Другие девушки специально красятся, чтобы получить этот редкий цвет. Я же рыжей родилась. Был, правда, период непринятия, когда я выкрасилась в чёрный, но я вскоре пожалела об этом. Больше так не делала.

– Буду знать, – улыбается Игнат. – Посидишь здесь?

Жму плечами и устраиваюсь на скамейку перед домом. Маленькая такса принюхивается ко мне и начинает бегать кругами. Умиляюсь ей.

Собака не виновата, что её хозяин – идиот. Усмехаюсь: эта мысль посещает меня не в первый раз.

Игнат возвращается с рубашкой. Показательно снимает передо мной футболку, и я вздрагиваю: он совершенно не стесняется своего полуголого тела. Прямо заставляет меня невольно любоваться красивым телом с кубиками.

Понимаю, что делает это специально, и я ничего не говорю. Молча жду, когда закончится это представление.

Игнат надевает рубашку и застёгивает пуговицу за пуговицей. Рубашка немного мала и полностью обтягивает его накачанное тело.

Теперь я понимаю, к чему он клонит и что собирается сделать. Усмехаюсь. Ну, уж нет, соседушка, так просто ты меня в постель не заманишь! Если хочешь поиграть – обязательно поиграем.

Только по моим правилам.

Игнат

Решил взять её тем, что любят абсолютно все девушки: своим накачанным телом. Заодно проверить, как давно у Карины не было парня. Поэтому разделся перед ней, покрасовался и нацепил рубашку.

Её реакция меня поразила.

Вернее, отсутствие её реакции. Полный игнор, как будто не сделал ничего провокационного.

Карина продолжала со мной нагло играть. И чем дальше заходила игра, тем сильнее мне хотелось укротить эту строптивую. Она вызывала во мне странный, животный интерес, с которым я ничего не мог сделать.

– И чего ты пялишься? – едко заметила она, и я аж вздрогнул от неожиданности, уставившись на неё невидящими глазами. – Как будто не ты разделся, а я. И ты теперь в шоке рассматриваешь меня голой.

Пушинка тявкнула на рыжую бестию, и я тяжело вздохнул. Взял на руки несчастную собачку, которой опять придётся провести время в одиночестве.

– Тебя ничем не удивить, да? – загнал верную подругу в дом и закрыл на ключ.

Каждый раз сердце кровью обливалось, когда я так делал. Ненавидел себя за это, но ничего не мог с собой поделать.

– Неа. Ничем. Пока ты не отличаешься от мудака, который разбил мне сердце. Тем не менее, если бы я не сходила на это свидание, моя бабуля съела бы мне весь мозг. Потом и тебе заодно, за компанию, – вздрогнул от её откровения.

Похоже, не я один, кто тут с разбитым сердцем. Просто справлялись мы по-разному. Я, например, не бросался на других… Остановился на полумысли. Бросался. Недалече, чем вчера, обматерил её на дороге.

– Брось, твоя бабушка не так плоха. Милая старушка… – начал я, но Карина меня перебила:

– Давай не будем. Мы идём, или нет? – раздражённо бросила моя собеседница, вскочив с места. – Или, может, сразу пройдём в спальню, избавив друг друга от напряжения?

Опешил, услышав такое предложение. Карина взрывала голову одной лишь фразой. И я не был уверен, что готов к столь открытому противостоянию и выносу мозга. С другой стороны…

– Так сразу? – вскинул левую бровь, отгоняя образы в голове, которые не выходили после сегодняшнего сна.

Напрягся. Да и не я один, если честно.

– А чего тянуть? – Карина смотрела на меня с вызовом, и я еле сдержался, чтобы не прижать её к себе и не поцеловать.

М-да. Тяжёлый будет денёк. Но ведь какой-то во всём этом есть подвох? Не может же быть всё так просто?

– Нет уж. Я позвал тебя вместе пообедать, пошли вместе пообедаем. Познакомимся… – сделал паузу, ещё раз бросив оценивающий взгляд с головы до ног. Хороша, чертовка! – На сколько ты здесь?

– Как пойдёт. Примерно месяц. Я приезжаю каждый год в конце лета. Помогаю с урожаем, – отчеканила быстро, холодно, спокойно.

– Ну, вот. В конце концов, нам ещё столько времени соседствовать. Давай попробуем наладить дружеские отношения, – выдохнул я, направившись к машине.

Краем глаза заметил, что Карина замешкалась, а затем, всё же, догнала меня и задала очередной провокационный вопрос:

– И даже язык в рот сувать не будешь?

Чуть не поперхнулся от смеха, но постарался сохранить максимально спокойное лицо:

– А это уже как пойдёт. Ничего не обещаю, – зато честно ответил.