Короли космоса

Аннотация

Брайант бежал через бескрайние просторы космоса, спасаясь от военных кораблей варконидов. У него было одно убежище — запретная планета, на которой правили Космические Короли.

Глава 1 Сгорбившись и одурев от усталости, Хью Брайант сидел за штурвалом мчащегося в космосе корабля-разведчика и смотрел на предмет, зажатый в его руке. Его талисман, что он таскал с собой с детства. — Сколько удачи он мне принёс, — с горечью подумал он. — Столько лет, и вот всё закончилось… Корабль-разведчик шёл на овердрайве, но компенсаторные экраны сканирующего устройства показывали визуальное отображение космического пространства вокруг него. По обеим сторонам ничего не было. Позади висело Большое Магелланово Облако, как занавес из туманного сияния, на фоне межгалактической пустоты. Впереди галактическое Пограничье рассекало тьму подобно пылающему мечу. Брайант сидел, крутя в пальцах талисман, и пытался думать. Но его разум был слишком утомлён. Он с трудом мог вспомнить, шёл ли он на овердрайве или нет. Он забыл, был ли Фелтри, лежащий на узкой койке позади него мёртв или он только спал. Брайант помнил только то, что позади них были преследователи. Позади них? Нет, теперь они были повсюду. Ультраскоп показывал трёхмерный узор из маленьких красных точек вокруг разведчика. Точки были варконидскими скоростными рейдерами под командованием некоего варконида по имени Грач Чай. Точки были смертью, они приближались уверенно и очень быстро. Он хотел бы никогда не слышать ни о Граче Чае, ни о Варконе, ни об этой обречённой миссии. Он хотел забыть все годы тяжёлого труда и опасностей, проведённые здесь, на границе галактики. Ему хотелось снова стать мальчиком, вернуться в то волшебное место, где он нашёл свой талисман. Вернуться в город, бывший его родным домом. — Город, — подумал Брайант. — Мой город. Если бы только я никогда его не покидал. Если бы только я мог там остаться. На шаре ультраскопа красные точки стремительно перемещались, сближаясь с его кораблём. Предупреждающий сигнал звучал непрерывно. Огромный край галактики сверкал во всём своём невероятном великолепии. Фелтри — в этот момент, вероятно, самый важный человек на всём звёздном фронтире — спал или лежал мёртвым на узкой койке. Брайант вспоминал. Прошёл уже двадцать один год, и всё же он отчётливо помнил свой город. Тогда он был очень молод. Его семья покинула мир красной звезды, когда ему было всего четырнадцать — пришлось оставить космопорт, потому что набеги варконидов привели к остановке торговли во всём секторе Пограничья. Брайант попытался вспомнить, каково это — быть молодым, но не смог. В памяти всплывал только образ того чудесного места, что в том мире смог обнаружить лишь он один. Погребённый под землёй город, о существовании которого никто не подозревал, волшебное убежище, где он мог избежать ограничений жизни в колонии при космопорте и бдительных родителей. Он жил в этом скрытом от посторонних глаз городе, принадлежавшем только ему. Это был его НАСТОЯЩИЙ мир. Другой же был всего лишь чем-то, что нужно было перетерпеть. Он вспомнил, как ему не хотелось покидать этот мир. Как он в последний раз спустился в свой город, как бродил по улицам, прикасаясь к стенам, прислушиваясь к тихому эху своих шагов, разглядывая все те прекрасные вещи, что ему придётся оставить позади. И как звук его собственного голоса отозвался в городе эхом, похожим на звон осколков разбитого серебра, когда он закричал: — Я не хочу уходить! Я не хочу! Но он знал, что это бесполезно, потому что здесь не было еды, и в конце концов ему пришлось подняться и уйти из города, взяв с собой лишь одну маленькую вещь. Теперь он держал её в руке — свой талисман. Кусочек изогнутого хрусталя на круглой металлической подложке, заключённой в трубчатую оправу из того же белого металла. Бессмысленная, бесполезная вещь — напоминание об утраченной магии его города. Брайант смотрел на неё, погруженный в воспоминания. Предупреждающий сигнал ультраскопа звучал всё громче и громче, но он не обращал на него внимания. Внезапно преследователи перестали иметь для него значение. Ибо, когда он смотрел на мягкие переливы света у себя на ладони, его разум, опустошённый и очищенный усталостью, увидел в высшей степени простое решение своей проблемы. — Город, — прошептал он. — Там я был в полной безопасности. Я вернусь туда. Он отвезёт Фелтри в город и будет держать его там до тех пор, пока Грач Чай и варкониды не перестанут его искать. Это же было так просто. Моргая покрасневшими глазами, Брайант попробовал сконцентрироваться на предстоящем ему порядке действий. Он тосковал по Уоллесу, своему второму пилоту, астрогатору и помощнику в этой дурацкой миссии, но Уоллес был мёртв. Определённо мёртв, и его тело осталось на Варконе. Брайанту предстояло всё сделать самому. Первым делом он ввёл в вычислительную машину цифры, обозначающие расположение красной звезды на карте. Он сделал это, будучи абсолютно уверенным, что запомнил их правильно. Ожидая расчёта координат, он посмотрел на красные точки в шаре контроля. Корабли варконидов поймали его в клетку. Ну и пусть. У него есть его талисман. У него есть своё место, куда он может пойти. Его не остановить. С какой-то звериной хитростью он наблюдал за быстро летящими точками и смеялся. Лента выскочила из вычислителя, на ней был аккуратно набит новый курс. Он отложил её на некоторое время и тщательно пересчитал, загибая пальцы, этапы того, что намеривался сделать, каждый раз указывая второй рукой на соответствующий объект — мастер-контроль овердрайва, стандартный ручной оперативный контроль, лента, слот сканера основного хранилища данных, мастер-контроль овердрайва. Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Он повернулся к шару ультраскопа, приложил большой палец к носу и пошевелил остальными перед красными точками. Затем он перешёл к первому шагу, переключив панель главного управления из положительного положения в отрицательное. Автоматические реле вывели корабль из овердрайва в обычный космос, и это было как нельзя кстати, потому как Брайант потерял сознание. Существовали способы смягчить шок от перехода, но Брайант не стал с ними заморачиваться. К тому времени, как он снова смог сфокусировать затуманившееся зрение, разведчик уже летел в открытом космосе со скоростью, которая, по сравнению с его предыдущей скоростью в режиме звёздного овердрайва, была всё равно что топтание на месте. Брайант приступил к процедуре стандартного оперативного контроля. Шаг второй. Фелтри застонал. Это был невысокий худощавый мужчина, похожий на дружелюбного хорька. Его голова была обрита, для придания ему варконидского вида, и теперь колючие с проседью волосы отрастали вновь. Он с трудом поднялся и сел на край койки. — Что, чёрт возьми, ты пытаешься сделать? — спросил он. На его голове из-под напылённой пластиковой повязки виднелись края свежей раны. Он осторожно потрогал повязку рукой и снова застонал. — Убить меня? — добавил он, подумав. Брайант указал на экран радара. — Посмотри туда. Далеко впереди слабо виднелись объекты, сгруппированные в виде шара. — Они пронеслись мимо нас. Видишь? Он проиллюстрировал свои слова, держа одну руку в воздухе и очень быстро проводя над ней другой, при этом издавая сквозь зубы свистящий звук. Фелтри внимательно посмотрел на него. — С тобой всё в порядке? — спросил он. — В порядке, — сказал Брайант. — Не сбивай меня. Он снова принялся загибать пальцы. Лента. Слот сканера основного хранилища данных. Шаги третий и четвёртый. Он проделал их, вставив ленту в слот и прислушиваясь к приглушённым щелчкам реле, устанавливающих новый курс. — Подожди, — сказал Брайант. Ракетные двигатели отработали в точной последовательности. Разведчик развернулся под прямым углом к своему прежнему курсу. Фелтри вскочил с койки и, врезавшись в переборку, остался лежать возле неё. Брайант посмотрел на свой большой палец, кивнул и переключил режим мастер-контроля овердрайва с отрицательного положения на положительное. Шаг пятый. Брайант знал, что варкониды снова погонятся за ним. Даже такой блестящий стратегический ход, как тот трюк, что он только что разыграл, не сможет навсегда сбить преследователей с толку, особенно когда их ведёт Грач Чай. Но они могли задержаться настолько, чтобы разведчик успел достичь туманного галактического рукава, к которому он сейчас направлялся, и где будет достаточно звёздного мусора, чтобы запутать ультраскопы варконидов, по крайней мере временно. Если повезёт, он может даже долететь до Мидуэя, планеты системы красной звезды, и покинуть космос прежде, чем их снова засекут. Оказавшись на Мидуэе, в своём прекрасном городе, он окажется в безопасности. Там его никто не сможет найти. Никогда. Мрачно улыбнувшись, Брайант с облегчением погрузился в забытьё. В самый последний момент на его лице промелькнуло сомнение, и он снова попытался открыть глаза, но было уже слишком поздно. Разведчик, управляемый автопилотом, устремился к вытянутому спиральному рукаву, в котором старая красная звезда совершала своё бесконечное путешествие по краю Млечного Пути. Глава 2 Мир красной звезды, вновь увиденный после двадцатиоднолетнего перерыва и лишённый радужного ореола юношеских воспоминаний, не представлял из себя ничего особенного. Он совершенно не изменился. Но перестал быть домом, а такое место, как это, просто обязано быть для тебя домом, иначе ты не сможешь его вынести. Брайант и Фелтри, присев на выступе невысокого хребта, вглядывались сквозь багровый полумрак полудня в расстилавшийся впереди пейзаж. Фелтри хмыкнул. — Ну, — сказал он, — я думаю, это всё равно лучше, чем то, что могло бы быть. — Лучше чем что? — уточнил Брайант. — Лучше, чем быть доставленным обратно в Варкон, — он поёжился, пытаясь потуже застегнуть молнию на своём комбинезоне. — Но не намного. — Ладно, ладно, — сердито сказал Брайант. — Возвращайся на корабль и вызови их, если хочешь. Только прекрати страдать. Сомнения грызли его с нарастающей силой. Поэтому он резко сказал: — Я окажусь в своём город целым и невредимым и буду спать на золотой кровати. Мне будет жаль тебя. Фелтри ничего ему не ответил, а только сказал: — Не пора ли нам идти? Брайант оглянулся на окружённую скалами долину, расстилавшуюся внизу и далеко позади них. Он спрятал разведчика так хорошо, как только мог, но любой, кто действительно задался бы целью его отыскать, вероятно, смог бы его найти. Он мог спрятать его в одном из ангаров старого космопорта, мимо которых он пролетал, они были частично засыпаны и выглядели отчасти неповреждёнными. Но если варкониды всё-таки появятся, это будет первое место, куда они заглянут. Он тревожно прищурился, вглядываясь в хмурое небо, на котором в полуденном сиянии умирающего солнца виднелись звёзды. Он не увидел ни одного корабля, но уже не был так уверен в гениальности своего плана, как в тот момент, когда придумывал его. Он посадил разведчик незадолго до захода солнца, и, поскольку ничто живое не могло пережить здесь ночь под открытым небом без защиты, они оставались на корабле до наступления утра, то есть ещё сорок три часа по корабельному хронометру. При межзвёздных скоростях это было слишком большим отрезком времени, вполне достаточным для того, чтобы их нагнать, а его ультраскоп, конечно же, сейчас не работал, так что у него не было возможности в этом удостовериться. Фелтри был прав. Им лучше было поторопиться. Им пришлось потратить некоторое время впустую, ожидая, пока воздух прогреется настолько, что можно будет дышать, а затем весь остаток долгого утра у них ушёл на то, чтобы взобраться на хребет. Мидуэй был большим, и сила тяжести здесь была выше, чем та, к которой они привыкли на своих родных планетах, к тому же они были нагружены всем, что смогли унести с собой. — В городе есть вода, — сказал Брайант. — Много. По крайней мере, так было двадцать один год назад. Фелтри настоял на том, чтобы они взяли с собой всё, что могли, но этого было не так уж и много. При должной бережливости запасов хватило бы на три дня. Но всё равно было тяжело. Они начали спускаться по склону хребта к огромной равнине, простиравшейся, насколько хватало глаз, к северу, югу и западу от изъеденной эрозией горной цепи, теперь представлявшей собой лишь ряд голых скальных выступов. Равнина была цвета старой ржавчины. Если понаблюдать за ней, то можно было увидеть, как она движется, медленно ползёт туда, куда её толкает холодный ветер. Если идти по ней, то ботинки при каждом шаге проваливаются по щиколотку, а когда их вытаскиваешь, пыль оседает обратно в углубление, не оставляя никаких следов того, что кто-то когда-то проходил этим путём. — Здесь всё такое? — спросил Фелтри. — Почти всё. Кое-где есть ещё несколько невысоких остатков старых гор, но большинство из них вот такие — утонувшие в пыли. Там был только один ориентир — высокий сигнальный пилон, да покосившиеся купола и другие сооружения космопорта, что были на двадцать один год предоставлены холоду, темноте и пронизывающим ветрам. — Я полагаю, — сказал Фелтри, — что для строительства космопорта именно на этой планете была веская причина? Он был выходцем из Среднего сектора и не был знаком с этой частью Пограничья. Брайант ответил: — Самая веская. Здесь находится (или находилась) точка пересечения четырёх основных торговых маршрутов галактики. Эта область космоса не переполнена звёздами, и здесь находится самая удобно расположенная система с пригодной для жизни планетой. Они, поскальзываясь и спотыкаясь, спустились по длинному жёлобу, заполненному щебнем и крошащимися под ногами камнями. Позади них тяжёлым облаком поднялась красная пыль. — Пригодной для жизни, — повторил Фелтри. Он натянул капюшон своего комбинезона так, что из-под него почти ничего не было видно. — Я полагаю, всё дело в том, какое значение вкладывать в эти слова. — Воздух здесь не ядовит, гравитация не сокрушительна, под куполами можно жить очень комфортно, — тон Брайанта был резким, но взгляд рассеянным, он всё чаще и чаще поглядывал на небо. Огромное и равнодушное красное солнце висело над головой, и холодные звёзды мерцали в небесах цвета синих чернил. — Послушай, — внезапно сказал он, — если что-нибудь случится и мы разделимся, помни, что вход находится точно на северо-востоке от пилона в двух с четвертью милях. Понял? — Понял. Но что… — Возможно, он засыпан, но неглубоко. Уровень поверхности стабилизировался, когда была добавлена последняя секция. Нужно покопать, пока не найдёшь. Он часто так делал в детстве, так что его инструкция не показалась ему ни в малейшей степени сомнительной. Но Фелтри посмотрел на него и сказал: — Просто лучше нам не разделяться. Они добрались до подножия склона. Их ботинки утонули в рыхлой пыли. Беглецы тяжело зашагали по равнине. Время от времени Фелтри прикладывал затянутую в перчатку руку к своему комбинезону и ощупывал небольшую выпуклость под ним, образовавшуюся из-за коробки с катушками микрофильмов, ради которых всё это и затевалось. Брайант продолжал часто поглядывать на небо. Красное солнце клонилось к закату. Их тени, чёрные на красном фоне, удлинялись у них за спинами. В углублениях, образованных ветром в пыли, начали возникать лужицы тьмы, а на западных хребтах — полосы багрового света. Люди уже устали, а до космопорта и высокого пилона оставалось ещё около трёх миль. В конце концов, именно Фелтри заметил их приближение. Брайант изучал свой компас и пытался определить расстояние до пилона, когда Фелтри крикнул: «Вниз!» — голосом, похожим на пистолетный выстрел. Брайант рухнул в пыль. Распластался. Фелтри упал рядом с ним. Они лежали неподвижно, только Брайант повернул голову, чтобы лучше видеть. Приближались два варконидских крейсера, они были всё ещё высоко и далеко, и на их корпусах отражался красный свет. — Думаешь, они нас заметили? — Вряд ли, на таком расстоянии. Двое мужчин — две крошечные пылинки в медленно движущейся пустыне. Бесконечно малые. Невидимые. Брайант поглубже зарылся в пыль. Он чувствовал себя огромным, как гора, и таким же голым. — Если мы будем лежать неподвижно, — сказал Фелтри, — не думаю, что они нас заметят. Они лежали неподвижно. Над горами два крейсера разделились, и один из них повернул на север вдоль линии скал, там где они соединялись с пустыней. Появился второй. — Направляется к космопорту, — сказал Брайант. — Я же говорил тебе. — Тот, второй, в любом случае может обнаружить наш корабль. — Но они будут ожидать, что мы окажемся рядом с ним. Если вокруг космопорта не будет никаких наших следов, они начнут прочёсывать холмы. — Если только они не знают о городе. — Никто, — подчеркнул Брайант, — не знает о нём, кроме меня. — Хорошо, — сказал Фелтри. — Но согласись, что находка такого масштаба кажется почти невозможной. — Что одиннадцатилетний ребёнок мог знать о таких вещах? Я буквально наткнулся на него. Я нашёл город, он был моим, и я никому о нём не рассказывал. — Почему? — Потому что, — просто ответил Брайант, — я знал, что они не позволят мне оставить его себе. Второй крейсер пронёсся у них над головами и в грохоте и пламени совершил посадку на занесённый снегом, но всё ещё прочный асфальт порта. Брайант невольно улыбнулся. Надо отдать должное старику. Его отец, возможно, был эмоционально тупым, психически негибким и, как ни стыдно, подкаблучником, но он мог строить космодромы. Он построил этот и поддерживал его в рабочем состоянии так, что даже после двух десятилетий забвения он всё ещё оставался исправным. Крейсер, похожий на тёмную башню, возвышался на западе. Брайант узнал в нём командный корабль, принадлежавший Грачу Чаю. Из него вышли маленькие чёрные фигурки и быстро рассредоточились среди множества куполов. Ветер подул сильнее. Красная пыль закружилась над двумя мужчинами, ещё больше маскируя их серые комбинезоны на фоне окружающего пейзажа. Брайант, несмотря на свой костюм с подогревом, начал ощущать холод. Через некоторое время он стал дрожать. — Неужели этот сукин сын никогда не свалит? — прорычал Фелтри, стуча зубами. Он имел в виду Грача Чая. — Он дотошный, — сказал Брайант. — Очень дотошный. — А что, если они решат остаться там? — А зачем им это? — огрызнулся Брайант. Но он не сводил глаз с солнца, становившегося всё краснее и огромнее, по мере того, как оно садилось. Пыль попадала ему в глаза и забивала рот. Он начал вычислять точное расстояние и направление от пилона до входа в город. У них не было права на ошибку. Им пришлось бы найти его довольно быстро, с первой попытки, или не найти вообще. Тёмные фигуры деловито передвигались между многочисленными сооружениями порта. Брайант наблюдал за ними с лютой и неприкрытой ненавистью. В наши дни такие антисоциальные элементы, как варкониды, могли существовать только в окраинных секторах Пограничья, но какими бы архаичными и невероятными они ни казались обитателям Внутреннего сектора и чрезвычайно отдалённому Галактическому Совету, они были постоянной, ежедневной и до боли реальной угрозой для жителей Пограничья. Нельзя было назвать варконидов пиратами, потому что они были самобытной расой и культурой, а акты насилия в отношении достояния других народов были частью их культуры и одной их заповедей их религии. Их нельзя было назвать военными агрессорами и бросить на борьбу с ними все силы Объединённого флота, потому что они не нападали большими группами и не стремились к завоеваниям. Они были мастерами внезапного нападения. Какой-то дурак из забытого прошлого научил их строить космические корабли, и они устремились в космос, как молодые орлята в небо. Они прекрасно проводили время, пока наступающая волна цивилизации не начала причинять им неприятности. Около семидесяти лет назад они столкнулись лицом к лицу с Комитетом Гражданской Обороны Пограничья, действовавшим без официальной санкции, но с большой злостью, и варкониды были изгнаны со своей родной планеты Варкон и из окраинных областей галактики. Через несколько десятилетий люди совсем забыли о них, и торговля процветала по всему Пограничью. Затем, из нового Варкона, расположенного где-то в Магеллановом Облаке, пришли варкониды, отдохнувшие и окрепшие, чтобы, как счастливые волки, охотиться на людей. Грач Чай был одним из самых известных их капитанов, и Брайант уже сталкивался с ним раньше. Брайант задался вопросом, о чём думает Фелтри, лёжа здесь с этими микрофильмами, прижатыми к груди. Вместе с Брайантом и покойным Бадом Уоллесом, он провёл месяцы в звёздном архипелаге в поисках нового Варкона. Когда тот был обнаружен, он совершил там посадку и сфотографировал оборонительные сооружения. Нынешний Пограничный Комитет заплатит Фелтри за них очень крупную сумму, и тогда у них будет достаточно информации о варконидах, чтобы преподать им ещё один убедительный урок — возможно, заставить их покинуть Облако и отправиться прямо к Андромеде — если только они когда-нибудь получат плёнки и дополнительную информацию, хранящиеся в потрёпанной голове Фелтри. Брайант предположил, что он, вероятно, думал о том, что варкониды сделают с ним, если поймают его. И он, вероятно, думал, что они не успокоятся, пока не поймают его. Они не могли себе этого позволить. Только не в том случае, если хотят продолжать жить в Пограничье на широкую ногу и никогда не получать ответных ударов. Только не в том случае, если они хотели продолжать жить, и точка. Краешек солнца коснулся горизонта. Стало ужасно холодно. Воздух был совершенно сухим. Он, как острый нож, резал нос, горло и лёгкие. У Брайанта от боли текли слёзы и замёрзли на его запылённых щеках. Поисковые группы варконидов начали возвращаться на свой корабль. Мучаясь от холода и нетерпения, два человека ждали. Крейсер взлетел в раскатах грома и сверкании пламени. Он направился на север, к горам. Два человека с трудом поднялись на ноги и бросились бежать. Солнце опустилось ещё ниже, и свет померк. Брайант пытался одновременно следить за пилоном, теперь почти неразличимым в красной дымке, и за компасом в своей руке. Он очень устал и очень замёрз. Ему было страшно. Затапливаемая тьмой равнина расстилалась вокруг него, шепча что-то, бесконечная и печальная. Он не думал, что сможет найти в ней какую-то определённую точку, не имея ни света, ни времени на поиски. Фелтри больше не задавал вопросов. Казалось, он не хотел слышать ответы. Моргая, напрягая зрение из-за ветра и сгущающихся сумерек, Брайант в последний раз взглянул на пилон и убрал компас. — Вход должен быть здесь, — сказал он. Они смотрели на клубящуюся пыль, на свои ноги, казалось, утопающие в тёмной крови. Ничего. — Давай немного разойдёмся, — сказал Брайант. — Ищи. Копай! Роясь в пыли, они ползали на четвереньках, как две увечные собаки. Солнце зашло. Последние неясные отблески погасли. Равнина почернела, и звёзды, разрозненные и далёкие, горели в небе, как бриллианты. Наступила ночь. Замёрзшие руки Брайанта нащупали что-то твёрдое под слоем пыли. — Вот, — прохрипел он. — Вот оно. Копай. Они сгребали пыль и яростно бросали её чёрному ветру. — Хватит, — выдохнул Брайант. — Вот. Они расставили их по кругу, чтобы легче было найти. Он сильно надавил на торчащий стержень. Чернота зашевелилась. Послышался звук, слабый и приглушённый. Появился свет. Круглый кусок металла поднялся над равниной, пыль сыпалась с его краёв. Порыв тёплого воздуха коснулся лица Брайанта. Он посмотрел на Фелтри, освещённого мягким белым светом, рассмеялся и крепко обнял его за плечи. — Давай, — сказал он. — Заходи. Они прошли под металлической секцией. Там был пол, тоже металлический, и толстая центральная колонна с пультом управления на ней. — Работает как лифт, — сказал Брайант. — Видишь? Он нажал на маленькую панель управления, и пол мягко опустился в шахту с металлическими стенами. Над ними закрылась секция крыши, отгородив их от суровой ночи. Они оказались в тепле и сиянии, в помещении с голыми стенами и единственной дверью. Брайант достал из кармана свой талисман и поцеловал его. — Разве я тебе не говорил? — спросил он и рассмеялся. — Разве не говорил? Видишь, всё в порядке. Мы дома. Он распахнул дверь. Глава 3 Почти сразу же какой-то чувствительный центр Брайанта подсказал ему, что что-то не так. И всё же он ничего не заметил. Он стоял прямо за дверью, рядом с ним был Фелтри, и это само по себе было странно, потому что раньше он никогда не входил в эту дверь иначе, как в одиночку. Внезапно он возненавидел Фелтри и решил, что в этом-то и проблема. Никому другому здесь делать было нечего. Это было его место, и только его. Он понимал, что после всех тех трудностей, через которые он прошёл, чтобы привести Фелтри сюда — это предельно нелепая позиция. И идея-то была исключительно его собственной. Но Брайант устал от постоянного переутомления, устал постоянно бояться. Его нервы были на пределе. Его представление о времени, реальности и здравом смысле было крайне неустойчивым. Он злился на Фелтри и ничего не мог с этим поделать. Момент возвращения должен был принадлежать ему одному. Он медленно пересёк маленький круглый дворик, вымощенный голубым камнем, и подошёл к белым металлическим воротам, изготовленным из простой решётки. Ворота были открыты. За двадцать один год, минувший с тех пор, как он проходил через них в последний раз, к ним не должна была прикасаться ничья рука. Он попытался вспомнить, оставил ли их открытыми, но не смог. Фелтри, держась позади Брайанта, последовал за ним через ворота, он ступал тихо и не произнёс ни слова. Брайант довольно много рассказывал ему о городе, пока они находились на борту разведчика. Фелтри был тактичным и достаточно мудрым человеком. Он понимал, что этот город был для Брайанта всем, чего ему не хватало в детстве, товарищем по играм и компаньоном, чудом и мечтой. Он постарался, насколько это было возможно, не мешать Брайанту воссоединиться с ним. Но он держался поближе к нему, и его воспалённые от пыли глаза смотрели настороженно, в них было поровну подозрения и изумления. За воротами длинный прямой проспект вёл между рядами зданий к отдалённой площади. Здания были невысокими, максимум в три-четыре этажа. Судя по их обветшалой облицовке и стёртым очертаниям декоративной резьбы, они были очень старыми. Судя по выветренному виду камня, они были уже старыми, когда защитный купол закрыл небо, навсегда защитив строения от ветра, дождя и мороза. Купол образовывал низкий свод, возвышаясь не более чем на пятьдесят футов над самыми высокими зданиями. Снаружи его покрывала красная пыль. Ни один из них не знал, насколько сильно, но, судя по тому, как далеко они спустились от поверхности, слой был толстым. Для Брайанта всё было как всегда. Фелтри почувствовал приближение приступа клаустрофобии. Он содрогнулся при мысли о тоннах пыли над ним. Почти поддавшись панике он посмотрел на толстые опоры, которые, словно солдаты, выстроились за рядами домов. Они казались достаточно прочными. Так же как и пластины из металла или пластика, образующие купол. Это его немного успокоило. Тротуары проспекта были приятного жёлтого цвета. В городе было четыре главных проспекта, деливших его ровно на четыре части, и каждый проспект был своего цвета. Не все дома были каменными — некоторые из них были из пластика или бетона. Они были окрашены в нежные оттенки розового и золотого, зелёного и голубого — во все цвета, радующие глаз. По некоторым из них вились виноградные лозы, а на клочках земли, орошаемых из скрытого под ними источника, росли кустарники и цветы. Но выглядели они чахлыми, поникшими, запущенными. Фелтри вдохнул тёплый, свежий воздух. Очевидно, здесь располагались центральная очистительная установка и насосная станция. Свет, примерно соответствовавший свету звёзд Солнечного типа, исходил от сети труб, протянувшихся по куполу. По идее в нём должны были присутствовать все стандартные составляющие солнечного света. Идя за Брайантом по жёлтому проспекту, Фелтри вынужден был признать, что город прекрасен. Но он уже возненавидел его. Он ненавидел низкий купол — хрупкую защиту от ужасной смерти. Он ненавидел тишину. Её было слишком много, целый город, наполненный напряжённой и бесконечной тишиной, так что звуки их шагов и дыхания казались громче криков толпы. Лицо Брайанта сохраняло восторженное и радостное выражение. Его взгляд блуждал туда-сюда, приветствуя старые достопримечательности и воспоминания. Но постепенно, по мере того как они приближались к овальной площади, к которой сходились четыре главных проспекта, в его глаза стала закрадываться тень недоумения. Здания, выходившие фасадами на площадь, были белыми, строгими по форме и выглядящие внушительными, несмотря на небольшую высоту. Овал был разделён пополам рядом резных мемориальных стел. Они тоже были белыми, и эффект от всей этой белизны после цветных улиц был ошеломляющим. Когда Фелтри подошёл ближе к стелам, он увидел, что на них высечены фигуры, похожие на человеческие, а также какой-то текст. Брайант положил руку на первую стелу и оглядел стоящие в тишине белые здания. Он впервые после проникновения в город заговорил. — Всё точно так же, — сказал он, — и всё же не так. — Двадцать один год — долгий срок, — заметил Фелтри. Удивлённый и печальный Брайант медленно огляделся вокруг. — Это просто город, — сказал он. — Он… — потом запнулся, подыскивая слово. — Он больше не мой. Брайант испытал ужасное чувство потери, которое не мог постичь. Фелтри выразил его словами. — Тогда тебе было четырнадцать. Сейчас тебе тридцать пять. Брайант нахмурился. Он снова покачал головой и посмотрел на сверкающий кусочек хрусталя в своей руке. Это был его талисман, напоминавший о мечте. Он положил его на камень и с несчастным видом, понурив голову, сел рядом. Фелтри тихо сказал: — Не лучше ли нам поискать место для ночлега? Не знаю, как ты, но я устал. Брайант вздохнул и встал. — Выбирай. Любой дом. Во всех сохранилась обстановка. Когда люди покидали это место, они не взяли с собой ничего, кроме своих личных вещей. — Куда они ушли? — спросил Фелтри. — И почему? Они оставили всё так, как будто собирались вернуться. Брайант раздражённо ответил: — Откуда мне знать? Он направился к началу проспекта, вымощенного красным камнем. На противоположной стороне, на яблочно-зелёном проспекте, стоял особый дом, но у него не хватило духу пойти туда сейчас. Это и было его главной мечтой — собственный дом, где он был хозяином. Он сносил туда понравившиеся ему вещи со всего города, чтобы их можно было расставить и использовать по своему усмотрению, и никто не стал бы задавать вопросов или что-либо запрещать. «Ребячество», — подумал он. Фелтри прав, я стал старше. Старше. Только и всего. Они выбрали дом бирюзового цвета недалеко от площади. Внутри было мило и просторно, внутреннее убранство было в пастельных тонах. На окнах имелись металлические жалюзи, обеспечивающие уединение. В спальнях — прочные ставни, создававшие ночь вместо бесконечного дня. Мебель была простой, невероятно стильной и довольно красивой. Здесь было всё, за исключением личных вещей. Пыли не было. Создавалось впечатление, что люди, жившие здесь, только что вышли и вот-вот вернутся. Фелтри не очень хотелось занимать одну из кроватей. В трубах всё ещё была вода. В прежние времена Брайант много раз пил её без каких-либо побочных эффектов, поэтому они расходовали её щедро. Они съели часть своих пайков, а затем немного поговорили, прежде чем лечь спать. Фелтри настаивал на том, чтобы установить дежурство, и Брайант в конце концов сдался. Они бросили монетку, и Фелтри досталась первая вахта. — Хорошо, — сказал Брайант. — Наслаждайся. И растянулся на мягком матрасе. Он устал как собака. Брайант чувствовал себя ребёнком, которого только что постигло ужасное разочарование. Ему хотелось уснуть и забыть обо всём. Но тут Фелтри сказал: — Что произойдёт, если варкониды найдут наш корабль и решат подождать там, пока мы не вернёмся? Брайант чертыхнулся. — Неужели ты не можешь подумать о чём-нибудь хорошем? Я не знаю, что произойдёт. Прикинь варианты и расскажи мне. — Да, кстати, — сказал Фелтри. — Я подумал, что он может тебе ещё понадобиться. Он держал в руках талисман. — Странная безделушка, не правда ли? Смотри, можно повернуть металлическую оправу на четверть оборота в каждую сторону. — Я знаю, — сказал Брайант. — Но сильнее она не открывается. Он взял его и положил на низкую подставку рядом с кроватью. — Спасибо. Наверное, я забыл его. Фелтри сел в мягкое раскладное кресло, откуда мог смотреть в окно. Брайант уснул. Он спал крепко, без сновидений, как на дне тихого колодца. Затем внезапно проснулся, выдернутый из сна острым крючком тревоги. Кто-то был рядом с ним и что-то шептал. Охваченный паникой, Брайант лежал неподвижно и прислушивался. Шептались два человека, и ни один из них не был Фелтри. Они были очень близко к нему, так близко, что, казалось, он слышит их у себя в голове. Варкониды, подумал Брайант. Они каким-то образом следили за нами. Мы в ловушке. — …чужаки, — проговорил один из шептунов. — Точно не из Котмара. Второй шептун, взволнованно и решительно: — Мы должны убить их, это единственный способ. Сейчас, пока они оба спят. — Нет. Подождём немного. Возможно… — Подождать… пока они не найдут Киру? — Но они же чужаки! — Это не имеет значения. Любой, кто знает о городе, представляет для нас опасность. Позволь мне убить их быстро, пока они не проснулись! Одним безумным инстинктивным движением Брайант схватил пистолет, лежавший рядом с его подушкой, и приподнялся на кровати, готовый выстрелить. В комнате никого не было. Глава 4 Спокойный и ровный свет проникал в открытое окно вместе с мягким ветерком. Дежуривший Фелтри спал мёртвым сном в кресле. Коридор за дверью был пуст. Всё было так, как они оставили. Шёпот продолжался, только стал чуть тише. — Подожди. Тот, что лежал на кровати, встал. Он вооружён. Он ведёт себя так, будто знает… — Невозможно, — сказал другой шепчущий. — Но всё равно, будь осторожен, Белат. Мы не знаем, какой силой могут обладать эти чужаки… Взгляд Брайанта упал на открытое окно. В бледно-золотистой стене соседнего дома тоже было окно. Жалюзи были частично прикрыты. Брайант решил, что, когда он видел его в последний раз, они были подняты, а теперь ему показалось, что за ними двигалась тень. Он бросился к стене рядом с окном, оказавшись вне поля зрения гипотетических наблюдателей и вне досягаемости их оружия. Он протянул руку и схватил Фелтри, проснувшегося с криком. Брайант оттащил его от окна. — За нами наблюдают, — сказал он. — Помолчи минутку. Шёпот прекратился. — Откуда? — спросил, моргая, Фелтри и вытащил пистолет. — Из соседнего дома. Я слышал, как они перешёптывались. Пошли. Только на полпути к входной двери Брайант осознал невероятность того, что только что сказал. Но тогда он не стал задумываться об этом и остановился у входной двери. Фелтри, уже окончательно проснувшийся, сказал: — Они, должно быть, несмотря на темноту, видели, как мы вошли в город. И если они знали, что мы здесь, то обнаружение нас было просто вопросом времени. Они поймали нас, как мышей в бутылку. — Тихо, — Брайант снова прислушался. Ничего. Улица снаружи была пуста. Он внезапно повернулся и побежал назад, к задней части дома. Здесь был переулок, расположенный параллельно главной улице. Кто-то шмыгнул между двумя домами на противоположной стороне улицы. — Там! Там, — показал Брайант, — ты его видел? — Не особо. Только какое-то движение. Но… какой он был? Я имею в виду какого цвета. Брайант тщательно всё обдумал. — Примерно такого же, как и я, только волосы посветлее. Он выглядел почти голым, если не считать коротенькой юбочки и чего-то перекинутого через плечо. Фелтри сказал: — Неподходящий цвет для варконидов. Я так думаю. Варкониды были тёмно-оливково-зелёными, а их гребни, заменявшие им волосы, были украшены великолепными блестящими полосами. Даже при мимолётном взгляде их нельзя было спутать с людьми. Двое мужчин посмотрели друг на друга. — Мне показалось, — сказал Фелтри, — ты говорил, что это мёртвый город, а Мидуэй — мёртвый мир. — Говорил. Так оно и есть. — Тогда, — сказал Фелтри, — если это был не варконид, то кто же это был? Брайант покачал головой. — Будь я проклят, — сказал он, — если знаю. Фелтри окинул взглядом мирный, безмолвный город и вздохнул. — Полагаю, нам лучше это выяснить. Хоть это будет и нелегко. Они вернулись в спальню за своими дальнобойными шоковыми винтовками. Брайант нахмурился. — Одного звали Белат, — сказал он, — и он хотел убить нас. Есть что-то или кто-то, что называется Кира, и он не хочет, чтобы мы нашли Киру. Но второй… — Какой второй? — спросил Фелтри. — О чём ты говоришь? Он пристально посмотрел на Брайанта. Брайант кивнул в сторону бледно-золотого дома. — Я же говорил тебе, что слышал, как они шептались. Белат наблюдал за нами. Он разговаривал с кем-то ещё, и тот попросил его подождать. Он сказал, что мы чужаки… — затем медленно проговорил, вспоминая его слова: — Точно не из Котмара… — А где находится Котмар? Брайант пожал плечами: — Никогда о нём не слышал. Фелтри позвал: — Иди сюда. Он встал у окна и указал на окно дома напротив. — Ты действительно уверен, что слышал, как двое шептались вон там? — Нет, — медленно произнёс Брайант. — И всё же я их слышал. Один из них, тот, что постарше — у меня сложилось впечатление, что он был дальше. — Тебе всё приснилось, — сказал Фелтри. — Мне не приснился паренёк, которого мы видели. Он подошёл и сел на кровать, чувствуя усталость и некую растерянность. Всё пошло наперекосяк. И на нём, и на этом городе лежало проклятие. Он надел ботинки и застегнул их. Шёпот внезапно возобновился. — Я в безопасности, отец, со мной всё в порядке, но они знали, что я там. Я думаю, они видели меня. Что нам теперь делать? — Я не знаю. Возвращайся, и мы попробуем составить новый план. На этом всё. — Ты слышал? — воскликнул Брайант, оглядываясь на Фелтри. — Слабо. Но слышал. Как будто прямо здесь, в комнате, прямо у меня в голове. — Фелтри помолчал. — Хью. — Что? — На каком языке они говорили? — Наверное, на английском, — затем Брайант продолжил. — Нет, это безумие. Должно быть, это был универсальный язык, только люди не используют его между собой, в своих семьях. Почему… я не думаю, что они вообще говорили на каком-то языке. — Ну, — сказал Фелтри, — телепатия не такое уж редкое явление. — Для меня — да, — сказал Брайант. Земляне, как и многие другие расы, оказались лишены экстрасенсорных способностей, как бы они ни старались их пробудить. За исключением нескольких человек. У остальных — просто не получалось. Сам Брайант был телепатически глух, как кирпичная стена. Он начал испытывать странные ощущения, как будто кто-то колдовал над ним. Он вскочил и перекинул винтовку через плечо. — Давай уйдём отсюда, — сказал он и взял свой талисман с подставки возле кровати. Талисман был тёплым. Внезапно, оглушительно, как крик в ухо, мысленный крик Белата прозвучал в его сознании. — Отец, он связался со мой! — Прерви контакт, — произнёс разум другого человека. — Я тоже принимаю его. Прерви контакт! Раздался щелчок, услышанный или почувствованный Брайантом, он не мог сказать. Шёпотков больше не было. Он посмотрел на Фелтри широко раскрытыми глазами, и тот кивнул. — На четверть оборота в любую сторону, — сказал он, — но он не открывается и ничего не делает. Он всё-таки что-то делает, твой талисман. Это телепатическое устройство. — Раньше ничего не происходило! — сказал Брайант, уставившись на вещь, которую он носил с собой с детства и никогда не подозревал о её назначении. — Раньше не с кем было поговорить, — сказал Фелтри. — У наших друзей — Белата и его отца — тоже должны быть такие устройства. Коммуникаторы. Телепатические коммуникаторы, похожие на маленькие персональные радиоприёмники, только настроенные на разум, чтобы улавливать и усиливать электрические импульсы мыслей. Насколько хорошо был исследован этот мир? Иногда Брайант не успевал за прихотливыми поворотами мыслей Фелтри. Он всё ещё размышлял о коммуникаторе, и прошла секунда или две, прежде чем переключился на другую тему. — Я полагаю, были проведены стандартные исследования. Планета, как я уже говорил, представляет собой сплошной комок пыли. Никаких видимых признаков жизни. Не думаю, что геодезисты особо беспокоились. Со всей очевидностью это был совершенно мёртвый мир, и они всего лишь хотели построить на нём космопорт. Конечно, если только все живые существа, всё население было под землёй… Фелтри закончил за него: — Они не знали, что здесь есть население, так же как не знали об этом городе. Брайант ошеломлённо покачал головой. — Я просто не могу в это поверить. Почему никто из них не связался с нами? Мы же почти шесть лет жили на поверхности, строили порт, потом использовали его. — Они могли и не знать о вас, если всегда жили под землёй. Этот город был заброшен и, возможно, на тысячи миль вокруг нет другого, населённого. — Тогда, — сказал Брайант, неопределённо указывая в том направлении, куда ушёл Белат, — как они сюда попали? Он снова посмотрел на свой коммуникатор. Внезапно он заговорил в него, очень настойчиво: — Послушайте. Послушайте, не бойтесь нас. Мы друзья. Друзья, понимаете? Он изо всех сил старался, чтобы его голос звучал дружелюбно. — Бесполезно, — сказал Фелтри через минуту. — Они отключили свои коммуникаторы. — Что ж, — сказал Брайант, — тогда вперёд. Найдём их трудным путём. Двигаясь осторожно, прислушиваясь, наблюдая за миллионами пустых окон, углов, дверных проёмов, за всем подряд, они вышли на тихую улицу. Они искали и искали. В этом месте невозможно было следить за временем. Свет никогда не менялся, не было ни сумерек, ни темноты. В детстве Брайанту нравилось это ощущение вечности. Теперь, бродя по городу в поисках того, кто искренне хотел его убить, он чувствовал, что попал в дурной сон, и никак не может проснуться. Они обошли площадь с другой стороны, но ничего не нашли. Теперь перед ними была яблочно-зелёный проспект, и они могли видеть далеко вдоль него, до того места, где он заканчивался кольцевой дорогой, идущей параллельно краю купола. Ничто не двигалось. — Куда теперь? — спросил Фелтри. Брайант пожал плечами и повернул обратно к площади. — С тем же результатом можно вернуться этим путём. — Ты знаешь, они, вероятно, могут скрываться от нас столько, сколько захотят. — Да. Они медленно пошли назад по проспекту, держась поближе к зданиям одной стороны, нервно оглядываясь вокруг и ничего не видя, прислушиваясь к малейшим звукам и ничего не слыша. Время от времени Брайант пытался воспользоваться коммуникатором, но ответа не было. Тогда он сказал: — У меня такое чувство, что за нами следят, — он беспокойно повёл плечами. — Ты понимаешь, что я имею в виду? Холодок по спине пробежал, как будто кто-то наблюдает за мной. — Я понимаю, о чём ты. Они прошли ещё немного. Брайант положил руку на плечо Фелтри. — Мне показалось, что я что-то услышал. Они остановились и затаили дыхание. Ничего не было слышно. Брайант громко переступил с ноги на ногу, а затем снова затаил дыхание. Тихий шелест, похожий на шелест листьев в ветреную ночь. Только ветра не было. Брайант развернулся и побежал между домами, Фелтри последовал за ним по пятам. Со стены серого, как туман, дома свисал занавес из виноградных лоз. С одного края длинные побеги и листья всё ещё колыхались. — Обойди спереди! — прошипел Брайант яростным шёпотом. Фелтри умчался. Брайант подскочил к стене дома и прижался к ней. Затем он проскользнул под занавес из виноградных лоз. Там была открытая дверь. Он прислушался. Что-то двигалось внутри, лёгкое и быстрое, оно удалялось. Он заглянул в проём. Виноградные лозы заплели окна, и внутри было тёмно. Он увидел тень в дальнем конце помещения и шагнул внутрь. Входная дверь с грохотом распахнулась. Появилась винтовка Фелтри, а затем осторожно показались часть головы и плеча Фелтри. На фоне внезапно хлынувшего в комнату света из теней соткался силуэт. Глаза Брайанта расширились, и он крикнул Фелтри: — Стой! Не стреляй! И бросился бежать по коридору. Тень развернулась, на мгновение замерла, а затем метнулась к дверному проёму в конце холла. Но Брайант был уже близко. Он протянул руку и схватил её. Глава 5 Это была очень плотная тень, стройная, гибкая и чрезвычайно активная. Она рычала. Она кусалась и царапалась. Брайант всё пытался успокоить её, стараясь держать крепко и при этом не причинять боли. Вошёл Фелтри, посмотрел на неё и ухмыльнулся. — Будь я проклят, — сказал он. — Очень может быть, — выдохнул Брайант. — Пожалуйста, — сказал он, — постой спокойно. Я не причиню вреда. Он двинулся к открытой двери, увлекая тень за собой. Это была тень девушки, и по мере того, как освещение становилось лучше, тень исчезала, оставив в итоге только девушку. Девушку с кожей кремового цвета, сине-зелёными глазами и волосами, которые можно было бы назвать тёмно-каштановыми, если бы в них не было так много рыжего. Прекрасно сложенную девушку, совсем маленькую, похожую на фею, фею ощетинившуюся от страха и ярости. — Пожалуйста, — сказал он. — Вот так. Успокойся. Он улыбнулся. Она вцепилась в него, как маленькая кошка. Брайант в отчаянии воскликнул: — Что же мне делать, Джим? Боюсь… я боюсь её покалечить, но и отпустить не могу. Фелтри протянул руку и сказал: — Придержи её ещё минутку. На шее у неё была цепочка, и на ней, как медальон на груди, поверх жёлтой туники, что была на ней надета, висел один из хрустальных коммуникаторов. Фелтри повернул кольцо на четверть оборота. — Ну, — сказал он. — Как теперь? Он придвинул голову поближе, чтобы тоже слышать. Мгновенно поток мыслей девушки ворвался в сознание Брайанта, и в нём было столько безумного страха, что Брайант оказался шокирован. — О, нет, — сказал он. — Пожалуйста. Послушай меня. У меня и в мыслях не было причинить тебе вред. Пожалуйста… Он твердил это, пытаясь пробиться сквозь её панику, и постепенно в глазах девушки появилось сомнение, и она перестала царапаться. — Ты действительно не из Котмара? — Я даже не знаю, где это находится. Мы из других миров. Повинуясь внезапному озарению, он сказал: — Мы тоже прячемся от врагов. Он мысленно представил образ варконида, превращённого его чувствами в нечто ещё более отвратительное, чем он был на самом деле. Она обдумала это, переводя взгляд с него на Фелтри и обратно, пытаясь найти в их мыслях ложь. — Тогда почему вы хотели захватить меня в плен? — Совсем недавно кто-то планировал убить нас, пока мы спали. Нам, естественно, было любопытно узнать, почему. Белат, случайно, не твой брат? Она опустила руки. — Да. — Хм. А ты — Кира? Она кивнула. — Он всего лишь защищал меня. Сначала мы, конечно, подумали, что нас выследили, и Белат был полон решимости не допустить моего возвращения. — В Котмар? Она с грустью сказала: — Да. Брайант улыбнулся. — И что ж за злодейство ты совершила в Котмаре? — Я — Запретное Дитя. Брайант покачал головой. — Я не понимаю. Фелтри, приблизившись к ним, оглядывал полутёмный холл. Внезапно он напрягся и тихо сказал: — Держи её, Хью. Не отпускай, что бы ты ни делал. Брайант и Кира повернули головы, проследив за направлением его взгляда. В холл из одной из соседних комнат вышел мужчина. Вероятно, он влез через окно снаружи. Это был худощавый, невысокий мужчина, но его лицо в падающем из дверного проёма свете выглядело твёрдым и решительным. В руках он держал оружие, и Фелтри решил, что, пока они находятся рядом с девушкой, он не будет его использовать. Кира окликнула его. Она быстро и отрывисто произнесла что-то, что Брайант не мог понять, но он довольно легко мог следить за ходом её мыслей через коммуникатор. — Отец, — проговорила она. — Подожди, они не враги… Мужчина резко ответил, одним-двумя словами, и двинулся вперёд. Затем Брайант почувствовал движение с другой стороны от себя, повернулся и увидел, как Белат вбежал в дверь за спиной у Фелтри, держа что-то в поднятой руке и замахиваясь этим чем-то сверху вниз. Он ударил, и Брайант не смог остановить юношу. Он смог только закричать, отпустить девушку и попытаться оттащить Фелтри в сторону. Это не совсем сработало. Удар получился скользящим, но для и без того повреждённой головы Фелтри этого оказалось достаточно. Он побледнел и упал на колени. Белат повернулся к Брайанту, его красивое молодое лицо перекосилось от ярости, но Брайант уже двигался. Раскинув руки, он перескочил через Фелтри, а затем сомкнул их на мускулистой талии Белата и толкнули его назад и вниз. Послышался пронзительный голос Киры. Мужчина заговорил в ответ. Брайант и юноша выкатились в дверной проём, оказавшись наполовину внутри и наполовину снаружи. Белат был покрепче чем его сестра, и Брайант так же не хотел навредить ему. Краем глаза, пока барахтался на полу, он увидел, что девушка встала между ними и своим отцом и что-то быстро ему говорит. Мужчина колебался, его оружие немного опустилось. Фелтри застонал, отполз в сторону от молотящих его ног и сел, прислонившись к стене и держась за голову. Брайант прижал юношу к земле, придавив его своим весом. Тяжело дыша, он поднял глаза на девушку. — Кира, — начал он. — Передай своему брату… — Я передам ему, — ответил мужчина. У него на шее тоже висел кристалл. Его поведение было по-прежнему настороженным и едва ли менее грозным, чем раньше. Он велел парню встать и успокоиться. Брайант отпустил его, и Белат с угрюмым видом поднялся на ноги. В его глазах, устремлённых на Брайанта, читались обида и страх. Брайант склонился над Фелтри, слабым голосом сказавшим, что с ним всё в порядке. Брайант пристально посмотрел на Белата и сказал: — Ты ужасно торопишься кого-нибудь убить. — У него есть на то причина, — сказал мужчина, — как и у меня. Он всё ещё держал оружие так, чтобы его можно было пустить в ход в любую секунду. — Я Фаон из Котмара. Кто вы и что делаете в Аннамаре? — Аннамар, — проговорил Брайант. — Это название города? Я не знал. Фаон прищурился. — Вы бывали здесь раньше? — Я — много раз. Он объяснил так быстро, как только мог, когда и как он оказался здесь и почему вернулся. — Как только мы сможем вернуться на наш корабль, мы покинем Мидуэй. У нас есть жизненно важная миссия, которую мы должны выполнить, и она не имеет никакого отношения ни к вам, ни к Котмару. Так что у вас нет причин нас бояться. На самом деле, на данный момент всё выглядит так, как будто мы все вместе находимся в бегах. — Где находится тот дом, который, по твоим словам, был твоим в прежние времена? — спросил Фаон через минуту. — Прямо по этой улице, дом приблизительно персикового цвета, — мысленно Брайант представил себе дом, залитый нежным сиянием, дом, каким он видел его в последний раз, комнаты, где он в последний раз расставил все сокровища. Фаон кивнул. — Отлично, — сказал он, — я тебе верю. Нас очень озадачил этот дом, где виноградные лозы были срезаны с окон, а комнаты обустроены чужой рукой. Мы не могли догадаться, кто там побывал. — Ваш народ, живущий под землёй, даже не знал о нашем наземном космодроме, построенном много лет назад? — спросил Брайант. — Мы знали всё о вашем космопорте, о том, когда вы прилетели и когда улетели, — сказал Фаон. — Но мы не знали, что кто-то из вас бывал здесь, в Аннамаре. БРАЙАНТ БЫЛ ПОРАЖЁН. — Вы знали о космопорте… о нас? Вы выбирались на поверхность и шпионил за нами? Фаон пожал плечами. — Котмар находится более чем в тысяче миль отсюда, и с тех пор, как наш купол был запечатан, чтобы защитить нас от всепоглощающей пыли, мы очень редко выходили на поверхность. Но мы могли по-своему наблюдать за вами. Мы… большинство из нас были рады, когда вы, наконец, исчезли. — Но почему? — воскликнул Брайант. — Почему вы не связались с нами? Вы могли бы эмигрировать на наших кораблях в другой мир. — Ты не знаешь мой народ, — сказал Фаон. — У них нет ни малейшего желания покидать эту планету. По крайней мере, не на кораблях. — Не на кораблях? — повторил Фелтри. — Но как ещё они могли бы покинуть её? — Есть другой способ, — вставила Сайра. — Странствие. — Странствие? Губы Фаона скривились. — Слава моего народа — и его проклятие. Именно оно заставляет их оставаться в засыпанном пылью Котмаре. Потому что именно оно делает их королями космоса. Брайант недоверчиво уставился на него. — Ваш народ называет себя космическими королями и не покидает свой город? Фаон мрачно кивнул. — Да. И это правда, они, в своём роде, владыки вселенной. Поэтому они и не уходят. — Но ты ушёл? Фаон ответил: — Я был вынужден. Моя дочь — Запретное Дитя. Брайант повторил: — Я не понимаю. Что означает — Запретное Дитя? — На этой планете не хватает продовольствия. Даже с помощью синтетики мы производим едва достаточное для жизни количество еды, и поэтому нельзя допустить роста популяции. Каждой решившей завести детей паре говорят, сколько детей у них может быть. Нам разрешили одного. У нас родилось двое. Кира была второй. — И что? — Если её поймают и доставят обратно, её отправят в Дом Сна. Уничтожат. — Он сделал резкий жест рукой. — Убьют. — Но, — в ужасе воскликнул Брайант, — это невозможно. Ни один цивилизованный человек… — Цивилизованные люди, — с горечью сказал Фаон, — только придумывают более красивые названия для того, что они делают. Выживание в Котмаре невозможно для слишком большого числа людей. Поэтому необходимо контролировать рождаемость. Иначе их станет слишком много, и всем придётся покинуть Котмар и оставить Странствие, что дороже жизни. Он тяжело добавил: — Моя жена умерла задолго до своего срока, но даже это не искупает вину Киры. Ребёнок должен быть убит, иначе у большего числа людей возникнет соблазн нарушить закон. Нам удавалось лгать в течение многих лет, но во время последней переписи нас разоблачили. — И вы перебрались сюда? — Я был полон решимости не отдавать свою дочь никому. — Но тысяча миль… — удивился Брайант. — Как вы пережили эти ночи без купола? Все посмотрели на него так, словно не понимали о чём он говорит. Затем Кира начала говорить: — Отец работал в инженерном департаменте. Он знал всякие старые способы. У нас не было… Белат внезапно повернулся к двери. — Слушайте. Мне показалось, я услышал… Они замерли неподвижно, прислушиваясь, и тут Брайант услышал их. В городе раздавались голоса, далёкие, резкие и жёсткие — голоса, которых боялись тысячи звёздных миров. Глава 6 Сердце Брайанта, словно молот, заколотилось о рёбра. Его прошиб пот, сначала жаркий, потом холодный. Он посмотрел на Фелтри. На мгновение на щёки Фелтри вернулся лёгкий румянец, но теперь он исчез, оставив их пепельными. Голоса окликали и отвечали на оклики где-то вдалеке, а затем, отдаваясь эхом, распространились по той части города, что была ближе всего к синему двору — участку, где шахта выходила на поверхность. Фаон поднял оружие. В его глазах сквозило отчаяние, но он был спокоен. — Они следили за нами, — сказал он. — Не за вами, — сказал Брайант. — Это пришли за нами. Я уже слышал подобные голоса раньше. Это — варкониды. — Но как? — спросил Фелтри. — Было совершенно темно, они не могли нас заметить. — Они из Котмара, — сказал юноша. — Конечно, они из Котмара. Он начал озираться по сторонам, словно ему нужно было найти что-то важное. Кира стояла неподвижно, явно испуганная, но, одновременно, и собранная. Брайант сказал: — Должно быть, нас выдал свет. — Какой свет? — спросил Фелтри. — Вспышка света от входа, когда он был открыт. Его было видно издалека. Металлическая крышка настолько потускнела и проржавела, что выглядит как часть пустыни, да и пыль тут же засыпала её, так что им потребовалось некоторое время, чтобы осмотреть всё вокруг и найти её. Но они знали, что она есть, когда заметили свет. Голоса звенели под низким сводом. В них было что-то ликующее, похожее на лай гончих, одновременно резкий и прекрасный. Варкониды любили охотиться. Фелтри сказал: — Они будут гнать нас до тех пор, пока мы не окажемся прижатыми к куполу, а затем они сузят периметр, вот так, — он свёл руки вместе, как будто схватив что-то ладонями. — К чёрту такое место, где ты не сможешь даже убежать. — Послушай, — сказал Брайант Фаону, — вам нужно найти место, где вы сможете спрятаться. Они не знают, что вы здесь, и, возможно… — В твоих мыслях нет уверенности. — Зато они очень уверенны, — сказал Брайант. — У них есть инстинкт. И они разграбят здесь всё, заберут с собой всё, что смогут поднять или отломать и унести с собой. Он чувствовал себя убийцей. Он посмотрел на Киру и подумал: «Я убил город и, возможно, убил и её тоже, а она такая маленькая и хорошенькая, у неё уже и так достаточно неприятностей». Затем он заметил, как она бросила на него быстрый, тёплый взгляд, и понял, что передал свои сокровенные мысли. Он покраснел, а затем Фаон сказал: — Нам придётся вернуться в туннели. Быстрее, пока они не добрались до этой части города. — Ты хочешь сказать, что здесь есть другой выход? — удивлённо переспросил Брайант. — Все города соединены системой туннелей. Большинство из них всё ещё функционирует. Именно так мы попали сюда из Котмара. — Идём! — сказал Брайант. Они двигались тесной группой, держась узких улочек позади домов. Пока они бежали, Брайант расспрашивал Фаона о месте их назначения, и тот быстро передал мысленный образ круглого приземистого здания на том конце аметистового проспекта, что пересекал город с юга, как жёлтый — с севера. Брайант вспомнил это здание. Он не смог открыть огромные металлические двери, и в здании не было окон, позволивших бы ему увидеть, что находится внутри. Он решил, что это какая-то энергетическая установка и, вероятно, опасная, и оставил её в покое. — В былые времена это был оживлённый терминал, — объяснил Фаон. — Но я с моими детьми первые, кто воспользовался им за многие столетия. — А есть и другие пустые города, подобные этому? — Все они пусты, кроме Котмара. Они бежали, а крики варконидов становились слышны всё ближе. Кира начала спотыкаться. Брайант приобнял её и потащил за собой. Они обогнули площадь, понимая, что их увидят, если они попытаются пересечь открытое пространство. Они направились к её южной стороне, к началу аметистового проспекта, им нужно было пересечь его. — Подождите, — сказал Брайант, прячась за домами. — Я посмотрю. И осторожно выглянул из-за угла. Он мог видеть площадь и её длинную ось, параллельную линии стел, а также жёлтый проспект за ней. Там он увидел быстро движущуюся цепочку тёмных фигур, направлявшихся в их сторону. Было уже слишком поздно. Он не стал останавливаться и размышлять, потому что знал: если он это сделает, то потеряет то немногое мужество, что у него осталось. Главное — Фелтри. Фелтри и девушка. Они не должны попасться. Он объяснил это очень сжато, и Фелтри запротестовал, хотя и понимал, что Брайант прав. Брайант снял с плеча шоковую винтовку. — Как только увидите, что завязался бой, — сказал он, — бегите, и побыстрее. Я буду отвлекать их внимание, сколько смогу. Прежде чем он успел передумать, Брайант оставил их и побежал обратно к площади, низко пригибаясь и стараясь как можно дольше прятаться за зданиями. Он старался не думать о том, как ему страшно, но это не помогало, поэтому он сосредоточился на том, сколько варконидов он собирается убить своим шоковым лучом, переведённым на смертельный уровень мощности. Он подумал о Граче Чае, о том, как сильно его ненавидит и что собирается с ним сделать, если представится такая возможность. Ничего из этого не сработало. Он всё равно был напуган. Он был так напуган, что не думал, что сможет продолжать действовать, но он смог. Брайант добрался до задней стены одного из белых зданий, выходивших фасадами на площадь, вылез через окно в величественную мраморную тишину и побежал под внезапный аккомпанемент в виде барабанной дроби собственных шагов. Он добрался до высокого окна в фасаде здания и выглянул наружу. На площадь выходили варкониды, стройные оливково-зелёные воины, облачённые в причудливую амуницию, любимую ими настолько, что они не снимали её даже в бою — горжеты, нагрудники и широкие пояса, отделанные драгоценным металлом и сверкающие драгоценными камнями — и всё это было у кого-то украдено. Грач Чай возглавлял отряд, на нём был самый яркий наряд. Они смеялись. Им было весело. Они оглядывались по сторонам, показывали куда-то пальцами и думали о добыче, даже когда шли по следу. Брайант крикнул: — Грач Чай! И нажал на спуск винтовки, выстрелил. Он не попал в Грача Чая, поравнявшегося с первой стелой и мгновенно укрывшегося за ней. Нестройные ряды варконидов рассредоточились по площади, и через секунду в поле зрения не осталось ни одного из них, кроме того, в которого попал Брайант. Брайант упал на пол. Снаружи донеслось шипение варконидских винтовок, и проём окна замерцал танцующим голубым пламенем. Подобно змее, Брайант скользнул на животе по мраморному полу к другому окну. Он принялся поливать огнём видимую часть площади, и затем снова прижался к полу. Снова полыхнуло голубое пламя. По звуку выстрелов и цвету вспышек Брайант мог судить о том, на какую степень поражения были настроены винтовки, и этой степени было недостаточно. Недостаточно, чтобы убить, но достаточно, чтобы оглушить. Им нравилось брать врагов живыми. Так было веселее. Пот стекал по лбу Брайанта холодными липкими струйками и попадал ему в глаза. Во рту появился неприятный привкус. «Чёрт бы тебя побрал, Фаон», — подумал он, — «лучше бы тебе доставить их туда в целости и сохранности, иначе…» Мысль Фаона отчётливо прозвучала в его голове. «Мы подходим прямо сейчас». Брайант прикрыл ладонью коммуникатор в кармане. «Ладно», — подумал он. — «Я задержу их. Удачи». Варкониды, должно быть, ожидали, что он вернётся к первому окну. Вместо этого он поднялся и снова выстрелил в них из того же самого окна. Он сделал это очень удачно, обнаружив свои цели. Затем он бросился вниз, но его манёвр был обречён на провал — на этот раз он не успел. В падении его настиг оглушающий разряд. С расстояния в несколько световых лет он услышал мысль Фаона: «Мы добрались, мы в безопасности». Ему показалось, что раздался ещё и второй голос: «Выживи, Хью, только выживи! Мы найдём способ…» Он думал, что это был голос Киры, но не был до конца уверен. Он ни в чём не был уверен, кроме того, что темнота окружила его со всех сторон, как стенки колодца, и в этом колодце не было дна. Глава 7 Он всё ещё находился в мраморной комнате, но уже не один. В первых же проблесках света, вновь увиденного им, Брайант различил множество тёмных, сверкающих драгоценными камнями фигур, движущихся словно в тумане. Свет стал ярче, туман рассеялся, и всё — образы, звуки, цвета — обрело чёткость. Он висел, подвешенный за запястья, по центру мраморной стены. Его ноги болтались в воздухе высоко над полом, а над ним к двум широко разнесённым резным выступам были прикреплены верёвки, так что его тело висело на вытянутых руках, как гобелен. Сводчатый зал кишел деловитыми, разговорчивыми и оживлёнными варконидами. Через одно из тех высоких окон, откуда он стрелял, Брайант мог видеть площадь, где вокруг стел уже громоздились горы награбленного. Прощание с Аннамаром. «И со мной тоже», — подумал он. — «Это ещё даже не началось, а меня уже тошнит. Неужели остальные всё-таки выжили?» Внезапно в его голове раздался шум мысленных голосов. «С тобой всё в порядке, Хью? Что с тобой происходит? Мы в безопасности…» «Нет!» — он почти закричал. — «Не говорите мне, я могу предать вас. Оставайтесь в безопасности. Убирайтесь из города, если сможете». Фаон произнёс: «Не в моих правилах бросать друга». «Бросать, чёрт возьми! Ради чего, по-твоему, я это сделал? Фелтри и твоя дочь — единственные, кто…» Один из варконидов заметил, что Брайант в сознании, и крикнул Грачу Чаю. Вождь варконидов находился в дальнем конце комнаты, разговаривая с тремя своими помощниками. Он тут же повернулся, прошагал по мраморному полу и остановился, глядя на Брайанта снизу вверх. Он был красив, великолепно сложён и обладал мощной мускулатурой. Его гладкая оливково-зелёная кожа подчёркивала великолепие его убранства. У него были большие, слегка раскосые глаза, такие же ярко-золотые, как и пластины, свисавшие с его ушей. — Брайант, — сказал он и улыбнулся. У него были острые и очень белые зубы. — Ты очнулся и готов поговорить со мной? — Мне нечего сказать, — ответил ему Брайант, запинаясь на непривычных гортанных звуках варконидской речи. — О, — сказал Грач Чай, — тебе есть что сказать. Принесите стул. Усадите его. Принесите что-нибудь поесть и попить. Всё было сделано так быстро и слаженно, что Брайант понял: всё это было подготовлено заранее, с какой-то особой целью. Тем не менее, он был рад посидеть и избавиться от чувства беспомощности и невыносимого напряжения в руках. Верёвки с его запястий не сняли и не ослабили их ни на минуту. — Давай, ешь, — сказал Грач Чай. — С пустым желудком человек — ничто. — Он разлил спиртное по хрупким хрустальным бокалам, принесённым из какого-то разграбленного дома. — Вот, выпей. Выжги паутину из мозгов. Он раздал бокалы своим помощникам, и все они выпили, и Брайант, не колеблясь, выпил тоже. Варкониды не были отравителями. Выпивка показалась ему очень вкусной. Он подумал, что выпил бы ещё немного, но не слишком много, и без еды. Поесть не казалось ему хорошей идеей. — Почему нет? — спросил Грач Чай, когда Брайант отказался. И тогда он кивнул на высокую стену и верёвки на запястьях: — У меня не слишком крепкий желудок. Грач Чай рассмеялся. Когда он смеялся, то выглядел очень привлекательным. Он повернулся к своим помощникам и сказал: «Брайант жалуется на слабые внутренности», — и они тоже рассмеялись. Грач Чай наклонился вперёд. — Послушай, Брайант, — сказал он, — у человека, совершившего то, что совершил ты, должны быть стальные кишки. Скажи мне, что ты чувствовал, когда прятался в Облаке, разыскивая нашу базу? Ты дрожал от страха? Брайант задумался. То был первый раз, когда он оказался за пределами галактики, и он помнил дикое волнение, от которого замирало сердце, когда они оставили позади последнее из находившихся на периферии солнц, и он увидел огромную, необъятную, немыслимую пропасть, лежавшую перед ним, и Андромеду, горящую подобно могучему факелу в конце той пропасти и более дальние галактики, разбросанные по всему мирозданию подобно туманным звёздным паутинам. Затем он посмотрел за корму и остолбенел, увидев сияющее колесо своей собственной вселенной, миллиард миллиардов солнц, вращающихся вместе в едином рое. Он вывел корабль-разведчик далеко в море тьмы, лежащей между островными вселенными, и проник в Облако с внешней стороны, направляясь к тайным звёздным отмелям в тех местах, откуда ничто не приходило с тех пор, как сам Бог ходил этим путём, создавая космос по мере своего продвижения. Потом это стало своего рода игрой — найти скрытый мир варконидов и не попасться самому. Непростой игрой в неизведанном краю, где никогда не знаешь, что найдётся за ближайшим солнцем или за завесой туманности. Но он не мог припомнить, чтобы ему было очень страшно. Он сказал об этом Грачу Чаю, и варконид охотно кивнул: — Было слишком много других мыслей, не так ли? Слишком много всего хотелось увидеть, испытать, и слишком азартной была игра. Брайант был вынужден признать, что скучно не было. Он, Бад Уоллес и Фелтри на своём крошечном судёнышке, как пескарь таились среди диких солнц и выслеживали огромных варконидских акул, мало-помалу добравшись до их родного мира, а затем пробрались туда, куда ни один здравомыслящий человек не решился бы проникнуть, высадили Фелтри, подождали его, а затем снова взлетели. Это был неудачный взлёт. Они с Бадом Уоллесом были вынуждены выйти из корабля, чтобы спасти Фелтри, и Бад на борт уже не вернулся. Но Брайант оторвал разведчик от земли и помчался, как сумасшедший, сквозь рой лун, окружавших планету. С тех пор он всё время бежал. И вот теперь его поймали. — Но ты сделал это, Брайант, — сказал Грач Чай. — В том-то и дело. Ты космонавт, боец. Тебе не место среди этих толстых розовых человечков, зарабатывающих деньги в безопасных мирах. Твоё место с нами. Грач Чай придвинул свой стул поближе к Брайанту. Его глаза были похожи на две золотые капли, золотые пластины свисали с ушей, а драгоценные камни на его экипировке слепили Брайанта. — Послушай, Брайант, я дам тебе собственный корабль. Мы отправляемся на юг вдоль Пограничья, далеко на юг, в новые сектора. Мы все разбогатеем, и восторга хватит на всех: восторга от новых солнц, новых миров, новых рас, новых женщин, новой добычи. Я не буду просить тебя идти против твоих друзей. Будучи с нами ты не останешься один. В Облаке немало представителей твоей расы. Подумай об этом, Брайант. Он задумался. Он думал о золоте, славе и чужих солнцах. Он подумал о том, как, подобно орлу, он мог бы спуститься из Облака и ринуться в набег вдоль Пограничья, и подумал о множестве вещей, что постеснялся бы выразить словами, потому что они прозвучали бы странно из уст цивилизованного человека. Он думал, что в глубине души он не слишком отличается от Грача Чая. И, прежде чем он успел хорошенько всё обдумать, он сказал: — Нет. Время для таких вещей прошло. Слишком поздно. Вас уже вытеснили в Магелланово Облако. Потом… — он пожал плечами. — вытеснят и оттуда. — Тогда мы вместе исследуем Андромеду, — сказал Грач Чай. — Ты храбрый человек. Не заставляй меня убивать тебя. Брайант посмотрел на него. — Я знаю, чего ты хочешь, Грач Чай. И ты должен знать, что я не отдам это тебе. Варконид налил им обоим ещё спиртного и откинулся на спинку стула, качая головой. — Ты знаешь, я не могу позволить Фелтри скрыться с этими микрофильмами. Мы ещё не совсем готовы к полёту к Андромеде. Послушай, Брайант. Мы его поймаем. Он никак не сможет покинуть эту планету. Мы нашли ваш корабль. Мы уничтожили его. Если он покажется на поверхности, мои патрули его схватят. Если он останется под землёй — что ж, мы сможем забраться так же далеко, как сможет он. И мы так и сделаем. Это идеальная база, Брайант. У неё так много возможностей, что я ещё даже не успел их все подсчитать. Так что ты не сможешь помочь Фелтри. Но ты сможешь помочь себе. — Нет, — сказал Брайант, отпил из бокала и вздохнул. — А ещё ты можешь сказать мне, — проговорил Грач Чай, — кто ещё есть в городе. Брайант едва сдержал приступ ярости. — Что значит «кто ещё»? — Принесите сюда вещи, — сказал Грач Чай, оборачиваясь. — Да, эти. Варконид подобрал свёрток, лежавший на некотором расстоянии от Брайанта, и принёс его Грачу Чаю, который развернул его и разложил содержимое так, чтобы Брайант мог всё рассмотреть. — Это было найдено в одном из домов. Кто-то, два или три человека, по-видимому, был здесь, и не столетия назад. Не ранее, чем сегодня утром. Брайант уставился на небольшую кучку вещей. Он послал мысль Фаону: «Теперь они знают. У них есть вещи, оставленные вами». — Что это за люди, Брайант? Куда они делись? Брайант ответил: — Я не знаю. — Есть ли другие города, подобные этому? Населённые города? — Я не знаю. — Есть одно здание, в которое мои люди пока не смогли проникнуть, — он описал круглое здание терминала. — Что это за здание и почему оно заперто? — Я не знаю, — так же ответил Брайант. — Что ж, — сказал Грач Чай, — мы это обязательно выясним. Он посмотрел на Брайанта с искренним сожалением: — Последний шанс? — Нет, — сказал Брайант, и его сожаление было не менее искренним. Грач Чай пожал плечами. — Разденьте его, — сказал он. В оставшиеся несколько секунд, пока у него ещё оставался коммуникатор, Брайант послал Фаону отчаянную мысль: «Убирайтесь из Аннамара, вы не сможете мне помочь. Варкониды намерены захватить всю планету — вы должны предупредить Котмар…» Он услышал слабый-слабый крик: «Хью!» — и понял, что это Кира. Затем сильные руки сорвали с него тунику, а вместе с ней и коммуникатор, и он остался совсем один, а Грач Чай сказал: — Подвесьте его. Брайант потерял счёт времени. Он потерял счёт практически всему, кроме тёмных лиц варконидов, плавающих в кровавом тумане вокруг него, а так же кроме голоса Грача Чая и боли. Последней было предостаточно. Более чем предостаточно. И всё же варкониды дозировали её очень экономно, чтобы он не наелся досыта и не утратил к ней вкус. Они держали его в сознании ещё долго после того, как он подумал, что должен был умереть, и голос Грача Чая звучал в его ушах ясно и громко, спрашивая, спрашивая, постоянно спрашивая. — Зачем отдавать свою жизнь за Фелтри? Он наёмник, завербованный человек. Он тебе не друг. — Где Фелтри? — Кто эти другие и где они? — Зачем валять дурака, Брайант? Ты всё ещё можешь получить этот корабль. Ты всё ещё можешь летать с нами, а не бороться против нас. Давай, Брайант. Свобода Пограничья в твоих руках. — Почему бы тебе не воспользоваться ею? Несмотря на их мастерство и нежную заботу, Брайант начал терять сознание. — Ладно, — сказал Грач Чай. — Опустите его. Брайант совсем перестал чувствовать свои руки, но почувствовал пол под своими ногами, после чего полностью потерял сознание. Когда он пришёл в себя, то оказался совсем один. Он слышал голоса и шум движущихся людей на площади снаружи. Варкониды всё ещё грабили город, и, вероятно, Грач Чай со своими помощниками отправился штурмовать здание терминала. Но они должны были вернуться. Они ещё не закончили с ним. И не закончат, пока он будет жив. Теперь он был связан по рукам и ногам. Его одежда лежала там, где её бросили, неподалёку от него. Среди мусора, оставшегося после варконидов, он увидел маленький острый нож, лезвие которого было испачкано его собственной кровью. В его голове начала формироваться смутная идея. К рукам вернулась чувствительность. Ощущение было неприятным. Каждый нерв, мышца, кость и сустав испытывали сильную боль. Но он мог ими двигать. Он начал понемногу подползать к тому месту, где лежал нож. Приложив немало усилий, он зажал его зубами, а ещё через некоторое время ему удалось избавиться от верёвки, стягивавшей его запястья. Затем он освободил ноги. Грач Чай всё ещё не возвращался. Брайант натянул штаны и тунику. Коммуникатор всё ещё лежал в кармане. Варкониды сочли его не имеющим никакой ценности и оставили на месте. Он отправил отчаянный мысленный зов, надеясь на ответ и опасаясь, что его не будет. Возбуждённый мысленный голос Фаона произнёс у него в голове: «Я как раз собирался прийти и проверить, не умер ли ты». «Где вы?» «Я внизу, на уровнях обслуживания. Остальные ждут в туннеле. Ты можешь передвигаться?» «Думаю, что да. По крайней мере, я свободен. Подожди… Нет, всё в порядке, просто кто-то там на площади. Куда идти? «В дальнем конце зала увидишь арку. Если получится пройти через неё, там есть лестница…» «Я пройду». Он смог с трудом. Его ноги были похожи на две мокрые верёвки, а воздух вокруг него становился всё темнее. У него всё ещё был маленький нож, но он не знал, какая от него будет польза, если вдруг появится один из варконидов. Никто не появился, и миллионы миль, отделявшие его от арки, были наконец преодолены. За ней был узкий коридор, казалось, тянувшийся на некоторое расстояние в обе стороны, и от него отходила лестница. «Спускайся», — сказал Фаон. Он спустился, спотыкаясь, так быстро, как только мог, в пустые мраморные подвалы. «Здесь хранились летописи Аннамара, но сейчас все они находятся под Котмаром. История нашего мира лежит под Котмаром. Там есть ещё одна лестница. Спускайся.» Он спустился. И вот перед ним возникла дверь. Он находился в помещении размером не больше гроба, пути дальше не было, и внезапно из-за его спины, вторгаясь в смутную сумятицу его сознания и пронизывая нервы холодом, раздался звук. Тихий звук. Слабый звук. Быстрое шарканье ног по камню. «Фаон! Фаон!» — закричал он. «За мной следили. Это была ловушка, они хотели заставить меня привести их к тебе. Уходи, пока…» Дверь открылась, и Фаон, втащив его, снова закрыл и запер её на замок. «Они прорвутся сквозь неё. С факелами. Минута, две…» «И пусть. Я знаю эти уровни. Они — нет.» «Но», — в отчаянии простонал Брайант, — «они охотники.» Он последовал за Фаоном в никогда раньше не виденный им Аннамар. Здесь тоже были широкие проспекты, но не с домами, а с машинами. Они простирались во все стороны, могучие сооружения из металла, башни, конусы, кубы, усечённые пирамиды, похожие на фантастический город, и голая скала под его ногами, дрожащая от неиссякаемой мощи и гула энергии. То тут, то там, вдалеке, двигались какие-то фигуры. Обитатели этих улиц — обслуживающие механизмы — поддерживали в исправности колоссальные машины и друг друга. «Сюда», — позвал Фаон. Он свернул на улицу, заставленную динамо-машинами, а затем начал петлять между фундаментами огромных сооружений, как можно было бы петлять между домами в поисках укрытия. И даже оцепенев от боли и беспокойства, Брайант находил время удивляться. «Зачем? Зачем вся эта мощь, зачем поддерживать порядок, зачем сохранять город таким, каким он был?..» «Нам это ничего не стоит», — сказал Фаон. — «Реактор управляемого синтеза практически вечен, и всё вокруг является автономным. Это наша гарантия на случай, если купол Котмара рухнет так же, как рухнули другие купола. У нас есть место, готовое принять нас без промедления.» Он остановился и оглянулся на сверкающие проспекты. «Я думаю, они потеряли нас из виду. А теперь — поторопись!» Они побежали, петляя между огромными машинами, к входу в туннели, по которым в старые времена доставляли различные грузы и провизию. «Я посоветовался с Фелтри и Кирой,» — сказал Фаон. — «Мы должны вернуться в Котмар…» Брайант схватил его за руку и указал на открытое пространство, ведущее к параллельной улице. «Они всё ещё идут за нами. Грач Чай и двое других не отстают. У них больше оружия, и они могут бегать быстрее. Мы никогда не… подожди. Подожди. Фаон! У нас есть одно преимущество перед ними.» Он послал свою мысль вдаль: «Кира? Кира!» Пришёл ответ: «Да, Хью.» «Отдай свой коммуникатор Фелтри. Быстрее!» Наступило короткое молчание, или, скорее, безмолвие. Брайант и Фаон петляли между гигантскими трубами, подающим воздух в Аннамар. «Далеко ещё?» — спросил Брайант. Фаон ответил: «Вон там, по ту сторону насосной станции.» В голове Брайанта послышалась мысль Фелтри: «Я здесь. В чём дело?» «Послушай, Джим. Нам нужно что-то придумать, и придумать быстро.» Дверь в туннель была прямо впереди. По правую руку от него перемещались варкониды, быстрые, незаметные тени, прячущиеся за трубами. Как только они пройдут через эту дверь, перед ними откроется путь к Котмару и разграблению целой планеты. И гибель целого мира, а не только города, ляжет на душу Брайанта. Глава 8 Множество мыслей быстро пронеслось в его голове. Планы. Варианты. «Хорошо, Хью. Когда войдёте в дверь, не останавливайтесь. Кира готовится. Только дайте нам время, хотя бы минутку, притормозите как-нибудь!» Брайант споткнулся, это далось ему очень легко, Фаон схватил его и поднял на ноги, и они уже значительно медленнее пошли к двери. Что-то мрачное и гнетущее зашевелилось в глубине сознания Белата, но он не мог уловить, что именно. Может быть Белат этого даже не осознавал. Сейчас он не мог видеть варконидов. Но он знал, что они там. Перед ними была дверь, от многовекового использования её металл был покрыт бороздками и царапинами. Фаон протянул руку. Сейчас. Сейчас! Осторожнее. Пришли, готовы там или нет. Спокойнее. Играем в открытую, сейчас не время для глупостей. Готовы там или нет, их почти поймали. О, чёрт! Дверь распахнулась. За ней был длинный освещённый пандус, а у основания пандуса — эллинг или док, где в ожидании стоял монорельсовый вагон в форме пули. Слева, за вагоном, находился сам терминал — обширная круглая пещера, окаймлённая входами в туннели, ведущими к другими доками. Откуда-то сверху, из шахты лифта, доносились глухие удары — варкониды пытались взломать массивные металлические двери в здании наверху. Очевидно, они не хотели использовать взрывчатку, опасаясь обрушить купол себе на головы. Справа виднелась тёмная арка, уводящая на тысячу миль под скалами и пылью к Котмару. Больше ничего не было видно. Ничего живого, никаких людей. Брайант и Фаон прошли в дверь. Они спустились по пандусу к вагону, Брайант обмяк на руках Фаона, а тот, будучи ниже ростом, шатался и тяжело дышал, борясь с весом его тела. Они не оглядывались. Казалось, они не догадывались, что за ними следят. В этом каменном мешке было тихо. Отдалённые звуки, доносившиеся сверху, не нарушали царившей здесь тишины. Люк вагона был открыт. Внезапно в нём появилась Кира. Она что-то требовательно прокричала на своём родном языке, якобы призывая их поторопиться и залезать внутрь, одновременно указывая вперёд, как будто кто-то нетерпеливо ждал их за рулём вагона. Сзади их окликнул Грач Чай: — Брайант! — прокричал он. — Стой, где стоишь! Брайант остановился. Фаон остановился. Они обернулись, а Кира прикрыла рот руками. Грач Чай и два его лейтенанта прошли через дверной проём со служебного уровня, держа шоковые винтовки наготове, их лица сияли от радости. Фелтри шагнул из-за распахнутой двери и дважды выстрелил. Грач Чай упал как подкошенный. Человек, стоявший рядом с ним, тоже упал. Но третий успел повернуться, прежде чем Фелтри выстрелил снова. Белат выстрелил ему в спину с противоположной стороны двери. Фаон и Брайант взбежали по пандусу обратно к двери. — Они не умерли? — спросил Брайант. Фелтри покачал головой. — Я сделал всё, как ты мне сказал. Но я не понимаю… — Грач Чай полезнее живым. Помоги мне поднять его. — Мой мёртв, — сказал Белат. Он уставился на варконида сверху вниз с таким видом, как будто теперь, когда он наконец-то кого-то убил, ощущения оказались совсем не такими, как он ожидал. Фаон объяснил: — Наше оружие старомодное и сугубо летальное. У нас практически не было возможностей использовать его в течение многих столетий, поэтому мы не потрудились усовершенствовать его. Он наклонился, чтобы помочь Брайанту с вождём варконидов. Затем Фелтри вытащил что-то из зажима на поясе Грача Чая. — Радиоустройство, — сказал он. — И оно было включено. Скоро здесь объявятся и другие. Они ухватили Грача Чая и, волоча его длинными ногами по пандусу, потащили вниз. Белат всё ещё стоял, глядя на подстреленного им варконида. — Идём, — нетерпеливо сказал Фаон. — У нас нет времени… Белат поднял своё оружие и прицелился в них. Выражение его лица было совершенно каменным. — Нет, — сказал он. — Мы не вернёмся в Котмар. В огромной круглой пещере снова воцарилась тишина, трое мужчин остановились и посмотрели сначала на парня, потом друг на друга. Всё ещё находящийся в бессознательном состоянии варконид свисал мёртвым грузом между Брайантом и Фелтри. Фелтри нарушил тишину: — Я думаю, он говорит серьёзно. — Конечно, серьёзно, — ответил Белат. — Мне всё равно, что случится с Котмаром. В первую очередь я забочусь о своей сестре. Фаон двинулся к нему. — Опусти оружие, — сказал он, — и пошли. — Я не причиню тебе вреда, отец, — сказал Белат. — Но эти другие не принесли нам ничего, кроме неприятностей, и они заслуживают смерти. Если ты хочешь, чтобы они сохранили жизни, возьми Киру и иди к одному из других вагонов. Пусть чужеземцы отправляются в Котмар, если хотят, но ты отвезёшь нас в какой-нибудь другой город. Его голос сорвался: — Я не вернусь и не позволю им убить её! Фаон в отчаянии заговорил: — Я думал, ты понял. Всё изменилось. В этом мире больше нет места, где мы могли бы спрятаться. Эти чужаки найдут нас, куда бы мы ни пошли. Наша единственная надежда — поднять Котмар на борьбу. — На борьбу? — с горечью переспросил Белат. — Наш народ против них? — он указал на варконидов. — Это означает, что мы сами попадём в ту же ловушку. Кира выскочила из вагона и побежала вверх по пандусу. Она отдала свой коммуникатор Фелтри, поэтому Брайант не мог её понять, но она резко заговорила с братом, а Фаон сказал Брайанту: — Идите к вагону. — Нет! — воскликнул Белат и выстрелил в воздух над головой Брайанта. — О, боже, — вздохнул Фелтри. — Что за момент он выбрал для бунта! Послушай, Белат, ты когда-нибудь слышал о Галактическом Совете? Он занимается переселением населения. Любой, кто захочет покинуть Котмар, сможет это сделать. Включая тебя и твою сестру. Нет никаких причин немедленно убивать её! — Я не верю тебе, — ответил Белат. Он выглядел таким юным и таким отчаявшимся. — Это правда, — сказал Брайант. — Если мы переживём всё это, то заберём отсюда вас всех. Фаон заговорил с Кирой, и она повернулась к Брайанту и улыбнулась, тепло и коротко. Затем подошла к Белату и обхватила руками похожий на трубку ствол его оружия. — Отлично, — подвёл итог Фаон. — Теперь быстрее. Брайант и Фелтри потащили Грача Чая вниз по пандусу в вагон в форме пули. Через секунду или две за ними последовали Кира и Белат, и теперь оружие несла она. Фаон нажал на кнопку, и люк закрылся. На простой панели управления уже были произведены все настройки. Фаон повернул переключатель, и вагон тронулся с места. Он набирал скорость так плавно, что Брайант едва замечал ускорение, почти сразу же вагон нырнул в темноту туннеля, так что за иллюминаторами не было видно ничего, по чему можно было бы судить о скорости передвижения. Но судя по тому, как на табло быстро взбиралась вверх стрелка, он был уверен, что они движутся достаточно быстро. Брайант попытался забыть о черноте туннеля, о громадной массе планетной коры у него над головой и обо всём, что может случиться, если какая-нибудь мелочь выйдет из строя. В вагоне были установлены большие мягкие сиденья. Он и Фелтри очень осторожно связали Грача Чая и уложили его в одно из кресел. Варконид всё ещё был без сознания и должен был оставаться в таком состоянии ещё некоторое время. Брайант забрал у него шоковый пистолет и нож с золотой рукоятью. После этого оставалось только сидеть. Они разделили свои пайки, стараясь питаться экономно, потому что в Котмаре было мало еды, и пайки нужно было беречь. Фелтри вернул Кире коммуникатор. Они немного поговорили о варконидах и о том, что они собираются делать дальше, а также о ценности Грача Чая как заложника. Они говорили о том, что это будет значить для Котмара, и о других мирах, и о том, каково это — жить под солнцем и луной, на свежем воздухе. — Не все из нас настолько увлеклись Странствием, что готовы забыть о реальности, — сказал Фаон. — Некоторые ещё много лет назад вступили бы в контакт с работниками космопорта, надеясь, что они окажутся дружелюбными. Но это было запрещено, потому что нельзя было допустить разрушения Котмара и кражи у нас Странствия. Он покачал головой. — Люди впадают в безумие, — сказал он, — но не отказываются от него. Брайант спросил: — Так чем же является то, что вы называете Странствием? — Это вся наша жизнь, — ответил Фаон, — и наша погибель. Из-за него мы так и не освоили космические полёты, и поэтому оказались запертыми здесь, умирающий народ в умирающем мире. Благодаря нему мы смогли выжить даже после того, как нас загнали под землю, навсегда отрезав от неба. Нам не нужно небо. Нам не нужно ничего, кроме небольшого количества еды. Мы живём расточительно, мы растрачиваем жизни. Даже эти странники-варкониды — ничто по сравнению с нами. И всё же мы умираем, так и не пожив по-настоящему. Брайант всё ещё понятия не имел, что такое Странствие. — Ты должен испытать это сам, — сказала Кира. — Никто не сможет тебе этого объяснить. — Тебе это нравится? — спросил он её, и она искоса взглянула на отца. — Да. Белат и я… мы молоды, и у нас нет другого выхода. Если бы не мой отец, мы подсели бы так же, как и все остальные. Но он научил нас жить по-другому. Вагон мчался дальше по тёмному туннелю в толще земной коры. Все они устали, были эмоционально измотанными и психически подавленными. Брайант всё ещё страдал от того, что сотворил с ним Грач Чай. Он посмотрел на варконида и удивился, почему, несмотря на всё пережитое, он теперь не ненавидит его так сильно, как раньше. Фелтри сказал: — Есть один важный вопрос, на который пока нет ответа. — Какой? — Кажется, ты говорил, что варкониды уничтожили наш корабль? — Так мне сказал Грач Чай. — Ага. Таким образом, остаются два крейсера варконидов, если предположить, что они не вызовут сюда ещё. Итак, во-первых, я не думаю, что мы сможем захватить крейсер, а во-вторых, два человека не смогут управлять им, даже если мы его каким-то образом захватим. — Я тоже не думаю, — ответил Брайант. — Хорошо, — продолжил Фелтри. — Тогда объясни мне вот что. Предположим, Котмар будет сражаться, и, предположим, мы даже победим… во всяком случае, в этой схватке. Как нам с тобой выбраться с этой планеты-кладбища? Брайант не дал Фелтри никакого ответа на этот вопрос. Поскольку его и не было. Глава 9 Стремительное движение вагона в темноте начало почти незаметно замедляться. Брайант почувствовал, как похолодело у него внутри. Лицо Киры было бледным и несчастным, Белат крепко держал её за руку. Фаон продолжал с беспокойством поглядывать на них. Теперь, когда он был почти у цели, казалось, что он сомневается в разумности своего решения вернуться в Котмар. Все молчали. Грач Чай, полностью пришедший в себя, сидел и настороженно наблюдал за ними своими ярко-жёлтыми глазами. — Удачи в игре, — сказал он Брайанту. — Я бы предпочёл быть в плюсе, а не в минусе, да и кто бы не предпочёл? Но приходится принимать всё, что выпадает. Брайант и Фелтри связали его так, чтобы он мог передвигаться, но не мог совершать резких движений. Казалось, это его позабавило. — Как вы думаете, я достаточно опасен, чтобы в одиночку справиться с целым городом? — спросил он. Брайант ответил: — Я ничуть не удивлюсь, если ты попробуешь. Грач Чай посмотрел на него. — Я не ошибся в тебе, Брайант. Когда мы тебя взяли, ты держался достойно. Моё предложение по-прежнему в силе. И поскольку пока удача не на моей стороне, я расширю его, включив в него Фелтри. Почему нет? Микрофильм важнее человека. Он кивнул в сторону остальных. — А эти бедолаги пусть идут своей дорогой. Освободите меня, и мы сможем вернуться втроём. Брайант покачал головой. Фелтри покачал головой. Грач Чай вздохнул и снова погрузился в терпеливое ожидание. Вагон двигался всё медленнее и медленнее. Вот он вышел из темноты на свет, и тесные стены туннеля раздвинулись, открывая огромный круглый терминал, очень похожий на Аннамарский, только больше. Вагон мягко скользнул к причалу и замер. Фаон поднялся и закрыл панель управления. Потом повернулся и улыбнулся Кире и Белату, но то была лишь тень улыбки. За ней не было ничего, кроме страха. Он открыл люк и ступил на причал. Кира и Белат последовали за ним, затем вышли Фелтри и Брайант, а между ними шёл высокий варконид. На причале никого не было. Терминал был таким же тихим, как и тот, который они покинули, вагоны лежали без дела на стапелях, входы в остановочные туннели темны и безмолвны. Некоторые из них были закрыты, как будто далее прохода не было или там было опасно. Ничто не двигалось, кроме них самих. Они прошли вдоль причала к центральному островку. Там была шахта лифта, они вошли в неё и медленно поднялись мимо нижних этажей в здание. В здании тоже никого не было. Они вышли из него на улицу. На мгновение Брайанту показалось, что они прокатились по кругу и вернулись в Аннамар. Но потом он увидел, что этот город намного больше, и растения, помогающие поддерживать кислородный баланс, подстрижены и ухожены, а дома выглядят так, будто в них живут. Только на улицах никого не было. И было тихо, как в пустом Аннамаре. — Сейчас ночь? — спросил Брайант. Фаон ответил: — Нет. Если бы сейчас была ночь, ставни в спальнях были бы закрыты, а на улицах было бы много людей. Кира сказала: — Сейчас время Странствия. По закону, определённые часы предназначены для выполнения необходимой работы, а остальные — для еды и сна, и в эти часы центральное управление заблокировано. В противном случае мы бы проводили всё своё время в других жизнях и вскоре умерли. Разуму и телу не выдержать такого долго. — Мой дом недалеко, — сказал Фаон. — Пойдёмте, там вы узнаете, как мы используем свой ум для собственного уничтожения. — Но, — изумился Брайант, — предупреждение… Варкониды… Разве мы не должны… — Здесь некого предупреждать, — сказал Фаон. — Ты не понимаешь. Сейчас время Странствия, и мы шестеро — единственные, кто сейчас находится в Котмаре. Они зашагали по улицам, по ярким тротуарам и под стенами разноцветных домов. Ничто не двигалось, и несколько раз сквозь открытые жалюзи Брайант видел мужчин, женщин и даже детей, лежавших, словно мёртвые, на мягких кушетках, и у каждого на голове был хрустальный обруч, сияющий жутким светом. В центре города, почти доходя до самой высокой части купола, возвышалась стройная башня, не похожая ни на что в Аннамаре. На её вершине находилось устройство в форме огромного кольца, сделанное из хрусталя, и оно тоже светилось тем же бледным светом. — Это центральный пульт, — пояснил Фаон. — Импульс от преобразователя передаётся во все части города, а затем принимается и усиливается отдельными приёмниками. — Он коснулся маленького коммуникатора, висевшего у него на шее. — С них всё и началось. Когда наши учёные решили проблемы ментальной проекции, до Странствия, в принципе, оставался один шаг. Вместо того чтобы проецировать только мысли, преобразователь позволял проецировать весь разум, всё сознание целиком, куда бы оно ни пожелало отправиться. Он свернул в сторону и подошёл к дверям дома цвета аквамарина. — Пожалуйста, — сказал он, — входите. Они так и сделали, по-прежнему не встретив ни единого человека. — Вас никто не ждёт? — спросил Брайант. — Я имею в виду, полиция не следит за вашим домом на случай, если вы вернётесь? — Он посмотрел на Киру. — Я подумал… — Зачем? — спросил Фаон. — Мы здесь. Об этом станет известно. А пока спешить некуда. В Котмаре ничего не делается в спешке. Он указал им на диваны в главной комнате. Брайант и Фелтри, между тем, просветили Грача Чая насчёт всего происходящего, и он очень сильно заинтересовался Странствием. — Вы имеете в виду, — спросил он через Брайанта, — что я — или, скорее, мыслящая часть меня — сможет покинуть моё тело и отправиться туда, куда я захочу? — Со всей свободой и скоростью мысли. — Фаон поднял одно из хрустальных колец. — Этот усилитель улавливает импульс преобразователя и передаёт его непосредственно в мозг, где электрокогезионная матрица мыслящей личности подвергается вибрационному сдвигу, полностью освобождающему её от оков плоти на всё то время, пока преобразователь продолжает быть активным. — Как знать? — задумчиво проговорил Грач Чай. — Возможно, нам это пригодится. — Возможно, — мрачно ответил Фаон, — это было бы решением всех проблем варконидов. Он надел хрустальный обруч на лоб Грача Чая, усадил его на кушетку и нажал кнопку. Обруч мгновенно засветился. На лице Грача Чая на мгновение появилось выражение ошеломлённого удивления, а затем оно стало совершенно пустым, отстранённым и замкнутым, как у мертвеца. — Вы готовы? — спросил Фаон. Брайант с беспокойством взглянул на Фелтри, и затем они оба сказали: — Думаем, да. Они откинулись на спинки диванов. Кира принесла обруч и надела его на голову Брайанта. Он почувствовал его холод на своей коже. Она улыбнулась и сказала: — Это совершенно безопасно, — и нажала на кнопку. Брайант почувствовал, как его подхватывает и уносит вдаль порыв космического ветра. Кира исчезла. Всё исчезло. Он стремительно мчался сквозь небытие, а затем снова появился свет, и он повис, невесомый, бестелесный и свободный, над поверхностью мира. Мир был старым и покрытым ржавчиной. На покрытой морщинами красной равнине он увидел космопорт с двумя чёрными крейсерами, а в складке меж горбатых холмов — обломки маленького корабля. Это был Мидуэй. Древнее солнце висело в небе, вспоминая дни своей жаркой юности. Не было видно ни Аннамара, ни Котмара, ни каких-либо других мест обитания людей. Энергетическую матрицу, бывшую когда-то Брайантом, всё это интересовало мало. Он развернулся спиной к планете и решил прогуляться. Теперь он мог видеть россыпи звёзд так, как никогда не видел их раньше. Он мог воспринимать их как солнца, со стороны, как и раньше, но он также мог воспринимать силы, создавшие их. Он мог различать отдельные первичные частицы материи и мог следить за тем, как они, проносясь сквозь рёв и грохот солнечной печи, превращались в новые вещества и снова разрывались на части неистовыми всплесками энергии. Это было немыслимо страшно и великолепно. Очарованный, он завис рядом с огромной голубой звездой и наблюдал за ней — как долго? Время не имело значения. Секунды, столетия. Потом ему это надоело, и он отправился дальше. Край галактики пронёсся мимо него и исчез. Впереди была необъятная тьма, а за ней — как он уже видел раньше, в каком-то другом, полузабытом существовании — ярко горела ещё одна галактика. Андромеда. Он хотел попасть туда. Он двинулся туда. Снова появились солнца, луны и планеты, огромные кольцеобразные туманности и зловещая чернота пылевых облаков. Он, как мотылёк, порхал от звезды к звезде, и вдруг его внимание привлекла льдисто-голубая планета. Он устремился к ней, и всё вокруг было покрыто водой, из суши были только низкие зелёные островки. Море было очень красивым, серебристым и тёплым, освещаемым лучами молочно-белого солнца. Он опустился к воде, и что-то шевельнулось в ней, и он вошёл в это что-то и стал с ним единым целым, разделяя каждую мысль и эмоцию, но не имея возможности влиять на них. Он плавал в тёплом море. Его тело было гладким и очень сильным, покрытым густой светлой шерстью. Он охотился. Он не был голоден. Он не искал пищу. Он охотился на врага. Он плыл к зелёному архипелагу. Когда он был на поверхности, то вдыхал воздух через ноздри. Когда он погружался, пробираясь сквозь лес длинных блестящих водорослей, он закрывал ноздри и использовал жабры. Его быстрое движение в воде доставляло ему чувственное удовольствие, почти как полёт. Он мог, распрямившись, ходить по земле, но ему это не нравилось. Он крадучись двигался по мелководью, пока не заметил, как кто-то зашевелился на опушке серебристо-зелёного и серебристо-розового леса, росшего за пляжем. Тогда он пришёл в возбуждение, и его мышцы задрожали в предвкушении того, что сейчас произойдёт. Он бесшумно приблизился к берегу и вышел из воды. Его рука нащупала тяжёлый камень. Враг был в лесу. Враг оставил позади тёплые места в море. Враг построил свой дом на голой земле. Враг забыл, как пользоваться своими жабрами. Враг почти не плавал. Враг был злым. Враг был маленьким. Это был всего лишь детёныш, несущий корзиночку из плетёного тростника. Когда он бросился к нему, детёныш посмотрел на него снизу вверх, издал тонкий крик и затих. Он был маленьким, но он был врагом, а убить врага — это хорошо. Он посмотрел на него, а потом ударил камнем, огляделся по сторонам и снова скрылся в воде. Позади него родители детёныша с плачем подбежали к кромке воды и остановились. Он скрылся из виду и поплыл прочь. Он убил врага. Хорошо было убить то, что было неправильным и противоестественным, то, что оставило мать-океан и поднялось на сушу. Это было здорово. Он плыл глубоко-глубоко в льдисто-голубых глубинах. Там была долина, наполненная серебристыми пузырьками, заросшая тонкими водорослями. Там был дом, построенный им из кораллового камня. Когда он подплыл к нему, его посетила дурная мысль. Ему показалось, что туда проникло солнце, и водоросли почернели, а высокие родители детёныша разбирают дом из кораллового камня. Он в ужасе поплыл к долине. Брайант оставил его. Он… его разум унёсся в бескрайние звёздные джунгли, мимо дымящихся солнц, угрюмой черноты облаков, скоплений…. Он был в одном из миров скопления, на высоком холме, и уже наступил закат. Он и его товарищи, покрытые мехом, причудливые, могучие, ждали. Солнце зашло. Небо потемнело. Миллионы звёзд скопления взорвались в небе подобно фейерверку, и Брайант со своими товарищами поднял руки и завыл. Он уносился прочь от этого, в другой мир, и ещё в один, так быстро, что миры, сцены, тела, в которых он недолго жил, стали похожи на быстро мелькающие кадры снятого на большой скорости фильма. Кристальные миры, в которых он тоже был кристальным и неподвижным, но мыслящим; миры, где он был варваром, скачущим верхом на странном высоком звере, стремглав несущемся по тенистым ущельям; фантасмагория планет кошмара и красоты, безмятежной прелести и невообразимого ужаса, о котором никто и не мечтал; ужаса и алчности, вожделения и радости…. Внезапно тот же космический ветер, что подхватывал его раньше, подхватил и сейчас. Андромеда уменьшилась и превратилась в далёкое пламя, а затем и вовсе затерялась в угрюмом сиянии красного солнца. Морщинистая пустыня устремилась ему навстречу, быстро-быстро… Он с криком вскочил. Рядом с ним стояла Кира. Он снова был в доме Фаона. Фелтри и Грач Чай тоже приподнялись на своих диванах, их обручи на лбу были тусклыми и мёртвыми. Они смотрели друг на друга изумлёнными глазами. — Я был императором, — сказал Фелтри. — Под двойной звездой, в сердце золотой туманности. Мы не были людьми. Это было ужасно и чудесно. Я только начал… Фаон сказал: — Время вышло. Брайант выдохнул: — Боже милостивый, неудивительно, что ваши люди считают себя королями космоса! — Где ты был? — спросил Фелтри. — Я был в Андромеде. — Что ты там нашёл? — тихо спросил Грач Чай. — Смерть. Красоту. Страх. — А что ещё там есть? — варконид задрожал всем телом, его взгляд был устремлён куда-то вдаль. — Теперь я понимаю, почему этих людей больше ничего не волнует. Для вас открыт весь космос — вселенная за вселенной, человек не смог бы дойти до его конца, даже если бы прожил десять тысяч лет — и при этом без опасностей, без усилий, и всегда что-то новое. Боже мой, Брайант, если бы мои люди узнали об этом… Он вскочил и бросился к Фаону, находившемуся ближе всех к нему. Но он забыл, что был стреножен, и упал. На мгновение его лицо превратилось в маску чистой ярости. Затем его внимание, как и внимание всех остальных, резко переключилось на дверь, в которую вереницей входили люди. Их было восемь, и ещё один шёл впереди. У восьмерых было оружие, похожее на то, которое Белат использовал против варконидов в Аннамаре. Девятый, по-видимому, был каким-то официальным лицом. Он заговорил с Фаоном, с удивлением и тревогой глядя на незнакомцев. Он говорил очень резко, и Фаон обнажил зубы в горькой усмешке. — Он упрекает меня, — сказал он Брайанту, — в том, что я усугубляю свои грехи, приводя незнакомцев в Котмар, что категорически запрещено. Вот только ни он, ни Совет Котмара ещё не понимают, что наступил конец одних времён и начало других. Они больше не властны над ситуацией. Потребовался ровно один час и шестнадцать минут по наручному хронометру Брайанта, чтобы доказать, что Фаон ошибался. Глава 10 Совет Котмара был малочисленным. Он состоял из стариков и старух, знавших несколько простых истин и не отступавших от них. Всё идёт так, как шло раньше. Всё будет идти, как шло раньше. Путь Котмара правильный, и другого быть не может. Совет не допустит этого. Они сильно напомнили Брайанту андромедянина, предпочётшего держаться за свои жабры и не позволившего бы никому другому поступить иначе, если только это было в его силах. Совет не удивился возвращению Фаона. Его ждали. В заброшенных городах не было еды, а на поверхности не было возможности выжить, поэтому в конце концов все, кто был достаточно безумен, чтобы сбежать из Котмара, были вынуждены вернуться. От правосудия было не скрыться. Согласно закону, Кира должна была отправиться в Дом Сна. Но теперь она не пойдёт туда одна. Чужаки будут сопровождать её. Чужакам было запрещено появляться в Котмаре в целях безопасности города, а так же для них не было ни еды, ни места в экономике. — А как же варкониды? — воскликнул Брайант, указывая на Грача Чая. — Его люди. Мы привезли его к вам в качестве пленника, чтобы у вас была возможность выторговать себе подходящие условия — разве вы не собираетесь использовать его? — Он нам не нужен, — заявил спикер Совета. — Вы думаете, что сможете просто игнорировать этих людей? Притвориться, что их не существует? — Брайант был в ярости. Он обвёл взглядом полукруг членов Совета, королей космоса, в своих прошлых жизнях владевших вселенными, но в этой жизни не обладавших ничем, кроме упрямого самодовольства. — Варкониды, — сказал он, — разрушат город безо всяких переговоров, пока вы будете грезить на своих диванах. — Как они доберутся до нас? — спросил спикер. — Разрушить туннель — дело нехитрое. — Тогда вы будете отрезаны от Аннамара. — Есть и другие города. — Они обыщут всю планету, пока не найдут вас. Если вы убьёте Грача Чая, они будут жаждать и мести, и добычи. — Пусть ищут, — ответил спикер. — Со временем им это надоест. И Брайант понимал, что это вполне может быть правдой. В отчаянии он сказал: — Значит, вы даже не поможете нам завершить нашу миссию? Я объяснил вам, что она значит для Пограничья. — Это не наше дело. Мы не чувствуем себя обязанными принимать в этом участие. — Ладно, — с отвращением сказал Брайант. — Но, по крайней мере, отпустите нас. Дайте нам амуницию и оружие, и мы сами попытаем счастья. — Он обнял Киру за плечи. — Мы возьмём её с собой. Нет необходимости убивать её. За пределами этого мира есть множество миров, и их можно достигнуть без Странствия. Спикер Совета невозмутимо сказал: — Закон должен соблюдаться ради безопасности общества. Очевидно, что отпустить вас на поверхность невозможно. Если хотя бы один из вас выживет, местонахождение Котмара станет известно всем. Нет. В Доме Сна нечего бояться, в нём нет боли, он не омерзителен. Всё заканчивается быстро. Он повернулся к Фаону: — И ты, тот, кто в основном виноват во всём этом, тоже уйдёшь. Ты всегда был нарушителем спокойствия, Фаон. Мы больше не можем это терпеть. Фаон свирепо спросил: — Это и есть ваше представление о справедливости? А как насчёт жителей Котмара? Разве они не должны хоть что-то сказать о том, как устроена их жизнь? Возможно, некоторые из них предпочли бы уехать и жить как другие люди, под открытым небом. Имеете ли вы право останавливать их? — Да, — сказал спикер, — как мы делали это раньше, и как мы будем делать всякий раз, когда это будет необходимо, ради безопасности и сохранности Котмара. И я очень боюсь, Фаон, что твой сын из-за твоего воспитания со временем последует за тобой в Дом Сна. Но пока мы оставим его в живых. А теперь… — Вы, сэр, — сказал Брайант, — лицемерный убийца. И настанет день… Впервые на лице старика промелькнула вспышка неподдельного гнева. — Вас не просили приходить сюда, — воскликнул он. — Вы пришли сюда незваными. Предположим, я пришёл бы в ваш мир и сказал вам, что ваши многовековые традиции, весь ваш образ жизни должны быть немедленно отменены, а вместо них принят мой образ жизни? Как бы вы отнеслись ко мне? Он обратился к стражнику: — Пусть приговор будет приведён в исполнение. Он отвернулся и начал обсуждать с Советом наиболее эффективные способы блокирования туннеля в Аннамар. Белат отступил в нишу, почти скрывшись из виду, его окаменевшее лицо было очень белым. Стража окружила пятерых осуждённых и вывела их из мраморного зала Совета на площадь. Она была намного больше площади в Аннамаре, и в центре её возвышалась башня Странствия. Фелтри посмотрел на неё и сказал: — Думаю, вам не стоит их винить. Я имею в виду, что если бы у меня было всё это, я бы не рискнул всё потерять, даже если бы вся галактика вокруг меня разваливалась на куски. Брайант понимал, что Фелтри сказал правду. Даже одна жизнь настолько драгоценна, что человек пойдёт на всё, чтобы сохранить её, и жители Котмара могли потерять не одну, а много жизней, если бы что-то нарушило их обычаи. В кольце охраны, держась поближе друг к другу, они в мрачном молчании прошли мимо башни. Все они, казалось, были ошеломлены случившимся, и Брайант никак не мог осознать тот факт, что его на самом деле вели на казнь. В немом ужасе он посмотрел на свои ноги, уверенно шагающие навстречу смерти, а затем на Киру. И она посмотрела на него глазами, в которых блестели слёзы, и прошептала: — Прости меня… Скорбным тоном, подобающим приговорённому к смерти, Грач Чай сказал: — Юноша следует за нами по пятам. Я думаю, у него есть оружие. Если бы вы могли освободить мне руки… Когда его забирали из дома Фаона, стражники сняли путы с его лодыжек. Брайант, увидев, как заблестели глаза Фелтри, и сам воспрянул духом: шансов было немного, но это было лучше, чем смиренно, как стадо овец, погибнуть в этом чужом городе. Стражники не носили коммуникаторов, а у Фаона и Киры всё ещё оставались их, так что они могли поговорить с Брайантом. Он дал им несколько быстрых мысленных указаний, а затем печальным тоном ответил Грачу Чаю: — Когда мы будем проходить мимо угла этого здания, девушка упадёт в обморок. Поймай её. Они шли по белым плитам площади, и проходившие мимо жители Котмара смотрели на них издалека, с любопытством, но отстранённо. Башня поднималась к куполу, огромная хрустальная труба, венчавшая её, теперь была тускла и лишена света. Теперь короли космоса были всего лишь мужчинами и женщинами, занятыми повседневной работой. Он задумался о том, где они все были, и какие чудеса видели, и какие великолепные путешествия их ожидали, когда хрусталь засияет вновь. Они миновали угол здания, Кира споткнулась и упала на Грача Чая. Он поймал её, насколько это было возможно со связанными руками, Брайант мгновенно повернулся и потянулся к девушке. Последовало короткое замешательство, во время которого руки Грача Чая были скрыты телом Киры, а руки Киры — Брайантом. Когда стражник, вынужденный остановиться, снова разделил их, руки варконида оказались свободны. Он тут же нанёс удар прямо в изумлённое лицо охранника, а затем всё очень быстро завертелось. Кира, от греха подальше, упала на землю. Брайант нанёс потрясающий апперкот в челюсть ближайшему стражнику. Падая, он схватился за его оружие, промахнулся и увидел, как Фелтри схватился с другим стражником и покатился вместе с ним по земле, ударяя мужчину головой о мраморные плитки. Рядом с Брайантом Грач Чай издал боевой клич, и маленькие люди Котмара зашатались под его ударами. Брайант сам сбил с ног ещё одного и снова наклонился за оружием. В первый момент нападения стражник и пленник находились слишком близко друг к другу, и те, кто не участвовал в схватке, не могли пустить в ход оружие, но это продолжалось недолго. Брайант надеялся, что Белат поймёт его намёк и воспользуется им. Он всё понял. Как только Брайант взял в руки незнакомое оружие, он услышал крик Белата, а затем заряд, просвистев над его головой, попал в грудь отступившего и целившегося в Фаона стражника. Человек упал, и его выстрел прошёл мимо цели, зацепив одного из его товарищей. Фаон схватил своё оружие и, припав на одно колено, принялся палить с такой ужасающей жестокостью и неточностью, что Брайант заставил его остановиться и отвести Киру навстречу Белату, бежавшему к ним по открытому проходу между зданиями. Теперь на ногах осталось четверо стражников. Брайант выстрелил в них, и ещё один упал. Остальные трое бросили оружие и побежали. Фелтри и Грач Чай вооружились и направились к Фаону. Брайант понял, что преимущество, которое они имели, лишь отчасти объяснялось их ростом и силой. Он победили главным образом потому, что жители Котмара никогда раньше по-настоящему не сражались и были в ужасе от их жестокости. Теперь люди на площади пребывали в диком смятении, кричали и разбегались в разные стороны в поисках укрытия или потрясённо, не веря своим глазам, смотрели на тела охранников и красные пятна, появившиеся на белой мостовой. И тут Белат внезапно развернулся и начал стрелять в ту сторону, откуда пришёл, и Брайант увидел небольшой отряд стражников, бегущих по соседней улице. Они немедленно укрылись и принялись стрелять в ответ. — Они погнались за мной, — сказал Белат. — Я сбил одного с ног и отобрал у него оружие сразу после того, как они увели вас. Я знал, что у меня будет всего несколько минут — что теперь? — В здание, — сказал Брайант. Они побежали, низко пригибаясь. Заряды били в мраморную стену, ближе, чем хотелось бы Брайанту. Площадь заполнялась людьми, и многие из них были вооружены, очевидно, они были в спешке вызваны убегающими стражниками. Были ли они воинами или нет, но город, полный их, вполне мог справиться с четырьмя мужчинами и юношей. Идея, зревшая в голове Брайанта, наконец обрела форму. — Забираемся на крышу. Я думаю, есть способ победить их… Людей в здании было немного, а те, что были, не пытались их остановить. Фаон повёл их по широкой мраморной лестнице на верхние этажи и, наконец, по узкой каменной лестнице на крышу. Теперь над их головами не было больше ничего, кроме купола, и стройная башня Странствия хрустальной трубой возвышалась над ними. — Кто лучше всех стреляет? Грач Чай? Фелтри? Из ракетного оружия. Фелтри? Хорошо. Прикинь, как близко к этому хрустальному кольцу ты сможешь попасть, не задев его. Грач Чай, вы с Белатом охраняйте дверь вон там. Он выглянул за парапет. Площадь была забита людьми, а тела павших уносили прочь. Кто-то закричал, и ракеты с рёвом взмыли в воздух, но угол был слишком неудачным, и ни одна из них не пролетела даже близко. — Ладно, — протянул Брайант. — Давай! Фелтри прицелился в башню и нажал на спусковой крючок. Ракета со звоном ударилась в неё чуть ниже кристалла. Она сплющилась от удара и упала вниз. — Ещё разок, — сказал Брайант. — Дай им двоечку, чтобы они точно поняли. Но, ради бога, не попади в него. Фелтри выдал пару залпов. Лицо Фаона побелело, он нервно шевелил губами, глядя на башню. С площади внизу донёсся пронзительный крик, а затем стон агонии. Грач Чай выстрелил очень быстро, три или четыре раза, вниз по лестнице. Затем наступила тишина. — Скажи им, — обратился Брайант к Фаону, — что если они хотят и дальше отправляться в Странствие, то должны выслушать нас. Не высовывайся, спрячься за парапетом. Фаон не стал высовываться. Он заговорил с людьми внизу, на площади. Через некоторое время последовал ответ. — Они согласны нас выслушать. Они спрашивают, чего мы хотим. — Скажи им, что мы всего лишь хотим покинуть Котмар. Скажи им, что мы немедленно разобьём кристалл, если раздастся хоть выстрел в нашу сторону или они попытаются напасть на нас. Но если они выслушают нас и помогут нам, с кристаллом ничего не случится. Фаон передал им слова Брайанта. И снова последовал ответ. — Внизу спикер Совета, — сказал Фаон, и мозг Брайанта лихорадочно заработал, пытаясь заглянуть в будущее. — Скажи ему, чтобы он поднялся к нам, — сказал он. — Один. Скажи ему, что ему не причинят вреда. Пока они ждали, Фелтри озадаченно посмотрел на Брайанта и спросил: — Покинуть Котмар? Куда мы отправимся? — Вернёмся на поверхность, — сказал Брайант. — Чтобы замёрзнуть насмерть? Там, наверху, нет ничего, кроме двух кораблей варконидов! Грач Чай улыбнулся. — Я уверен, мои люди будут рады нас видеть. — Я уверен, что они так и сделают, — ответил Брайант, — но мы не собираемся идти к твоим кораблям. И ты всё ещё наш пленник. Сейчас я заберу твоё оружие. Грач Чай спокойно посмотрел на него. Брайант добавил: — Фелтри у тебя за спиной. Тебе не справиться с нами обоими. Грач Чай пожал плечами, невесело усмехнулся и отдал оружие. Фелтри спросил: — Куда мы направимся на поверхности? — Ты узнаешь это позже, это наш единственный шанс, а пока помолчи, — сказал Брайант. В этот момент на крышу неохотно вошёл спикер, злой, сбитый с толку и немного напуганный внезапным вмешательством в размеренное существование Котмара. — А теперь, — обратился Брайант к Фаону, — скажи ему, что мы хотим подняться на поверхность. Объясни, что нам нужна защитная экипировка, еда и вода. Есть ли здесь транспортные средства для использования на поверхности? Если да, то мы хотим одно из них. Спикер сказал, что они есть, хотя и не использовались в течение очень многих лет, и нуждаются в обслуживании. — Пусть они проведут его, — сказал Брайант Фаону. — Объясни, что, когда всё будет готово, мы покинем эту крышу и спустимся к входной шахте, а оттуда поднимемся на поверхность. Поясни, что спикер пойдёт с нами как гарант выполнения обязательств и что он будет освобождён, как только мы благополучно покинем Котмар. Фаон всё передал. А потом наступило время волнительного ожидания, когда в голове Брайанта роились мрачные мысли и дурные предчувствия. Его идея была проста и отчаянна. Если они останутся здесь, то погибнут. Но на поверхности, в старом космопорте, аварийная радиосвязь для кораблей, потерпевших крушение, могла всё ещё работать. Если бы это было так, они могли бы связаться с какой-нибудь цивилизацией у ближайших звёзд. Если им бы не удалось, или если варкониды поймали бы их, то надежды не было вообще. Они ждали, и трое людей из внешнего мира смотрели на башню, сила которой превращала спящих людей во владык космоса. — Это как наркотик, — сказал Фелтри. — Разрушительный, но такой замечательный, что тебе становится всё равно. Знаешь что? Мы должны разбить её вдребезги. — Нет, — ответил ему Брайант. — Мы не сможем потом перестрелять всех в городе. Они разорвут нас в клочья. И кроме того… — Кроме чего? — спросил Фелтри. — Неважно, — буркнул Брайант. Грач Чай посмотрел на него и улыбнулся. Время ожидания подошло к концу, и они, заполучив древнее транспортное средство, оказались на свободе, в холодном воздухе на поверхности, под тусклым красным глазом солнца, а шахта Котмара закрылась за ними. Они двинулись прочь — Фаон, его сын и дочь, Брайант, Фелтри и Грач Чай — им предстояло преодолеть тысячу миль пыли и отсутствия чего то ни было, лежавшую между ними и космопортом возле Аннамара — и варконидами Грача Чая. Глава 11 Они лежали в ночи, прижавшись друг к другу, и холодные звёзды смотрели на них. — Мы сошли с ума, — сказал Фелтри. — Да, — откликнулся Брайант. Грач Чай, казалось, пожал закрытыми защитным костюмом плечами. — Это всё же лучше, чем Дом Сна. — Для тебя — да, — сказал Фелтри. — Даже если ты умрёшь, ты можешь умереть, смеясь над нами. Но для нас с Брайантом… — Ты жив, не так ли? Фелтри хмыкнул. — Если это можно назвать жизнью. Грач Чай улыбнулся. — В любом случае, ты не совсем мёртв. Так что этот вариант всё равно лучше. — Он прислонился к борту грузовика. — Охраняй меня хорошенько и завидуй моему безмятежному сну. Грузовик содрогался от порывов ветра. Брайант чувствовал сильную усталость, но отдохнуть у него не получалось. Даже в защитном костюме его пронизывал лютый холод. Ночь была воющим зверем, наводящим ужас и страх. Он никогда раньше не видел здешнюю ночь иначе, как укрывшись под тёплыми и освещёнными куполами космопорта. Ветер был невероятный. Он завывал вокруг низкого кузова грузовика и пытался засыпать его пылью, а когда у него это не получилось, попытался сдуть его. Он высасывал тепло из салона грузовика и давил на человеческую смелость огромным холодным кулаком, а над головой была только тьма и равнодушные звёзды. Это была вторая ночь. Будет ещё одна. Он не знал, выдержат ли они её. Кто-то придвинулся к нему вплотную. Это была Кира. — Неужели мы всё-таки умрём? — спросила она его. Он ответил: — Я не знаю. В знак утешения и привязанности она прижалась к нему своим закованным в защитный костюм плечом. Через некоторое время ему показалось, что она заснула. — Что дальше? — спросил Фелтри. — Есть ли у нас хоть какой-то шанс? Брайант посмотрел на Грача Чая. Он, казалось, спал. Фаон и Белат тоже. Он ответил: — В старом космопорту оставалась рация, я уверен в этом. Не только для того, чтобы ей могли воспользоваться повреждённые корабли, но и потому, что мы думали, что вернёмся довольно скоро. С помощью неё мы сможем вызвать другую звезду и попросить, чтобы сюда быстро перебросили крейсеры. Если мы вообще сможем до неё добраться. — Если. И, конечно же, варкониды разбили лагерь в порту. — Да. Но ночью один человек может прокрасться мимо них и вызвать помощь. Фелтри обдумал сказанное Брайантом. — И ты решил стать этим человеком? Брайант пожал плечами. — Мы решим это завтра вечером, когда подберёмся поближе. Но, — добавил он через мгновение, — я знаю космопорт лучше, чем ты, так что, когда я уйду, ты крепко держи Грача Чая. В крайнем случае, вы сможете просто обменять свои жизни на его. Они немного поспорили о том, кому первому нести вахту этой ночью. Фелтри согласился. Он сел так, чтобы можно было наблюдать за Грачом Чаем. Брайант поёжился, чувствуя, как ему становится холодно в защитном костюме. Он не думал, что сможет заснуть. Но у него получилось, и последнее, о чём он подумал, прежде чем погрузиться в тёмные волны сна, было то, как сильно он возненавидел и этот мир, и прекрасный город своей юности, превратившийся в удушающую ловушку и несущий смерть вместо безопасности. Он ему и приснился. Брайант снова был в Аннамаре, только он был очень большим, а купол — очень маленьким, надетым на него, как черепаший панцирь. Под ним раздавался шум и чувствовалось какое-то движение. Он попытался разглядеть, что это было, но на него навалилась какая-то тяжесть, а затем по куполу прямо у него над головой раздался страшный удар, от которого он потерял сознание. Когда он открыл глаза, то снова оказался в полутёмном салоне грузовика, где все спали, а Кира передвинулась так, что оказалась у него на груди, и именно эту тяжесть он почувствовал во сне. В остальном всё было в порядке, только голова болела… И только Фелтри, обязанный сидеть и бодрствовать, теперь спокойно лежал на полу. Грач Чай исчез. Брайант сдвинул Киру с себя. Она что-то сонно пробормотала, но не проснулась. Он подбрался к Фелтри и посветил ему в лицо фонариком. Фелтри застонал и заморгал. Прошло довольно много времени, прежде чем Брайант смог добиться от него связной речи, но даже тогда он не смог толком объяснить, что произошло. Грач Чай, должно быть, всё это время притворялся, что спит, ожидая момента, когда внимание Фелтри отвлечётся на что-то другое или притупится от усталости. Затем он вырубил Фелтри. Брайант вспомнил звуки из сна и тот оглушительный грохот. Должно быть, он пытался встать, но Кира придавила его своим весом, и Грач Чай ударил по шлему ещё и его. Фелтри начал лихорадочно ощупывать себя под костюмом. — Они исчезли, — выдохнул он. — Микроплёнки. Должно быть, он забрал их. Брайант в отчаянии покачал головой. — Великолепно. И теперь он может вести своих людей прямо на Котмар, слегка задержавшись, чтобы подхватить нас по пути. Он выругался, чтобы не расплакаться. Они столько всего пережили из-за этих проклятых микроплёнок, а теперь они даже не доживут до возможности рассказать, что они их отсняли. — И он, должно быть, тоже слышал, как мы говорили о рации космопорта. Фелтри сказал: — Извини. Но я не спал. Я… смотрел туда, — он махнул рукой в сторону ночи, — и думал о доме. Наверное, он действовал так быстро, что я его просто не услышал. — Что ж, — хмыкнул Брайант, — может быть, нам ещё удастся его поймать. Грузовик едет быстрее, чем он может идти пешком. Но на самом деле он не питал особых надежд, и поэтому не был особенно удивлён или расстроен, когда они обнаружили, что Грачу Чаю удалось вывести грузовик из строя. Брайант вгляделся в непроглядную тьму ночи, до рассвета оставалось ещё несколько часов. — Мне придётся пойти за ним, — сказал он. — Пешком. — Но ты умрёшь там в одиночестве, — сказала проснувшаяся к тому моменту Кира. — Останься здесь, Хью. Он не сможет выжить, и никто не сможет. Почему вы оба должны умереть? — Потому что я не верю, что Грач Чай ляжет и будет ждать смерти. Для нас единственный шанс выжить, — это поймать его до того, как он доберётся до своих людей. Брайант взял с собой пайки, воду и боеприпасы для оружия. Поцеловал Киру в холодные губы и пожал руки Фаону и юноше. Обращаясь к Фелтри, он сказал: — Пусть займутся ремонтом грузовика, как только рассветёт. Верьте в то, что я его поймаю. Фелтри ответил: — Удачи, — потом добавил. — Есть одна вещь, которая меня озадачивает. — Какая? — Почему Грач Чай не убил нас, когда у него был шанс? — Я не знаю, — сказал Брайант и пошёл прочь от грузовика, навстречу холодному, пронизывающему ветру. Запустение царило под тусклыми звёздами. Он старался не думать. Защитный костюм был тяжёлым и громоздким. Он раздражал и мешал ему, и, казалось, защищал от ночного холода не лучше папиросной бумаги, даже при включённом на полную мощность обогревателе. Поднятая ветром пыль оседала на лицевом щитке его шлема. Грузовик остался позади. Грач Чай оставался где-то впереди. Кроме них, на всей огромной поверхности этого мёртвого и безмолвного мира не было ничего живого. Он шёл. Наступил рассвет, и медленная струйка красного света просочилась сквозь ночь, как кровь сквозь тёмную повязку. С медлительностью ледника она растеклась по равнине, создавая иллюзию тепла. Ветер стих. Наступил день. И день продолжался вечно. Он шёл. Он ел, пил, отдыхал и шёл дальше, держа по компасу направление на Аннамар. Незадолго до полудня ему показалось, что он увидел далеко впереди и справа от себя тёмное движущееся на беспокойном красном фоне пятнышко. Он следил за ним весь долгий день, и ему казалось, что он его догоняет. К тому времени, как багровое солнце коснулось горизонта, он уже начал надеяться. Затем в последних лучах света он увидел гряду низких скалистых холмов и понял, что это отроги горной цепи к северу от космопорта. Далёкая фигура прошла между ними и исчезла. Брайант сел в пыль посреди равнины. Поднялся ветер, и наступила темнота. Через некоторое время Брайант поел, выпил немного воды и снова поднялся на ноги. Он направился к холмам. Всю ту ночь он, с трудом передвигая ноги, бродил среди известковых валунов и крошащихся камней, то поднимаясь вверх, то спускаясь вниз. Он часто падал и несколько раз ненадолго терял сознание, но не останавливался. Теперь он не имел права остановиться. Ни сознательные размышления, ни здравый смысл, не могли бы подвести его к решению остановиться. Скалы отчасти смягчали силу ветра, и опора под ногами была твёрже, чем в пустыне. Когда тусклый рассвет снова озарил небо, он достиг края обрыва. Далеко-далеко на равнине виднелся пилон космопорта. Прямо под ним, у подножия уступа, сидел Грач Чай, ел и пил в укромном месте перед тем, как завершить последнюю часть своего путешествия. Брайант поднял оружие. Грач Чай взглянул наверх, увидел его и поднял руки. В холодном воздухе его голос прозвучал едва слышно. — Я не вооружён. Спускайся. Брайант заколебался, нащупывая пальцем спусковой крючок. Он подумал о Фелтри и о себе, всё ещё живых, хотя Грач Чай мог легко их убить. Он сказал: — Ты взял оружие из грузовика. Где оно? — Оно было слишком тяжёлым. Я выбросил его. Спускайся, Брайант, и поешь. Брайант опустил оружие и, спотыкаясь и скользя в пыли, двинулся вниз по склону. Грач Чай наблюдал за ним. — Я не думал, что ты сможешь меня нагнать, — сказал он и улыбнулся. — Тебе следовало стать варконидом. Он так и не поднялся. Брайант встал перед ним, держа оружие наготове. — Верни мне плёнки, Грач Чай. — Я их тоже выбросил. В пыль, в пустыне, я не думаю, что кто-нибудь когда-нибудь найдёт их. Довольствуйся этим, Брайант. У Фелтри всё ещё есть информация в голове, и голова у него всё ещё на плечах. Это уравнивает позиции. Справедливо? Брайант спросил: — Почему ты нас не убил? — Мы сражались вместе, — сказал Грач Чай. — Товарищ по оружию — неподходящий объект для убийства. Он протянул свою бутылку с водой. — Держи. Брайант сел. Он отпил из бутылки Грача Чая и отдал её обратно. Затем поделился с Грачом Чаем частью своих припасов. — Ты не передумаешь и не пойдёшь со мной? — спросил Грач Чай. — Нет. Грач Чай встал. — Извини, Брайант. Тогда я пойду. Брайант снова поднял своё оружие и нацелил его в грудь Грача Чая. — Нет, — сказал он. — Нет, ты не соберёшь своих людей и корабли, не приведёшь их ни сюда, ни в Котмар. Мне придётся убить тебя. Грач Чай уставился на него с недоверчивым выражением лица, а затем сказал: — Ты думаешь, мне теперь нужен Котмар? Брайант кивнул. — Отличная база для Варкона. Ты сам так сказал. Да, он тебе нужен. Грач Чай воскликнул с неожиданной яростью: — О боги космоса, даже предложи мне добычу в двадцать Котмаров и сотню баз я бы ни за что не позволил своим людям отправиться в Странствие! Или узнать о нём! Брайант спокойно держал своё оружие и ничего не отвечал. — Послушай, — сказал Грач Чай. — Ты же знаешь варконидов. Мы — народ, путешествующий по звёздам, и мы всегда будем им оставаться, и нам безумно хочется узнать, что находится за следующей туманностью. Если я привезу Странствие на Варкон, никто из нас больше никогда не будет летать на кораблях! Нет… эта штука может погубить Варкон. Если мы полетим в Андромеду, то только в наших собственных телах, на наших собственных кораблях! Помолчав, он добавил: — И если ты будешь благоразумен, Брайант, то тоже забудешь о Странствии. Брайант посмотрел на него усталым взглядом и спросил: — Ты хочешь сказать, что просто возьмёшь свои корабли и отправишься домой? — Как только смогу собрать своих людей, я уберусь отсюда, — сказал Грач Чай. — Грач Чай… — Да? — Ты жёсткий и жестокий человек, но я не думаю, что ты лжец. — Нет, Брайант. Брайант опустил оружие. — Хорошо, уходи. Но помни! Когда-нибудь мы доберёмся до Облака! Грач Чай улыбнулся. — Приходите. Варкон будет ждать вас. Он повернулся и зашагал прочь по красной равнине. Брайант посмотрел на его удаляющуюся фигуру, опустил взгляд на своё оружие и улыбнулся. Он ждал. Вскоре после полудня раздался отдалённый раскат грома, затем ещё один, и в небо взметнулись две полосы пламени. Брайант поднялся и направился к далёкому пилону. Если рация работает, размышлял он, помощь прибудет сюда через два дня. На самом деле прошло три, прежде чем корабль с ближайшей базы, расположенной далеко за пределами Пограничья, оторвался от ржавой планеты, освещённой лучами красного солнца. Брайант и Кира смотрели в иллюминатор на мир своего детства. Он подумал о людях Котмара, о том, как они живут под погребённым в пыли куполом, и о Странствии. Умирающие сновидцы — но также и короли космоса, вольно путешествующие по необъятной вселенной, которую он никогда не увидит, повелители миллиона миллионов солнц…. Его рука крепче обняла Киру. Он не думал, что когда-нибудь забудет о Странствии. Он думал, что, возможно, когда он состарится и всё вокруг изменится, он решит вернуться…