и должника, как митрополит — это без сомнения очень круто. А с другой… Кто его знает, не пожелает ли меня церковь в свои штатные Формирователи завлечь, раз у них всё так плохо со специалистами моего таланта. Тут главное не заиграться. Как говорится: — «Увяз коготок, всей птичке пропасть». Не хотелось бы… Очень не хотелось.

Совершенно другие у меня планы на предстоящую жизнь складываются.

Яблочная эпопея по давке сока и изготовлению сидра длилась два дня. Когда полностью перегонят получившийся напиток, сказать точно не могу — дедова винокурня круглые сутки работает, а бочек, готовых к возгонке, меньше не становится.

Сок могли давить и дольше, но после того, как мы с Петром Абрамовичем распробовали получившийся напиток, я остался на ночь в усадьбе деда, а утром за общим завтраком появился его сын.

— Вениамин Петрович, а ты отцу не желаешь помочь?

— И рад бы был, но каким образом? — развёл руками дядя, глядя то на меня, то на своего отца. — Разве что вместе со всеми яблоки собирать, да телеги с сада к винокурне водить. У меня единственный перл с армии имеется, да и тот предназначен всего лишь для облегчения обмундирования.

Вот ведь как бывает. Я вроде хотел родственника пристыдить, а оказался не прав. А что я вообще о Вениамине Петровиче знаю?

Со слов деда, его сын в начале века был эстандарт-юнкером лейб-гвардии конного Его Императорского Величества Константина Павловича полка. Эстандарт означает службу в тяжёлой кавалерии, таким сам Бог велел иметь артефакт на облегчение формы.

Ну, а юнкерами становились кандидаты на первое обер-офицерское звание. При этом юнкера гвардии приравнивались к армейским подпоручикам. Тем не менее, в отличие от отца, армейскую карьеру дядя не сделал. Кем Вениамин станет далее, даже моя тульпа-всезнайка Виктор Иванович не помнит, а пока дядя слоняется по усадьбе и изображает из себя композитора. Это всё равно, что в моё время безработный на вопрос о месте работы и виде деятельности гордо отвечал, что в данный момент пишет роман и публикует его через Интернет.

— Вениамин Петрович, прости за дерзкий вопрос, а ты перлами умеешь управлять? — решил я уточнить умения дяди.

Дело в том, что армейские артефакты обычно непрерывного действия, и кроме, как ношения на теле, ничего от владельца не требуют. Трудно себе представить, чтобы в бою воин контролировал свою сущность и движение эссенции, ведя при этом боевые действия. Этому нужно долго учиться. Я, например, пока умею оперировать одновременно только двумя «управляемыми» перлами — могу с помощью своего воздушного артефакта добавлять сжатый воздух в пламя от прадедова перла, что мне с ножом достался. Да и то получается с пятого на десятое. А всё то, что я использовал для подводных работ, моего контроля не требовало. Иначе я бы при первом же погружении утоп в нашем озере, хоть оно и мелкое.

Так что мой вопрос, пусть и не скромный, но был совсем не случаен. Есть у меня идея, но я пока не знаю, что реально умеет мой родственник.

— С материей я не работал, а с ветвью движения справлюсь,– немного подумав, ответил дядя, — Ну и световые перлы мне легко даются.

— А давай я тебе личный перл сделаю,– озвучил я предложение, от которого даже дед чаем поперхнулся, — Не очень сложный, но довольно-таки мощный и условно-боевой.

— Перлы не дешёвые, а мне с тобой, Александр Сергеевич, расплатиться нечем будет, — резонно заметил Вениамин Петрович, но тут влез старик:

— Я рассчитаюсь. Делай, Александр!

— Пётр Абрамович, о каком расчёте может быть речь среди родственников? — изобразил я на лице недоумение, — Это я должен быть тебе благодарен за помощь. К тому же перл я сделаю в колодце, что на твоей земле расположен.

Говоря о том, что обязан деду, я не кривил душой.

Это только со стороны выглядит, что я на ровном месте придумал, как обогатиться. На самом деле моё участие сводится только к давке сока, да изготовлению сидра. Всё остальное на деде. Винокурня, хранение и последующая реализация — этого я при всём своём желании сделать не смогу.