Я говорю сейчас отнюдь не о корпорации, а о тех, кто лоббировал её интересы в правлении. Речи даже велись о полной подаче в отставку всего правительства, но вроде бы, от такого поворота событий премьер-министр смог удержать нацию, попутно подняв в четыре раза бюджет СБОП. Мрачно сверлящий взглядом камеру комиссар Соцуюки, управляющий этим расстрельным взводом на выезде, пообещал Японии, что его люди будут спать по четыре часа в сутки, но порядок в стране будет восстановлен в самые скорые сроки. Ему было сложно не поверить.

Отец готовился бегать по судам, возле дома паслись якудза, ученики Джигокукен и наблюдатели от Комитета, а все Кирью страдали, но сугубо по внутренним проблемам — лишенная возможности свободно перемещаться мать отчаянно скучала. А как известно: если женщина скучает — то страдают все вокруг.

Мы с Такао были назначены мамоносителями, сестра — удаленным роботом-манипулятором, а дальше всё закрутилось. Ацуко, коварно манипулируя временем, позволила всем троим сделать уроки, но ничего более — ей постоянно куда-то было нужно, обязательно что-то надо было делать, в итоге мы по очереди бегали по дому, таская с собой хрупкую родительницу на руках. Ужин готовили аж вчетвером, где матриарх семейства Кирью с редким талантом превращала совершенно несложную кулинарию в сумбурный бардак, полный сталкивающихся детей, облитой маслом дочери, уронившего маму сына (оба были перехвачены в полете мной), пригоревшей рыбы и пролитого ананасового сока, который никто пить не собирался.

Безумие этой женщины прекратил вернувшийся домой с гостем отец, приведший с собой гостя в виде старшего инспектора Сакаки Эйчиро. Старик, поклонившись, парой фраз объяснил нам, что волноваться теперь уже не о чем и он всё расскажет подробнее, но Акиру-куна ждёт машина. С ним хотят поговорить те, кто помог этой крайне сложной ситуации стать попроще, а сам Сакаки с радостью ответит на все имеющиеся у семейства вопросы. Клятвенно заверив Ацуко, что мне угрожает максимум понос после ужина в ресторане, хитрый старик заставил мать выдохнуть литров пятьдесят спёртого воздуха и, наконец-то, успокоиться.

А я, переодевшись, сел в ожидающую машину и отправился по приглашению.

Меня ожидали в приватном кабинете ресторана, предназначенном для частных вечеринок. В комнате, выполненной на западный манер, то есть со столом и стульями, собрались те, кто являлся организаторами съемок в аквапарке, включая и Сахарову-старшую. Еще присутствовало несколько незнакомых мне человек в деловых костюмах и… женщина, которую я ни разу не видел вживую, но тут же узнал. Высокая, красивая, с холодным и отстраненным выражением лица, напоминающего кукольную маску.

Шираиши Айка, руководитель токийского отдела по делам несовершеннолетних. Специальный Комитет.

Все эти люди сидели за столом и вели культурную беседу. Фуршет начался явно не пять минут назад, однако, на моё прибытие среагировали все. Со своего места поднялся герр Крейн, немец, с которого всё и началось в аквапарке, закатив короткую речь на своем жестком и гортанном как подошва бомжа японском. Он поблагодарил меня за визит, а затем принялся объяснять ситуации, в которых оказалось как правительство, так и руководство «Митсубы». Во многом они перекликались…

Окольными путями немцем было озвучено, что все намеки на попытку провести в Японии масштабный социальный эксперимент… присутствуют. Операция едва не увенчалась успехом, будучи прерванной инициативой членов Специального Комитета, не погнушавшихся обратиться за помощью к коллегам. Очень яркий прецендент, совершенно не в духе японцев, но, к нашему всеобщему счастью, нашлись люди, поставившие практичную сторону вопроса превыше национальной гордости. Причем, не просто так: найти тех, кто захочет (увидит смысл) выступить против Митсубы — делом было далеко не одного дня.

Сама корпорация, судя по всему, стремилась к самой обыденной цели, росту собственного влияния и возможностей. Пока еще неясно, с чем это было связано и какую именно роль она играет в распространении синтетического Снадобья, но инструментом продвижения, купленные ей политики отрабатывали с размахом. Когда премьер-министру предоставили срочный доклад, демонстрирующий последствия сепарации «надевших черное» от японского общества, тому стало плохо. Планировалась банальная «выкачка» молодежи с архипелага, что, впоследствии, стало бы тяжелейшим ударом по стране, и так испытывающей огромные трудности с деторождением. И это так, всего лишь один из озвученных факторов. Умело играя на росте паники из-за криминализации общества, юристы и политики почти подвели правительство к ряду решений, способных привести страну к социальному катаклизму в самом скором будущем.

— Благодаря нашим усилиям и твоему вкладу, Кирью-кун, это уже в прошлом, — почти торжественно заключил иностранец, — Всё руководство компании отстранено от её управления, большинство арестовано или находятся в розыске. Теперь вам ничего не угрожает!

Слушая его, я не обольщался. Собравшиеся здесь люди преследовали свои цели. Комитетчики держались за работу, деньги и власть. Иностранцы рассчитывают на свой кусок пирога, который неминуемо упадет из терзаемой мегакорпорации, которую сейчас имеют все, у кого есть силы на это, ну а я, как обычно, получу из большого хаоса лишь уверенность в завтрашнем дне… чего более чем достаточно. Непонятно только одно.