Я не землянин

Аннотация

Эдмонд Гамильтон Я не землянин Edmond Hamilton, No Earthman I, 1957 Перевод Андрей Березуцкий (Stirliz77) Джон Теппер взял в руки факел. — Нет! — закричала Нэнси. — Нет, дядя Джек, не поджигай его! Теппер сказал: — Успокойся. Его голос был мягким, но в нем были такие нотки, что у ребёнка мгновенно закрылся рот. Ей было десять, а в следующем месяце, если она выживет, ей исполнится одиннадцать. Ларри было всего шесть. Он не плакал — впервые с тех пор, как Сандихир на рассвете третьей луны постучал в дверь с новостями. Наступил рассвет, и Джон Теппер стоял с факелом в руке и смотрел на детей своего погибшего брата. — Я не могу облегчить вам задачу, — сказал он. — Хотел бы я это сделать. «Жаль, что я не могу облегчить задачу себе», — подумал он. Он повернулся и зашагал по красно-коричневой траве к дому. Вот и всё, подумал он, за исключением детей. Моя жена, мой брат, моя невестка, сорок восемь лет моей жизни. Эта планета Таринан отняла у меня их всех. Теперь я отдаю ей и свой дом. Я построил его собственными руками и своими же руками разрушу. Он сунул факел в костёр, заранее разожжённый у наветренной стены. Ярко-жёлтое пламя вспыхнуло на тёмном дереве. Оно лизнуло низкий карниз и жадно перекинулось через край крыши. Теппер отступил назад. Бронзово-красная звезда, бывшая солнцем Таринана, поднялась над горизонтом, чёрный дым сгустился и поплыл клубами. Теппер стоял рядом с детьми и думал: «Семнадцать лет назад, когда умерла Энни, было тяжелее, но ненамного. Ненамного». — Нам пора, Джек, — сказал Сандихир. — Чем скорее мы выберемся из долины... Теппер кивнул и повернулся спиной к огню. Он поднял Ларри и посадил в грузовик. Сандихир запрыгнул внутрь и запустил турбину. Ларри шмыгнул носом и спросил: — Мы едем домой, дядя Джек? Между ними клубился густой едкий дым, от которого у Теппера защипало в глазах. — Нет, — ответил он, — мы едем в Терраополис — земной город, где взлетают большие корабли. — Мы сможем увидеть корабли? — Да. Вы сможете их увидеть. — Ну же, ну же, — нетерпеливо подгонял Сандихир. Турбина загудела. Нэнси всё ещё стояла, глядя на горящий дом. Она беззвучно плакала. Теппер положил руку ей на плечо. Она повернулась и сказала: — Дядя Джек… «О боже, — подумал он, — она собирается спросить меня об Алане и Джун, и что я смогу ей ответить?» Как сказать ребёнку, что её родители умерли, а её дом превратился в груду пепла? Она не спросила его. Она знала, не спрашивая, подумал он. Она забралась в грузовик, уселась рядом с Ларри и обняла его за плечи. Теппер сел в машину, положил винтовку на колени, и грузовик с рёвом покатил по пыльной дороге между зерновыми полями, простиравшимися, насколько хватало глаз, и это был долгий путь. — Я бы сжёг и зерно, — сказал он, — но оно слишком зелёное. — Им это ничего не даст, Джек. Они растопчут его. Тёплый ветер задувал в открытые окна грузовика, ероша жёсткие рыжеватые волосы Сандихира, росшие у него на затылке и на плечах в виде своеобразной гривы. Он был из Народа Ветра, того самого Народа, который при Стрэнне теперь опустошал всю эту обширную территорию. Его кожа была красивого бронзового цвета, светлее, чем глубокий загар Теппера. Его глаза тоже были бронзового цвета, с золотистым оттенком. Он вырос вместе с Тепперами и был между ними по возрасту — моложе Джона и старше Алана. Для них он был как третий брат. Сандихир не изменился — в отличие от других, он оставался почти таким же близким, почти таким же хорошо известным и заслуживающим доверия. Другие убили Алана и Джун, не веривших, что старые друзья могут стать новыми врагами. Только по настоянию Сандихира и его самого они отправили детей в Олд Харм, находившийся дальше от внутренних районов и, следовательно, бывший безопаснее. Другие, много лет работавшие бок о бок с Джоном Теппером на Старой ферме, накануне ночью сожгли сараи, уничтожив всё автоматическое оборудование, с помощью которого управлялось обширное хозяйство, а также маленький флайер, который легко мог доставить Теппера, Сандихира и детей в безопасное место. Лёгкий грузовичок, стоявший у дома — это всё, что осталось. Теппер запер детей в доме и побежал к огню как раз вовремя, чтобы увидеть, как тёмные фигуры его работников разбегаются в тени. Он поймал только одного из них. Вурлл, его бригадир. Вурлл, теперь уже не бригадир, а человек из Народа Ветра, вызывающе смотрел на винтовку Теппера, и в отблесках костра его глаза казались жаркими и пьяными. — Кто велел тебе это сделать, Вурлл? Это был Стрэнн? Вурлл стоял, дикий и гордый. — Мы таринцы. Мы солдаты Стрэнна. Стреляйте. Теппер с горечью сказал: — Солдаты. Мародёры, поджигатели — и, я полагаю, убийцы в будущем. Солдаты! — Стрэнн сражается с землянами единственным доступным нам способом, — заявил Вурлл. — Идите домой, все вы. Верните нам нашу землю. — Вашу землю? — взорвался Теппер. — Что было здесь до того, как пришли мы, земляне? Пустые равнины. Мы превратили их в плодородные поля. И теперь, когда мы это сделали, вы говорите, что эти поля ваши. Вы бы никогда, ни за что на свете, не сделали ничего из этого места, и теперь, когда мы что-то сделали, вы захотели это! — Стрэнн говорит «убей»! — раздался в темноте пронзительный голос, и Теппер упал на землю, когда над его головой что-то пролетело, а когда он выпрямился, Вурлла уже не было. Теппер вернулся в дом к детям, а перед рассветом пришёл Сандихир с известием о смерти Алана и Джун, и не осталось ничего другого, как уйти. — Неужели Народ Травы тоже выступит против нас? — спросил Теппер Сандихира. — Думаю, да, Джек. Стрэнн намеренно использует убийства, чтобы заставить наших людей сражаться до конца — и теперь, когда они выступили против землян, они должны последовать за Стрэнном. Народ Травы Мохина не захочет, чтобы Стрэнн слишком возвеличился. Сандихир с несчастным видом добавил: — И я не могу сражаться со своим народом. Но я и не убийца. Я хочу помочь тебе сбежать. Что ж, подумал Теппер, это всё, на что он имел право рассчитывать. Будь мы прокляты, подумал он, мы сами это сделали. Мы принесли этим кочевникам — охотникам новые способы, новые идеи, и они ухватились за них — они учились слишком быстро, слишком жадно. Они были гордыми людьми. Такими же были и фелши, которые жили за Откосом и были совершенно другой породой. Но для фелши гордость означала, что они цеплялись за каждый клочок своей культуры, какой бы она ни была, не допуская никаких изменений. Для остальных это означало яростную решимость ни в чем не уступать никому, что бы ни пришлось изменить или отбросить. Теперь, при таких лидерах, как Стрэнн, они в диком порыве национализма старательно изгоняли всех чужаков. Если на нашей земле будет выращиваться зерно, мы будем его выращивать. Если понадобятся машины, мы купим или построим их как-нибудь сами! Таринан для таринцев. Да здравствует Стрэнн! И они выступили в поход как единая нация, а не как отдельные племена, радуясь обретению самого себя и демонстрируя свою новую силу, уничтожая всё на своём пути… «Они не уничтожат этих детей», — подумал Теппер. Грузовик двигался вперёд, а он нервно поглаживал винтовку. Не осталось ничего, ради чего стоило бы жить, кроме этих двух детей, и ничего внутри, кроме тёмной печали и ещё более тёмной ярости. Теппер огляделся в поисках кого-нибудь, кого можно было бы убить. Солнце поднялось выше. Зерно мерцало, как мягкий зелёный шёлк, колыхаясь и волнуясь. Слева, за полями, появилась тень. Откос, окаймлявший северо-восточную часть большой долины. Теппер несколько раз бывал на Откосе, но только тогда, когда это было необходимо, и на такое короткое время, какое только было возможно, и это, казалось, устраивало фелши так же, как и его самого. Он ёрзал, поглаживая винтовку, поглядывая то в одну, то в другую сторону, курил одну сигарету за другой. Наконец он сказал Сандихиру: — Ради бога, позволь мне сесть за руль. Сандихир передал руль ему, а сам положил винтовку на колени. Теппер гнал изо всех сил, поднимая на дороге облако пыли, тянущееся за ним, как шлейф. У него не осталось чётких воспоминаний о том дне, за исключением того, что он закончился. Уже наступили сумерки, одна красная луна стояла высоко в небе, а другая всходила, дорога резко повернула направо, и Сандихир сказал: — Лучше остановись здесь, Джек. Мы же не хотим мчаться без оглядки. Теппер остановил грузовик. До Откоса было не более пятнадцати миль, а южный горный хребет изгибался так, что образовывал естественные ворота. Двое мужчин спрыгнули на землю, и Теппер полез в багажник за второй винтовкой. Нэнси выступила из тени. — Что ты собираешься делать? — Поднимусь на отрог и проверю, чисто ли на равнине. — Можно нам пойти с тобой, дядя Джек? — спросил Ларри. — Не в этот раз. Нэнси, покопайся там в вещах и найди что-нибудь поесть. Сандихир поможет… — Подойди сюда на минутку, Джек, — сказал Сандихир. Когда Теппер оказался за пределами слышимости находившихся возле грузовика детей, он сказал: — Лучше пойду я. — Почему? — воинственно спросил Теппер. — Я не доверяю тебе с оружием, вот почему. Пожалуйста, Джек. — Нет, — сказал Теппер. — Мне пора идти. Я должен продолжать что-то делать. Если у меня будет время подумать, я сойду с ума. Накорми детей. Я поем, когда вернусь. Сандихир вздохнул. — Ступай осторожно. Он вернулся к грузовику, а Теппер направился к отрогу впереди. Он был не очень высоким и не очень крутым. В красном лунном свете виднелась его вершина, неровный и морщинистый силуэт. Дорога уходила влево, но он продолжал идти прямо. Добравшись до подножия отрога, он закинул винтовку за спину и начал карабкаться вверх. После дня трава и камни были ещё тёплыми. Воздух становился прохладнее, и с равнины, перевалив через гребень отрога, подул лёгкий ветерок. Пахло гарью. Живот Теппера сжался от внезапной боли. Он высунул голову из-за каменистого выступа. Дом Фаркуара горел. Ещё дальше горел дом Блюдорна. За домом Блюдорна виднелся далёкий костёр дома Каравеллы, а три дымка на горизонте принадлежали домам Уилсона, Метцгера и Смита. Ему стало интересно, удалось ли кому-нибудь из них спастись. Грунтовая дорога выходила из долины и вилась по равнине на протяжении ста миль или даже больше, чтобы выйти на одну из главных планетарных магистралей, ведших в Терраополис, расположенный на расстоянии почти восьмисот миль. Недалеко на флайере и даже на грузовике, если дорога свободна. Дорога не была свободной. Над горизонтом появилась вторая луна, и стало достаточно светло. На первый взгляд казалось, что вся равнина движется. Широкие тёмные массы людей топтали зерно и траву, огромный серп приближался медленно и неумолимо. Дорога была забита машинами. До Теппера донёсся шум — лязг, рычание и бормотание огромной армии, двигавшейся в беспорядке. Народ Мохина присоединился к Народу Стрэнна, и таким образом спасения не было. Родная долина позади него оказалась настоящей ловушкой. Он оглянулся на блестящий кузов грузовика и подумал о детях. Он позволил себе на мгновение впасть в отчаяние. Затем он снова поднял голову, встревоженный новым звуком. Колонна грузовиков двигалась впереди армии. Он насчитал четыре: два лёгких внедорожника, таких же, как у него, и два тяжёлых грузовика, во главе с джипом. Вероятно, все они были взяты с равнинных ферм. Они неслись по дороге к устью долины. Лунный свет на глазах Теппера становился всё краснее. Это были те силы, которые они приберегли для него. Четыре грузовика и джип вторгнутся в долину Теппера и сожгут дотла ферму Теппера, а сам Теппер и его домочадцы будут поджарены на углях. Он ещё раз оглянулся на грузовик, стоящий на дороге в долине, где его ждали Сандихир и дети. Затем он спустился с гребня и побежал. Отрог распадался на серию холмов и промоин. Мимо них в долину уходила дорога, в трёх местах проложенная над водопропускными трубами, отводящими воду в сезон дождей. Теперь, в сухой сезон, грузовик мог проехать по неглубоким оврагам с осторожностью, но далеко не так быстро, как по дороге. Теппер снял с плеча винтовку и присел за валуном. Он ждал. Показалась колонна. Из-под колёс полетела пыль, и он услышал, как люди разговаривают и смеются, их голоса были жаждущими и возбуждёнными. Он положил тяжёлую атомную винтовку на камень и выстрелил. Пуля попала в джип и взорвалась с громким треском. Передняя часть джипа разлетелась на куски. Автомобиль развернулся, накренился и покатился, выбрасывая людей. Грузовик, ехавший за ним, врезался в него и протащил по дороге, сотрясаясь и скрежеща, а затем перевернулся на бок. Три грузовика, ехавшие за ним, замедлили ход, взвизгнув тормозами. Послышались другие крики, более пронзительные и ужасные. Теппер вскочил на камень. Люди начали выбираться из разбитого грузовика и выпрыгивать из других машин. Они были вооружены ружьями, короткими туземными копьями и ножами, всем, что смогли раздобыть. Некоторые из них всё ещё были одеты в рубашки и шорты колонистов, другие — в расшитые юбки или кожаные туники своего народа. Теппер видел их всех как сквозь странную тёмную дымку. Он поднял винтовку и выстрелил, яростно ругаясь и проклиная их. Я такой же таринец, как и вы, чёрт бы вас побрал, я родился здесь, и эта земля моя! Пули взрывались, проделывая дыры в дороге, поднимая фонтаны пыли и гальки. Фигуры метались, убегая, прыгая, падая, перекатываясь. Земля перед камнем вздыбилась и отбросила его назад. Пули начали взрываться вокруг него. Всхлипывая, со щеками, залитыми слезами ярости, Теппер перекатился на спину и побежал в укрытие, огибая выступ отрога. К тому времени, когда он снова добрался до долины, ему стало лучше. Вспышка ярости успокоила его. Он высмотрел грузовик и бросился к нему. Какое-то время они не смогут проехать на своих грузовиках по дороге, но некоторые из них должны были последовать за ним пешком. Он пригнулся, стараясь стать как можно меньшей мишенью. Довольно скоро он увидел бегущего к нему Сандихира. — Заводи грузовик! — крикнул Теппер. — Быстрее! Когда Теппер забирался в машину, он увидел лицо Нэнси. Оно было бледным, как белый цветок, а глаза огромными. Она не издавала ни звука и старалась успокоить Ларри. Теппер был благодарен ей. Сандихир завёл грузовик и направил его обратно тем же путём, каким они приехали. Теппер рассказал ему, что произошло. Он хмыкнул и покачал головой. — Мы не сможем оставаться в долине. Здесь негде спрятаться, и они не успокоятся, пока не поймают нас. Нэнси спросила: — Почему? Она наклонилась вперёд, прислушиваясь. Теперь она произнесла незнакомым напряжённым голосом: — Что с ними такое? Они что, все сумасшедшие? Почему они должны нас ловить? — Она с трудом сглотнула, но голос у неё всё равно сорвался. — Что мы им такого сделали? — Вы оскорбили их своим превосходством, — тихо сказал Сандихир. — Не только в теории, но и на практике. Если бы они были такими же, как фелши, без обязательств, они бы просто проигнорировали вас, но это не так. У них есть обязательства. Когда-нибудь они действительно станут равны вам. Но до тех пор они не смогут вынести оскорбления от вашего присутствия. Или моего. Ты можешь это понять? — Нет, — сказала Нэнси. — Я так не думаю. Ты многое можешь сделать лучше, чем я, но я не хочу тебя убивать. — Ладно, — нетерпеливо сказал Теппер, — в любом случае, прими это. Ты поймёшь это позже. Он ехал, высунув голову из окна, и оглядывался назад. Сандихир сказал, продолжая разговор с Нэнси: — Есть и другие причины. Теппер — это имя много значит в этой части Таринана. Твоего дядю Джека считают великим человеком, могущественным вождём. Стрэнн не может позволить ему уйти. Теппер прервал его. — Не обращай внимания на всё это. Ты видишь там огни? — Нет… да. Должно быть, проехал один грузовик. Теппер протянул руку и выключил фары. — Похоже, у нас не всё гладко вышло с таринцами. Давайте поднимемся на Откос и посмотрим, что мы сможем сделать с фелши. Он повернулся и помог детям собрать вещи, которые они смогли взять с собой. Нэнси была смелой малышкой, подумал он. Очевидно, она была до смерти напугана и, должно быть, была уверена, что с её родителями что-то случилось. Тем не менее, она держала рот на замке и помогала, чем могла. Алан гордился бы ею. Тусклый лунный свет не заменил света фар. Сандихиру пришлось притормозить, и грузовик, ехавший за ними, обогнал их. Но затем Сандихир крутанул руль, и они съехали с дороги и покатились, подпрыгивая, по траве. Теппер надеялся, что их преследователи этого не заметят. Ларри что-то говорил на заднем сиденье. — Он это сказал. Я слышал… Нэнси зашикала на него. Он не захотел замолчать. — Правда, дядя Джек? Ты сказал, что мы пойдём к фелши? Теппер что-то проворчал, высунувшись из окна. На дороге фары сбросили ход, помедлили, а затем погасли. Теппер проклинал алюминиевый кузов грузовика, такой яркий и блестящий, что его было видно за много миль даже при лунном свете. — Я не хочу идти к фелши, — сказал Ларри и заплакал. Нэнси встряхнула его. — Прекрати это. Дядя Джек позаботится о нас. Ларри заплакал громче. — Я не хочу, чтобы меня съели! — О чем, чёрт возьми, ты говоришь? — потребовал ответа Теппер, вставляя в винтовку новую обойму. — О, это просто глупая история, которую рассказывала нам Бринсир, — ответила Нэнси. Бринсир была — когда-то была — их няней и кладезем старых сказок Народа Ветра. — Они все ведьмы, — прорыдал Ларри. — Они колдуют и едят мальчиков. — Только плохих мальчиков, — сказала Нэнси. — Если ты будешь хорошим, они тебя не тронут. Не так ли, дядя Сэнди? Сандихир сказал, что это так. — Больше всего они ненавидят плакать. Если они услышат плач, неизвестно, что они сделают… — Видишь? — сказала Нэнси. С подозрением, наполовину осознавая, что его разыгрывают, Ларри замолчал, лишь время от времени громко сглатывая, чтобы показать, что он ничего не забыл. Дорога стала более неровной, и все они были заняты тем, что старались удержаться. Сандихир поехал немного быстрее. Перед ними возвышался Откос, огромная чёрная стена на фоне неба. — Если подумать, — сказал Теппер, — что ты знаешь о фелши? — Лично я? — спросил Сандихир. — Столько же, сколько и ты. — А что знает Народ Ветра? — Что-то в этом духе, — сказал Сандихир, кивая в сторону Ларри. — Ведьмы и чёрная магия, истории, которые, как мы, конечно, знаем, не соответствуют действительности. Теппер посмотрел на Откос. — Правда? Сандихир что-то проворчал. Грузовик начало опасно раскачивать. — Всё уложили? — спросил Теппер. — Хорошо. Приготовьтесь выходить. — Впереди указатель тропы, — сказал Сандихир и остановил грузовик. В лунном свете возвышалась огромная каменная вершина, высокая и узкая, покрытая с древнейших времён всевозможными символами. Силы эрозии, создавшие вершину, также проложили своего рода тропинку вверх по её склону, в остальных местах бывшему отвесным и неприступным. Двое мужчин выпрыгнули из грузовика. Сандихир взвалил Ларри себе на плечи и пошёл вперёд. Нэнси последовала за ним, согнувшись под тяжестью невероятно большого рюкзака. Теппер выругался и заставил её бросить его на землю. — При подъёме тебе никто помогать не будет, — сказал он, а потом более мягким тоном добавил: — Иди, дорогая. Всё это вещи не имеют большого значения. А вот ты — да. Она побежала за Сандихиром. Теппер поправил свой рюкзак и выстрелил в преследующий их грузовик, оказавшийся теперь в пределах досягаемости. Он не попал в него, но тот снова замедлил ход и свернул в сторону. — Они не последуют за нами на Откос, — сказал Сандихир. — Не сразу. Им придётся вернуться и поговорить со Стрэнном, а Стрэнну придётся официально поговорить с фелши. На этот счёт существует старое соглашение. — Это не помешает им стрелять в нас пока мы будем карабкаться наверх. Зловещего вида утёс возвышался над ними, как стена бастиона. Стена замка ведьм, мрачно подумал Теппер. Красный лунный свет осветил возвышенности и обагрил их кровью. Ларри попробовал снова завыть. На этот раз Сандихир протянул руку и дал мальчику подзатыльник, строго приказав ему заткнуться. Затем он начал подниматься по узкой тропинке, а Нэнси следовала за ним по пятам. Теппер держался позади, останавливаясь через каждые несколько футов, чтобы оглядеться. Грузовик, следовавший за ними, остановился на некотором расстоянии от Откоса. Он увидел, как из него вылезли несколько человек и побежали вперёд, прекрасно видимые в лунном свете. У них было оружие. Если бы они стреляли достаточно метко, то могли бы перебить весь отряд на тропе. Теппер тщательно прицелился и выстрелил. Маленькая белая звёздочка ярко загорелась под ним. Он выстрелил снова, несколько раз, но уже не так яростно, как раньше, у дороги. На равнине вспыхнуло целое созвездие. Он не видел, скольких он убил, но три или четыре выстрела, прозвучавшие в ответ, прошли мимо цели, и когда пыль осела, людей стало меньше, и они начали отходить. Похоже, им разонравилось это дело. Теппер подумал, что, вероятно, они боялись фелши не меньше, чем его оружия. А может, и больше. Он не винил их. Он и сам испытывал сомнения. Его отношения с фелши были формально корректными и милосердно краткими. Когда-то он получил их разрешение подняться на Откос и вступить на их землю, теперь разрешения у него не было, а он всегда заботился о том, чтобы не обидеть их, но собирался сделать именно это. Он даже предположил, что, возможно, зараза убийства распространилась и на них, и они могут убить его и остальных так же быстро, как это сделали бы люди Стрэнна. Внизу прогремел последний прощальный выстрел, выбив осколки из скалы. Он пожал плечами и принялся карабкаться вверх. Это была долгая и тяжёлая работа. Они довольно часто отдыхали, по очереди неся мальчика. До того, как они закончили подъём, им пришлось нести и девочку. Уже почти рассвело, когда они, спотыкаясь, преодолели последний участок подъёма и оказались на ровной площадке наверху. Ожидая их, в красном туманном сумраке между заходом лун и восходом солнца стояли три приземистые странные фигуры, как три маленькие горгульи. Ожидая. И как они узнали, что кто-то приближается? Теппер почувствовал, как у него между лопаток пробежал суеверный холодок. Они могли услышать выстрелы и прийти на разведку, а также могли заметить, что кто-то идёт по тропе. Вот только ближайшая деревня находилась слишком далеко, чтобы можно было что-то услышать. Одна из горгулий шагнула вперёд. Теппер придвинулся ближе к Сандихиру, держа Нэнси одной рукой, а винтовку — другой. Ларри, сидевший на плечах Сандихира, открыл глаза и заныл. Сандихир мгновенно притянул его к себе и зажал ему рот ладонью. — Заткнись, — яростно прошипел он. Ларри продолжал издавать приглушённые звуки, глядя выпученными глазами поверх пальцев Сандихира. Фелши закрыл уши руками. — Громко, — сказал он. — Остановите его. Его голос был тонким, со странным ржавым щёлканьем, как будто им почти не пользовались. Теппер вспомнил, что все фелши — «все», то есть те немногие, кого он видел — звучали именно так. Он встряхнул Нэнси, чтобы убедиться, что она в полном сознании, и настойчиво сказал ей: — Отнеси Ларри за кусты и сделай так, чтобы он вёл себя тихо, даже если тебе придётся на него сесть. Кусты были невысокими и находились на расстоянии около двадцати футов, так что он мог за ними наблюдать. Нэнси схватила Ларри и потащила его прочь, попеременно шлёпая и умоляя его. В конце концов раздался отчаянный рёв, в котором Теппер различил слово «есть», а затем, очевидно, она всё-таки села на него, потому что наступила благословенная тишина. Теперь все фелши двинулись к ним. У того, кто шёл впереди, на голове было что-то блестящее — кусочек полированного металла, покачивавшегося и сверкавшего в лучах света трёх лун. Теппер был уверен, что это крышка консервной банки. В остальном мужчина был голым. Он был ненамного выше Нэнси, с толстыми бёдрами и выступающим брюшком, а также длинными плоскими ступнями, которые заканчивались двумя длинными пальцами, похожими на пальцы на руках. Его кожа имела мягкий маслянистый оттенок. Он был совершенно безволосым, а череп был круглым, как дверная ручка. Черты его лица были мелкими, грубоватыми, почти как у эмбриона. Глаз почти не было видно, настолько они были маленькими и настолько глубоко они сидели в глазницах. При дневном свете спина у него была бледно-жёлто-коричневой, а живот и конечности — белыми. Он был крайне непримечателен, глуповат на вид, был грязен и поражал крайней нищетой, такой нищетой, когда даже не понимаешь, что ты нищий. Но почему-то от него и его спутников у Теппера по спине пробежал холодок. Фелши, всё ещё раздражённо качая головой, хотя Ларри больше не издавал ни звука, сказал: — Возвращайтесь, — и указал пальцем. — Вниз. Он говорил на искажённой, неряшливой версии речи жителей равнин. Теппер осторожно ответил ему, отвесив низкий церемонный поклон. — Мы просим прощения за то, что пришли вот так, без разрешения. Но в долине идёт война. Эти дети... Фелши щёлкнул и пробормотал: — Дети. Не слышу... Все трое наклонили головы и нахмурились, а потом расслабились, и тот, у кого на лбу была жестяная полоска, спросил: — Война? * * * Теппер объяснил, стараясь говорить как можно проще. — Я везу детей в Терраополис, где они будут в безопасности. Я прошу разрешения пройти по вашей земле. Фелши хмыкнул. — Что дашь? — спросил он, глядя на рюкзаки. Вспомнив о подарках, которые он привозил раньше, Теппер раскрыл свой рюкзак и выложил скромный ряд банок и пластиковых контейнеров. — Это для получения разрешения, — сказал он, — и ещё столько же, когда мы благополучно доберёмся до вашей границы. Фелши стояли и размышляли. — Всё, — сказал вожак, взмахнув рукой с тремя длинными, словно сделанными из резины, пальцами и оттопыренным большим. Теппер открыл рюкзак, намереваясь сложить в него ранее вынутые вещи. — Нет, — твёрдо сказал он. — Мы должны жить сами. Это и ещё столько же. И снова фелши задумался. — Вы пройдёте? Не беспокоя наших людей, не останавливаясь в городах? — Мы пройдём. Так быстро, как только сможем. Фелши хмыкнул и начал собирать банки. Теппер обернулся, чтобы позвать детей. На секунду он не увидел их в обманчивом узоре теней и света от заходящих лун. Он моргнул — они были там, бежали к нему, Нэнси тащила за руку широко раскрывшего рот и вытаращившего глаза Ларри. Нэнси начала что-то говорить пронзительным, задыхающимся голосом, но Теппер велел ей замолчать. Он схватил Ларри за плечи — мальчик очень удачно потерял дар речи. Сандихир взял Нэнси за руку. Они пошли, пока фелши все ещё спорили, кому что достанется. Теппер хотел как можно скорее отправиться в путь, прежде чем они успеют передумать. — Но, дядя Джек! — воскликнула Нэнси истеричным тоном. А он свирепо оборвал её: — Не приставай ко мне сейчас. Они покинули открытое место и оказались среди колючего кустарника и искривлённых ветром деревьев, растопыривших свои хрупкие ветви. Свет сменился, и взошло солнце. Тридцать один час назад Теппер зажёг факел у своего дома в долине. Это был долгий день. Он взглянул на Сандихира, чьё волевое лицо стало серым и осунувшимся. Теппер сказал: — Поищи густые колючие заросли. Они нашли подходящие и забрались внутрь, расчистив место тяжёлыми ножами, а затем завалив ветками периметр. Расстелили одеяла для детей. Нэнси посмотрела на них с мрачным негодованием и спросила: — Теперь я могу вам рассказать? — Конечно, — ответил Теппер. — Что? — Ну, пока ты разговаривал с этими... этими мерзкими тварями, мы с Ларри наблюдали за тобой, и вдруг они исчезли, и ты исчез, и всё стало другим. Даже кусты исчезли. Я не видела ничего, кроме деревьев вокруг. Правда, Ларри? Я очень громко звала тебя, но ты не откликался, а потом мы внезапно вернулись... Её трясло. — Мне страшно, дядя Джек. Я хочу домой. Она заплакала. Он обнял её и стал утешать. — Это был всего лишь сон, — сказал он ей. — Ты заснула на минутку. Я всё время был рядом с тобой. Я видел тебя. Но внутри у него возникло странное холодное чувство. Он ни на минуту не мог выбросить из головы мысль о том, что они исчезли. — Скоро люди Стрэнна начнут разговоры с этими маленькими зверьками, — пробормотал Сандихир. — Нам лучше спать чутко и недолго. Они так и сделали, не выпуская из рук винтовок. В запутанных и печальных снах Теппера преследовал один вопрос, и он всё ещё не выходил у него из головы, когда он проснулся. Вопрос заключался в том, что имел в виду представитель фелши, когда сказал, что не мог ничего расслышать из-за шума, который производили дети, если они тогда вообще не шумели. Солнце стояло высоко и уже припекало. Огромные медные облака клубились под ним, погружая землю в медные сумерки, сквозь которые деревья и колючий кустарник казались ещё более тощими и искажёнными, чем когда-либо. Не было видно ни фелши, ни людей Стрэнна. Сандихир развязал свой рюкзак в поисках еды. Он уставился на контейнеры, тщательно пересчитал их и выругался. — Половина вещей пропала, — сказал он. — Этого не может быть, — сказал Теппер. — Ты, должно быть, взял мой рюкзак. Но это было не так. Кто-то прокрался к ним, пока они спали, и обчистил рюкзак, не разбудив их. — И даже не потревожив узлы, — сказал Сандихир. — Должно быть, они были очень осторожны и завязали его точно так же. Сандихир кивнул, озадаченно глядя на барьер из срезанных веток, сооружённый ими вокруг места их ночлега, который, казалось, был потревожен не больше, чем узлы. Они наскоро поели и снова двинулись в путь. Дым предупредил их о деревне ещё до того, как они подошли к ней слишком близко. Они осторожно обошли её по краю неглубокого каньона, в котором она была построена. Теппер посмотрел на неё сверху вниз. Она оказалась неожиданно большой. Хижины были разбросаны то здесь, то там — повсюду, в соответствии с прихотью строителей, и каждая из них отличалась от других по форме. Все другие примитивные народы, о которых знал Теппер, придерживались одной жёсткой племенной схемы в строительстве жилищ, но фелши, очевидно, этого не делали. Здесь были круглые, квадратные, продолговатые, треугольные и серповидные дома, разные по высоте и размерам. Было одно здание побольше, по-видимому, деревенское место собраний, невероятно напоминавшее кристаллическую форму снежинки. Единственным общим признаком был строительный материал — камень. Довольно крупный камень. Здесь не возделывали землю, хотя каньон был хорошо орошаем и плодороден. Ему стало интересно, чем они питаются. На деревенской улице никого не было видно. Вероятно, их предупредили о приближении чужаков и они попрятались в домах. Тем не менее Теппер с тревогой чувствовал, что за ними откуда-то наблюдают чьи-то глаза. Он обрадовался, когда деревня осталась позади. Но даже тогда он чувствовал себя не в своей тарелке. Позже они остановились передохнуть и перекусить. Теппер взобрался на самое высокое дерево, какое только смог найти, и оглядел тропу. Вдали виднелось облако пыли, и оно быстро двигалось, такое облако могло быть поднято большим количеством людей на марше. Он поспешно соскользнул вниз и потянулся за винтовкой, прислонённой к стволу дерева. Она исчезла. Он позвал Сандихира и начал обшаривать кусты. Они не обнаружили там никаких следов присутствия человека. Сандихир осмотрел пыльную землю вокруг дерева. Там были только отпечатки Теппера. Но тяжёлая винтовка исчезла. Маленькие зёрнышки паники, уже посеянные в Теппере, начали прорастать с огромной скоростью. Он бросился к тому месту, где находились дети. До них было всего несколько футов, но прежде чем он успел туда добраться, Ларри начал кричать. Он не слышал Нэнси. Когда он прорвался сквозь кусты, она стояла, зажав рот руками, а глаза у неё чуть не вылезали из орбит. Она смотрела на землю. Теппер не увидел там ничего, кроме пыли, никаких ядовитых существ и уж точно никаких фелши. За секунду, пока он бежал к ребёнку, он ничего не понял. Потом он вспомнил, что именно там были оставлены рюкзаки. Они тоже исчезли. — Как? — спросил он Нэнси, пока Сандихир поднимал мальчика и пытался успокоить его. — Ты видела, кто их забрал? Она медленно отняла руки ото рта и покачала головой. — Они просто... исчезли. — Что значит, они просто исчезли? Она развела руками. — Вот так, просто исчезли. Мы сидели здесь и ели, и они были здесь, перед нами, а потом их там не оказалось. Она внезапно обхватила его руками за талию и прижалась к нему. Сандихир сказал: — Этого не может быть. Кто-то, должно быть, забрал их. Он начал лихорадочно искать следы. Он не нашёл ничего, как не нашёл ничего возле дерева, где исчезла винтовка Теппера. Он подошёл и встал перед Теппером, и на его лице появилось странное выражение. — Мои люди были правы, Джэк. Я смеялся над ними, а теперь должен съесть свой смех. Мы в стране ведьм. — Я не верю в ведьм, — сказал Теппер. — Я не верю в колдовство. Послушайте, у нас сейчас нет еды. У нас есть ножи на поясе и одна винтовка, а люди Стрэнна прилетят как на крыльях ветра. Хочешь посидеть и подождать их? Сандихир пожал плечами. Он шёл вместе с Теппером, держа Ларри в одной руке, а винтовку — в другой. Его взгляд постоянно блуждал по колючим кустам и искривлённым деревьям. Внезапно он выпустил мальчика, вскинул винтовку к плечу и выстрелил. Вслед за вспышкой и дымом в небо взметнулись грязь, корни и ветки. Сандихир начал говорить: — Они преследуют нас... — и винтовка исчезла из его рук. Почти в то же мгновение огромный камень полетел в него. Он поднял руки, словно пытаясь защититься, но он отлетел в сторону и со страшной силой ударил его по голове. Он упал навзничь, и по тому, как он упал, Теппер понял, что он был мёртв ещё до того, как коснулся земли. Теппер притянул детей к себе. На него обрушился шквал камней и веток, как будто подхваченных сильным ветром или отброшенных взрывом, только не было ни ветра, ни взрыва. Ему показалось, что он увидел вдалеке фигуры двух или трёх фелши. Он бросился бежать, пытаясь прикрыть детей своим телом. Что-то больно било его по спине и плечам. Очевидно, они хотели выместить на нем свою злобу, прежде чем убить его, потому что ни один из снарядов не был так жестоко нацелен, как камень, поразивший Сандихира. У него была разбита голова, и кровь заливала ему глаза, но он всё равно бежал, и с каждым шагом вес Ларри становился всё тяжелее, а тонкие ноги Нэнси подкашивались. Потом Ларри исчез. Просто исчез, без рывка и хныканья, в миг между поднятием и опусканием ноги. Теппер остановился и, вскрикнув, полуобернулся. Нэнси закричала. Крик оборвался на полуслове, как от удара острым ножом, и она тоже исчезла. Воздух потемнел от густого слоя пыли. Он увидел, как на него надвигается что-то большое, и попытался увернуться, но оно приближалось слишком быстро. Это было тело Сандихира. Оно ударило его и сбило с ног, а затем часть дерева упала на них обоих и придавила Теппера к земле, накрыв его молочным братом, выбив из него дух и оглушив силой своего падения. Когда он пришёл в себя, был уже закат, и у него появился ответ на вопрос о фелши, как будто часть его сознания работала всё это время, собирая объяснение из полузабытых фрагментов прочитанного и когда-то обсуждаемого. Теппер был фермером, человеком практичным. Он никогда не придавал особого значения экстрасенсорному восприятию и манипулированию материей с помощью некой таинственной силы разума. Но за свою не лишённую здравомыслия жизнь он приобрёл неплохие знания об ЭСВ, так же как и о колдовстве. Здесь он столкнулся с тем, что должно было быть или наукой, или колдовством. Он выбрал науку. Фелши были экстрасенсами. Это объясняло, как они узнали, что по Откосу поднимаются чужаки, и что они имели в виду, когда жаловались, что совершенно тихие дети производят слишком много шума. Они обладали телепатией… Они обладали телепатией и могли манипулировать материей нефизическими средствами. Телекинез? Телепортация? Он не был уверен в правильности слов, но они всё равно не имели значения. Важно было то, что эти жалкие маленькие твари, обладающие сверхчеловеческими способностями, вырвали из его рук не только винтовку и рюкзаки, но и самих детей, а его брата Сандихира убили. Он лежал, придавленный тяжестью тела Сандихира и рухнувшего на них дерева, наблюдая, как закат окрашивается в цвет свежей крови, и размышлял о том, какое оружие можно использовать против таких существ и как с ними бороться. Он не видел никакого выхода. Он начал осторожно высвобождаться, понемногу копая и шевелясь в рыхлой земле. Тело бедного Сандихира не дало дереву переломать ему кости. Через некоторое время после восхода луны он освободился и пополз прочь на четвереньках, пока не нашёл в себе силы встать. Он без всякой надежды позвал детей. Ответа не последовало. Он зашагал обратно к деревне, двигаясь с упрямой медлительностью снежной лавины. Не было никаких оснований полагать, что дети были в деревне. Они могли быть перенесены куда угодно в пределах досягаемости силы разума фелши. Возможно, их уже не было в живых. Но фелши были в деревне, и это было единственное известное ему место, с которого можно было начать. Он зашагал быстрее. Не успел он далеко уйти, как вспомнил, что люди Стрэнна тоже идут по этой тропе и, вероятно, уже находятся между ним и деревней. У него мелькнула идея. Он снял сапоги, шляпу и рубашку, спрятав их в зарослях колючки. Сунув длинный нож за пояс, он сошёл с тропы и двинулся параллельно ей, тихий и незаметный, как ещё одна тень среди множества, отбрасываемых лунами под деревьями. Люди Стрэнна прошли по краю каньона над деревней фелши, а затем остановились, всё ещё находясь неподалёку, чтобы приготовить еду и отдохнул перед ночным маршем. Теппер сначала увидел их костры, а потом и их самих, распростёртых на земле или сидящих вокруг костров, их голоса были громкими и беззаботными. Он был поражён их количеством. Их было человек пятьдесят, а может, и больше — гораздо больше, чем нужно, чтобы позаботиться о двух мужчинах и двух детях. Он подошёл так близко, как только осмелился, а затем распластался на животе и пополз по пыли. Когда он остановился, то оказался в десяти футах от одного из костров, справа от него находился край каньона. Стена каньона здесь была низкой и покатой, и в красном лунном свете были видны причудливые крыши деревни фелши. Люди Стрэнна, высокие охотники из Народа Ветра, разговаривали, и Теппер увидел среди них людей из Народа Травы. В их золотистых и рыжеватых гривах отражался свет костра. Красивые бронзовые тела поблёскивали, отражая огонь. По кругу ходили бутылки, и они смеялись диким смехом, ужасным в своей жестокости, жалким в своей невежественной гордости. Они смотрели на своего вожака, и Теппер тоже. Он знал его. Вурлл, бывший бригадир Теппера, обладал громким голосом и суровыми командирскими манерами. Вурлл говорил о том, что они будут делать, когда земляне уйдут, как они станут богатыми и сильными. -...и будет легко, — говорил Вурлл, — разобраться с этим на обратном пути. — Он указал на деревню фелши. — У маленьких жаб нет оружия. Один из Народа Ветра с сомнением произнёс: — Но они живут здесь с незапамятных времён, и никто никогда их не трогал. — Пришло время их тронуть, — сказал Вурлл. — Это отвратительные маленькие насекомые, и их нужно уничтожить. Будущему они ни к чему. И так, с горечью подумал Теппер, будет всегда. Таринан для таринцев! — Но ведь до сих пор говорят, что фелши — колдуны, — сказал сомневающийся. Его слова были заглушены ехидными насмешками и смехом. Вурлл и другие члены группы ходили в школу — земную школу — и громко выражали свой скептицизм. Теппер подождал, пока один из людей Стрэнна пойдёт сменить другого, нёсшего вахту на краю каньона неподалёку. У него была винтовка. Теппер последовал за ним, держась в тени. Неужели фелши прочли мысли этих людей и позволили им пройти, чтобы позже заманить их в ловушку в кустарнике? Теппер так и думал, но это не имело значения. Ему нужно было проникнуть в деревню незамеченным, и единственный способ, который он мог придумать, чтобы справиться с телепатией фелши — это скрыть присутствие своего разума за присутствием других. И единственный способ, который он мог придумать для этого — это начать драку, которая на какое-то время полностью заняла бы и фелши, и Народы Ветра и Травы. Он подумал, что массовая телепортация пятидесяти или шестидесяти людей за пределы досягаемости была бы проблемой даже для фелши. Человек, за которым он следовал, устроился на валуне, возвышающемся над долиной, и положил винтовку на колени. Свет костров не проникал так далеко. Теппер вытащил из-за пояса длинный нож и двинулся вперёд. Нож был острым, а Теппер действовал быстро, и у мужчины не было возможности вскрикнуть. Винтовка скользнула по его телу. Теппер поднял её и спрыгнул на склон каньона, где тем, кто находился наверху, было бы трудно разглядеть его слишком хорошо. Затем он внезапно закричал на языке Народа Ветра. — Фелши! Хватайте оружие! Они вооружены камнями… Он начал обстреливать деревню внизу. Он выстрелил четыре раза с такой скоростью, с какой только мог нажать на спусковой крючок, а затем со всех ног бросился вниз по склону на дно каньона. Люди Народов Ветра и Травы были бдительными воинами. Они немедленно перешли к действиям, открыв огонь в сторону деревни, и подняли оглушительный грохот, озаряя вспышками разрывающихся пуль дома на ближней окраине деревни. Ответный град камней пролетел высоко над головой Теппера, целясь за край каньона. Он побежал, пользуясь каждым укрытием, на другой конец деревни. В путанице темноты и лунных теней, думая, что фелши уже близко, люди Народов Ветра и Травы поверили, что камни летят на них обычным способом, и это только разозлило их ещё больше. Они начали спускаться по склону каньона, стреляя на ходу. Теппер, пригнувшись, бежал среди домов на другой стороне деревни. И теперь, когда он был здесь, он не знал, что делать. В оконной щели неподалёку виднелся слабый свет. Он прижался к стене и заглянул внутрь. Посреди комнаты на полу горел большой кусок камня — вероятно, уголь, подумал Теппер. Фелши зашевелились по всей комнате, приподнимаясь из неприглядных гнёзд, сооружённых из сухой травы, разгневанно и тревожно озираясь. Теппер никогда раньше не видел женщин-фелши. Они были ещё более отталкивающими, чем мужчины, во что он никогда бы не поверил. Дети выглядели как злобные маленькие головастики. Все они были тучными. Внутри находилась семейная группа из одиннадцати человек, и четверо из них были такими жирными, что Теппер не мог сказать, мужчины это или женщины. Он заметил, что как только дети просыпались, в их руках появлялась какая-нибудь еда. Вонь, доносившаяся до него через открытое окно, была кислой и густой, как дым. Рядом с первым куском угля появился второй и мгновенно загорелся. Свет стал ярче, мерцая на массивных каменных блоках стен, вырезанных и подогнанных с невероятной точностью и гладких, как шёлк, не несущих на себе следов долота и не имеющих сколов. Один из мужчин исчез так же быстро, как выключили лампу. Послышалось какое-то чавканье и пощёлкивание, похожее на речь, и один из самых маленьких начал плакать, пока его мать не принесла ему что-нибудь пожевать. Большая часть разговора, если он вообще вёлся, происходила, казалось, мысленно. Четверо невероятно толстых мужчин просто сидели с закрытыми глазами. На другом конце деревни с отдалённым грохотом и вспышками света рвались пули. Мужчина вернулся почти сразу. Очевидно, он что-то сообщил остальным, потому что они начали исчезать один за другим, сначала дети, затем женщины, потом мужчины, пока не осталось только четверо самых жирных. Один из них застонал и задрожал, между его выпуклыми бровями пролегла небольшая морщинка от напряжения. Он исчез и снова появился на другом конце комнаты, где сдался и достал из воздуха огромный кусок чего-то съедобного и остался сидеть там, жуя и, по-видимому, не заботясь о том, выживет он или умрёт, лишь бы ему не приходилось напрягаться. Остальные трое остались на месте. Они тоже принялись за еду, не обращая внимания на звуки битвы. Глядя на них, Теппер подумал, что понимает, почему фелши такие, какие они есть. Природа засунула им в глотку серебряную ложку, и они ею подавились. Если можно было просто подумать, и еда прыгала в руки, не нужно было поддерживать себя в форме для охоты, изучать земледелие и сельское хозяйство. Если можно было строить дома, телепортируя огромные каменные глыбы на место, и если можно было переносить себя в любое место, куда захочется, используя те же методы, не было смысла изобретать инструменты, колесо или осваивать искусство приручения животных. Если можно было обеспечить себя всем необходимым, включая защиту от врагов, просто лёжа на спине и думая об этом, не было никакой необходимости учиться или что-либо делать. Выживание вообще не было проблемой. И все выжили. Но не стали никуда расти. Так они и прозябали в своём дурно пахнущем уютном убожестве, набивая животы до отвала. До тех пор, пока они не становились способны перемещать себя всего на несколько футов, а то и вовсе ни на что не способны. Пока их умственные способности не были настолько притуплены обжорством, что они становились беспомощны, как младенцы. Может быть. Или, может быть, они всё ещё могли проснуться, если их подтолкнуть. Был только один способ выяснить это. Теппер подбежал к низкой двери и нырнул внутрь. Четыре громадины сидели, ели и тихонько потели, кряхтя при дыхании. Если они и уловили чуждые вибрации его разума, то не подали виду. Он заговорил на языке Народа Ветра. — Где дети, чужие дети? Четыре головы, круглые безволосые купола на волнистых складках жира, медленно повернулись к нему. Они даже не открыли глаз. Они вышвырнули его вон. Только что он был в хижине, а в следующее мгновение оказался снаружи, испытывая головокружение от потрясения. Он вернулся, и они снова вышвырнули его вон. Но они отбросили его всего на несколько футов, и им пришлось действовать вчетвером, чтобы справиться с ним. Возможно, если бы он смог найти одного из них или тех, кто был ещё толще и запущеннее, чем эти, он смог бы получить ответ на свой вопрос. Он беспорядочно бегал между хаотично разбросанными домами и заглядывал внутрь. Женщины и дети, по-видимому, укрылись в безопасном месте, а мужчины, предположительно, телепортировались и отгоняли нападавших. Но почти в каждом доме, сидя в своих уютных гнёздышках и поглощая пищу, находилось по нескольку гор ворвани. Теппер отчаялся найти одинокого. Когда он нашёл двоих, он вошёл внутрь. — Где дети? — спросил он. — Мальчик и девочка, которых у меня украли? Он свирепо посмотрел на них. Они повернулись так же, как и остальные, и он почувствовал удар, заставивший его пошатнуться, но они не смогли выдворить его из хижины. Он со злостью ударил ближайшего из них по голове стволом винтовки. — Отвечай мне, или я сделаю тебе так больно, что ты не сможешь больше есть. Где они? Тот, которого он ударил, заскулил и застонал, выронив еду и схватившись за голову. Второй открыл глаза — маленькие тусклые точечки злобы тонущие в сальных складках. Второй удар потряс Теппера, настолько сильный, насколько фелши могли сделать, но в два раза слабее первого. Теппер неприятно ухмыльнулся и двинулся вперёд, подняв винтовку. — Вы не можете выгнать меня. Где дети? — Не знаю, — прошептал фелши. Теппер ударил его. Недостаточно для того, чтобы причинить ему вред, пока нет, но достаточно сильно врезав по губам, в качестве напоминания. — Где? Он выбил кусок еды из рук существа и отшвырнул его ногой. — Где? — В… храме, — прошептал фелши. Теппер схватил существо за горло. — Почему? Почему вы забрали и пленили их? В тусклых глазах фелши на мгновение промелькнуло лукавство. — Заложники, — пробормотал он. — Возможно, позже придут ещё земляне. Тогда Теппер понял. Силы фелши могли справиться с несколькими десятками человек. Но они видимо были осведомлены о земном оружии и о том, что оно может сделать. Поскольку у них были дети, против них нельзя было использовать дальнобойное оружие. Он выбежал из хижины и помчался по улицам к большому зданию, уже виденному им, по форме невероятно напоминавшему огромную каменную снежинку. Оно находилось ближе к месту сражения. Прерывистые вспышки освещали стены странных домов. Слышались крики и плачь. Он надеялся, что люди Народов Ветра и Травы оплачивают долг перед ним. Как только они узнают, какие странные вещи с ними происходят, они наверняка сбегут, независимо от их образованности. Пройдёт некоторое время, прежде чем фелши будут стёрты с лица земли. К несчастью. Перед ним возвышался храм. Он не заметил внутри ни света, ни движения. Он вошёл в первую попавшуюся дверь, двигаясь безрассудно, но готовый стрелять во всё, что увидит. Всё, что он увидел, была темнота, прерываемая вспышками от выстрелов снаружи. Там был длинный коридор, а затем огромное центральное пространство, в котором не было ничего, кроме теней и какого-то квадратного сооружения посередине. Он крикнул: — Нэнси! Ларри! — голосом, полным дикого отчаяния. И они ответили. Он побежал к большому тёмному квадрату. Он был восьми футов высотой, и их голоса, казалось, доносились изнутри. Он обежал его со всех сторон и не смог найти входа, а потом понял, что Нэнси кричит: «Наверх, наверх!» Он подпрыгнул и подтянулся, цепляясь за верхнюю часть стены. Квадрат представлял собой каменный загон, открытый сверху, и он не сомневался, что фелши разумами мгновенно соорудили его для содержания своих маленьких заложников. — Дядя Джек, — всхлипнула находящаяся внизу Нэнси. — О, пожалуйста, дядя Джек! Он спрыгнул вниз и по одному поднял их на верх стены, а затем взобрался сам и спустил их с другой стороны. — Теперь, — сказал он, — если мы будем бежать изо всех сил, у нас может появиться шанс. Если мы сможем выбраться из деревни, пока ещё продолжается бой, до того, как фелши начнут возвращаться... И до того, как они обратят на нас внимание. Он повёл детей к двери и вывел на улицу. Они побежали. И Теппер вспомнил, как он бежал раньше, точно так же, с тяжёлым Ларри на руках, а тонкие ножки Нэнси едва поспевали за ним, и он подумал: «Если они снова заберут их у меня, я убью их всех перед смертью, что бы они ни делали». Они добрались до окраины деревни и, оставив её позади, побежали, петляя между деревьями, по дну каньона: Теппер обошёл поле боя, чтобы, когда он доберётся до края стены каньона, если доберётся, то оказаться подальше от того места, где он убил дозорного и затеял всё это. Звуки боя стали отрывистыми, выстрелы раздавались редко и с большим промежутком. Он взобрался по склону, тяжело дыша и цепляясь за траву, и, наконец, перевалился через край, таща Нэнси за собой. В зарослях колючки, не более чем в двадцати футах от него, раздался треск и глухие удары. Кто-то закричал. Это был дикий вопль боли и ужаса. Теппер резко обернулся. Один за другим трое людей из Народа Ветра упали с неба в кусты, куда их сбросили фелши. Один из них, должно быть, умер мгновенно, но двое других были только ранены, и одним из них был Вурлл. Вурлл выронил винтовку, но у него всё ещё был длинный нож. Он увидел Теппера, и страх на его лице сменился яростью и ненавистью, и он бросился вперёд. И Теппер подумал: Сандихир мёртв, а Вурлл жив, сукины дети добьются своего, но не в этот раз! Он выстрелил. Он не промахнулся. И теперь путь был свободен. Фелши какое-то время будут заняты с воинами — достаточно долго, как он надеялся, для человека с длинными ногами и твёрдой решимостью убраться из их земель. Он отправился в пустоши с двумя детьми, и никто их не остановил… * * * Несколько дней спустя, в Терраополисе, он стоял у барьерного ограждения и смотрел, как огромный серебристый корабль взмывает в небо, унося молодёжь — будущее семьи Теппер — на Землю, в безопасное место. Возможно, мне следовало отправиться с ними, подумал Теппер. Но что хорошего я мог бы им дать… как смог бы создать для них дом? Мой дом здесь, и, клянусь Богом, я собираюсь остаться и бороться за него. И за себя, и за них. Он был не единственным. Были и другие, в первом, втором, третьем поколении, которые не хотели, чтобы их, как овец, сгоняли со своей земли. Они уже формировали территориальную армию, набирали людей и были полны решимости сражаться до конца. И, чёрт возьми, почему бы и нет? Он знал, что за крики раздадутся на Земле, на старых обжитых планетах, где все битвы были давно забыты. Они будут плакать, признаваясь в любви и восхищаясь благородными таринцами, хотевшими только мирного самоопределения и ущемлёнными в правах жадными землянами, укравшими их хлебные поля. Ладно, подумал Теппер, чёрт с ними. Я не землянин, только не я! Я человек, и я постараюсь быть порядочным человеком, где бы я ни был. И Сандихир не был таринцем. Он тоже был человеком, и лучшим из многих. Пора сентиментальным людям перестать говорить о «туземцах» так, словно в них есть что-то священное. Пора им задаться вопросом, ведут ли себя люди как люди или как ублюдки. Потому что такие ублюдки, как Стрэнн и Мохин, заплатят за свои действия, даже если они будут туземцами хоть двадцать раз. И здесь снова воцарится мир. «Возможно, — подумал он, — если я с моей винтовкой и другие, подобные мне, продержимся, молодые Тепперы когда-нибудь смогут вернуться на Старую ферму, в свой родной мир»…