Городские женщины, подобно этим провинившимся булочницам, нередко выбирали себе такие же трудовые занятия, как и сельские женщины. Те, кому хватало средств нанять помещение, открывали пивоварни или готовили на продажу что-либо съестное. Множество женщин держали постоялые дворы и дешевые гостиницы, где за деньги выполняли «домашнюю» работу — готовили пищу, обслуживали клиентов, убирались в комнатах. Мелкие лавочницы торговали в основном безделушками и прочими вещицами не первой необходимости. Обе профессии были доступны лишь женщинам с определенным достатком, поскольку покупка или наем помещения в аренду обходились дорого. Как и закупка товара, который мог заинтересовать состоятельную клиентуру.

Однако профессии, требовавшие высоких первоначальных вложений, могли дать прекрасные возможности заработать, о чем мы узнаем из завещаний, оставленных преуспевшими в делах женщинами. Так, в завещании, которое в 1359 году составила лавочница Мехтильда фон Бремен, жившая в Любеке (территория нынешней Северной Германии), содержатся распоряжения относительно состояния в 51 марку, а это примерно четырехлетний заработок искусного ремесленника. Стоит ли удивляться, что женщины охотно шли в лавочную торговлю и гостиничный бизнес. В 1429 году в Базеле, на территории современной Швейцарии, процветали примерно три десятка лавок, что следует из налоговых документов. Вот еще один факт: в том же году в эльзасском городе Бенайм был ограблен товарный обоз, перевозивший на вьючных лошадях и двухколесных повозках оптовые партии товаров, предназначавшиеся для лавок по всей Швейцарии, и в итоге товаров лишился 61 лавочник, причем 37 из них — ж енщины. Очевидно, что женщины нередко держали лавки и постоялые дворы, причем не только в городах, но и в сельских поселениях, если там проживало достаточно много людей, чтобы обеспечить делу прибыльность256.

Мужья и жены практически всегда работали вместе. Служительницы бань трудились бок о бок со своими мужьями, записанными владельцами этих бань. Если брать уровнем выше, то некая Роуз из Бурфорда в XV веке держала торговлю шерстью в Лондоне. Ее супруг, также состоятельный коммерсант, предоставил крупный заем английской казне. После его смерти Роуз неоднократно подавала прошения о выплате ей причитавшегося супругу долга и при этом продолжала вести свою успешную экспортную торговлю шерстью. Но поскольку казна не торопилась с выплатами, Роуз в конце концов предложила попросту снижать причитавшиеся с нее налоги за торговлю шерстью на суммы, причитавшееся ей от казны, в счет погашения долга257. Как видим, эта даровитая особа не только держала процветающую торговлю, но и настолько хорошо разбиралась в юридических тонкостях, что сумела измыслить нетривиальный способ урегулирования долга с королевской казной.

Правда, Роуз было проще, поскольку у нее были высокие связи при дворе, однако участие женщин в успешном семейном бизнесе было для Средневековья в порядке вещей. Супруга оптового торговца Маттиаса Рунтингера (1350–1407) из Регенсбурга присутствовала при торговых сделках, делала закупки и, подобно многим деловым женщинам Средневековья, вела бухгалтерские книги. Время от времени она надзирала за регистрацией валютно- обменных сделок семьи, что само по себе было немалым достижением, поскольку коммерсантам тех мест приходилось оперировать валютой итальянских городов- государств, Венгрии, Чешских земель, а также германоговорящих земель. Рунтингеру крупно повезло, что его супруга глубоко вникала в детали и владела навыками бухгалтерского учета. Хотя она явно была сведуща в обширном семейном бизнесе, ее имя не сохранилось в истории258.

Женщины в искусстве Средневековые европейцы почитали вышивание за искусство, во многом так же, как мы сегодня считаем искусством живопись. Правда, вышивание относили к разряду женских занятий, и умение вышивать среди прочего требовалось от камеристок. Тем не менее в Средневековье вышивание ценилось как почтенная работа, недаром в одном из ранних ирландских юридических трактатов говорится, что «женщина, которая вышивает, зарабатывает больше прибыли, чем королевы»259. Вышивальщицы находили работу в профессиональных швейных, а также в шпалерных мастерских.

С XIII века, ввиду почетности и прибыльности такого занятия, как вышивание, в этой сфере появляется и множество мужчин. В английских исторических источниках женщины

Женщина за вышивкой Миниатюра 1340 г.

со временем всё реже и реже встречаются в списках вышивальщиков по сравнению с мужчинами, и притом чем дальше, тем чаще упоминаются вместе со своими мужьями, даже когда вышивки создавали только сами женщины. В мае 1317 года «Роуз, жена Джона де Бьюфорда, гражданина и торговца Лондона» продала «расшитое вышивками парчовое облачение для хора певчих» супруге Эдуарда II королеве Изабелле Французской (ок. 1295–1358), которое та передала в дар «Его Святейшеству Папе». Эта Роуз, безусловно, была весьма искусной вышивальщицей — иначе стала бы королева Изабелла покупать ее изделие? — однако не настолько, чтобы ее изделия назывались ее именем260. Нам неизвестно, сколько других вышивальщиц усердно трудились в принадлежавших их мужьям лавках, не оставив в истории своих имен. Едва только какая-нибудь сфера деятельности начинала сулить по- настоящему солидные прибыли, мужчины потихоньку выжимали из нее женщин. Позволять дамам забавляться с ниткой и иголкой считалось вполне себе хорошо и правильно, но как только появлялись перспективы крупной наживы, появлялись мужчины и брали все в свои руки, а женщин оттесняли с главенствующих ролей.

Помимо вышивания женщины часто находили себе занятия, связанные с изготовлением и оформлением книг. Кристина Пизанская выводит в своей «Книге о Граде женском» некую Анастаис, называя ее искусным мастером книжной росписи на полях и заднем фоне261. Пускай эта героиня вымышленная, нам известно, что по крайней мере начиная с VI века женщины занимались рукописным копированием книг.

Переписывание книг было обычным занятием для женщин в монастырях. Монахини особенно хорошо подходили для такого святого дела — хотя бы потому, что им предписывалось знать грамоту. Значительную часть работы составляло собственно переписывание манускриптов — работа сама по себе важная. Однако многие женщины занимались также оформлением книг и достигали в этом искусстве высот и широкого признания. В 730 году св. Бонифаций28 (675–754) вручил Эдбурге серебряный стилос, «чтобы слова ее воссияли золотом во славу Отца нашего небесного». Примерно в то же время, как позже упоминали агиографические источники IX века, фламандские сестры Херлинда и Ренильда «столь много писали и разрисовывали, что такая работа показалась бы изнурительно трудоемкой даже для самых стойких мужчин наших дней»262.

Мирские женщины тоже иллюстрировали манускрипты, иногда как профессионалы. Некоторые из них могли

в дневное время работать в скрипториях женских монастырей. Германская художница XIII века Клариция была автором миниатюр в рукописном псалтыре, сегодня называемом ее именем — Псалтырь Клариции. Ряд историков склонны думать, что Клариция изобразила и саму себя в виде хвостика у буквы Q (такое впечатление, что она удерживает над головой причудливо расписанный огромный шар, и даже ее имя прочитывается между ее поднятыми руками). Другие историки оспаривают это мнение, утверждая, что это аллегория суетности, о чем и идет речь в этом пассаже263. На рисунке у женщины длинные светлые волосы, высокий лоб и стилизованная туника с длинными расширенными книзу рукавами, так что она вполне соответствовала средневековому стандарту женской привлекательности. Кто бы из историков ни был прав, в провенансе к манускрипту указано, что его изготовила женщина, хотя мы не можем утверждать, что она была монахиней.