Далее все это дело на пузо бедолаге, все еще находящемуся в отключке, и…

Я нашел в аптечке какую-то бутылочку с неимоверно вонючим содержимым, открыл ее и подсунул склянку под нос «неженке».

Он мгновенно очухался, обвел осоловелым взглядом все вокруг и остановил его на мне, нависшего над ним с огромными ножницами (нашел в одном из ящиков), с которых медленно стекала кровь на стол.

Несчастный приподнял голову, чтобы понять, что вообще происходит, и увидел созданную мной экспозицию, которую я водрузил ему на брюхо.

Ох, как он орал! Любо-дорого слушать было.

Уверен, его слышал и тот тип, что остался в казарме, и даже тот, что сейчас прохлаждался на улице.

Этот дуралей, что лежал на столе, выл и орал, плакал и причитал.

— Не надо, не надо… — причитал он.

Мне, если честно, стало его даже жалко. Но тут же я откинул всякую человечность. В конце концов, они начали мне тут рогом упираться и в партизан играть, хотя теперь сами рассказывают, что «это же все лишь тест, не по-настоящему». А мне его теперь чего жалеть? В конце концов, я ж его и пальцем не тронул. Так, «загримировал» слегка.

Впрочем, если бы это был настоящий враг, скорее всего, действовал бы я куда более жестко и, так сказать, натурально.

— Где ближайший город? Какие силы его охраняют? Где засады? Сколько патрулей? Где центр связи? — засыпал я его вопросами. — Ну?

На последнем вопросе я ткнул тесаком кусок мяса, который издал характерный чвакающий звук.

И пленник сломался. Он рассказал все. Все, что знал сам, о чем слышал, о чем только догадывался…

Я не перебивал и все внимательно слушал.

Когда он закончил и просто лежал, трясясь, глотая слезы, я подошел и навис над ним.

— Теперь заткнись, — угрожающе приказал я, — ни звука, или я закончу начатое. Понял?

Он, не в силах ответить, просто закивал.

Я быстро вышел с кухни и отправился в казарму.

Едва я там появился, оставшийся в гордом одиночестве бедолага, слышавший крики и наверняка успевший себе напредставлять черт знает что, задергался на кровати. Вот только связал я его качественно, высвободиться у него не было ни малейшего шанса.

Я подошел к нему ближе, чем вызвал еще более отчаянные попытки освобождения.

— Ну хватит! — поморщившись, приказал я.

Тип с обреченным выражением на лице успокоился и перестал дергаться.

— Твой дружок уже все рассказал. Теперь твоя очередь. Где город, сколько там людей, где центр связи…

— Но ведь он все расска…

— Быстро! Или с тобой сделаю то же самое!

Пока я игрался с антуражем выпущенных кишок, успел так измараться, что выглядел, как заправский мясник. Так что тип, бросив на меня затравленный взгляд, сглотнул и принялся говорить…

Что ж, он повторил все, что я уже слышал, практически один в один.

А значит, тот, на столе, не соврал.

— Ладно, отдыхай, — буркнул я и вышел из казармы.

Вернувшись на кухню, я подошел к столу, на котором стонал и глотал слезы «пациент».

Я взял тесак и тупой его стороной попытался счистить бутафорию с брюха пленника.

Но тот, видимо, расценил все иначе, так как заголосил и задергался.

— Ты — маньяк! Ты…ты…ненормальный! Ты…ты…

— Да успокойся уже, — с раздражением буркнул я.

— Я подохну из-за тебя!

— От чего? Из-за того, что я тебя облил кетчупом? — усмехнулся я.

Тут-то этот полудурок поднял голову и поглядел на свое пузо.

Несколько секунд я мог любоваться недоумением и удивлением, застывшем на его лице. А затем он, наконец, перевел взгляд на меня.

— Ах ты, урод… — прошипел он и задергался, пытаясь выбраться. — Когда я освобожусь, то…

Я же лишь рассмеялся.

— То что? — насмешливо поинтересовался я.

Пленник опалил меня полным ненависти взглядом.

Я же развернулся и направился к выходу из здания.

Там, сразу за дверями, лежал первый пленник. Пока я проворачивал все свое представление, совершенно о нем забыл, и это плохо — бедолага замерз так, что мне его даже жаль стало.

М-да…тут я явно погорячился. Ну ничего, отогреется.

Я затащил его на кухню и бросил прямо на кучу, которая имитировала его же тело.

Тип, что так и лежал на операционном столе, с непониманием и удивлением следил за мной, а затем уставился на второго пленника, которого я только что притащил.