— Хорошо.

— Займись этим сразу же после планёрки. Если у вас нет вопросов, — обращается ко всем присутствующим, — предлагаю как следует поработать сегодня и начать прямо сейчас. Всем продуктивного рабочего дня.

Нарочито медленно встаю из-за своего места. Долго вожусь с блокнотом. Даже роняю под стол ручку. Я специально тяну время. Хочу остаться с ним наедине, когда все уйдут. И поговорить.

Но удача опять не на моей стороне.

В кабинет заглядывает белобрысая стерва Отморская.

— Захар, ты закончил? Лисовецкий ждёт нас у себя. Нас обоих. Похоже, что-то серьёзное.

— Твою мать, — тихо бубнит Гордеев. — Выпью я кофе сегодня или нет?

Не обращая на меня никакого внимания, они выходят из кабинета вдвоём.

А я вновь остаюсь наедине со своими дурацкими мыслями.

Время до обеденного перерыва тянется мучительно медленно. Следующие два часа Федя что-то химичит на моём компьютере, подключив к нему какую-то странную штуку. Мне приходится находиться рядом с ним и отвечать на миллион его вопросов.

Хватаюсь обеими руками за возможность сходить в приёмную и принести ему кофе. Там ведь может быть он…

Вожусь с кофемашиной на офисной кухне. Федя любит покрепче и послаще. До меня доносятся голоса. С лёгким содроганием узнаю в одном из них Отморскую. Её собеседник… Гордеев?

Кажется, они обсуждают разговор, произошедший в кабинете гендира. Белобрысая стерва выдаёт своим визгливым фальцетом сакраментальное:

— Я думаю, нам нужно ещё раз обсудить все моменты, Захар. Вдвоём. Вопрос очень важный.

— У меня дел невпроворот, Марго, — усталый голос Гордеева.

— А у меня нет, по-твоему? Ты же понимаешь, что я ничего не могу решить в одиночку!

Кажется, он поддаётся на её уговоры. И кажется, они идут обедать… вдвоём?

Практически скриплю зубами. Идиот ты, Захар Андреевич. «Вопрос» ей надо с тобой обсудить, как же. Клеит она тебя, к гадалке не ходи. А ты и рад.

Уперевшись руками в столешницу, слушаю, как они собираются и уходят, на ходу перекидываясь миленькими фразочками из разряда: «В этом ресторане подают чудесный крем-суп. Очень советую».

Злость накатывает на меня волнами. Вчера он не нашёл ни минуты, чтобы просто позвонить мне или хотя бы написать. Сегодня полдня морозит. А на планёрке отчитал, как нашкодившего ребёнка. Бесит!

В офисном коридоре встречаю Сашу, выруливающего из бухгалтерии.

— Аля! Увидеть тебя за один день дважды, разве это не удача? Ты уже обедала? Если нет, то предлагаю сделать это вместе. Ты как?

Соглашаюсь. Не всё же Захару Андреевичу обедать в приятной компании. Тоже могу себе позволить.

Заходим в кафе. Саша галантно помогает мне снять пальто. Развернувшись в сторону зала, замечаю знакомую блондинистую макушку. Значит, они тоже здесь? Вот и прекрасно.

Захар замечает меня буквально через несколько секунд, когда мы проходим мимо его столика. Его взгляд замирает на мне в удивлении. Потом перекидывается на моего спутника. Стремительно — на меня. Никак не выражаю, что я чувствую что-то при этом. Иду к своему месту с идеально ровной спиной.

Захар сминает салфетку дёрганым жестом. Мне кажется, в его глазах мелькает что-то, похожее на раздражение. Больше я не вижу его лица, так как он оказывается сидящим ко мне спиной.

Обед проходит скомканно. Говорит в основном Саша. Я вяло поддакиваю ему в нужных местах. И периодически бултыхаю свой крем-суп ложкой. Гадость несусветная. Не знаю, зачем я его заказала.

Отморская и Гордеев уходят первыми. Сверлю его спину тяжёлым взглядом, но он ни разу не оборачивается. Как будто нет меня вовсе.

Саша провожает меня до офиса. Он закончил свои дела здесь, и собирается уезжать, поэтому внутрь со мной не проходит. На прощанье договариваемся списаться в соцсетях.

В кабинете — никого. Алёна с Пашей ещё не вернулись с перерыва. Уныло оглядываю грязную чашку, оставленную на моём столе Федей. Тащусь с ней на офисную кухню.

Сполоснув её в раковине, встаю на цыпочки, пытаясь дотянуться до верхней полки. Как вдруг чьи-то руки обхватывают мою талию, резко сжимая. Взвизгиваю и роняю чашку. К счастью, она падает ровно на разложенное на столе полотенце и остаётся цела.

— Что это было? — ухо обжигает горячий шёпот.

Знакомый запах Захара обволакивает меня.