В глазах Лёхи ловлю знакомую эмоцию. Он явно бесится.

— Тебя не спросил.

Тоже встаёт с дивана.

— Твой сын любит мухлевать. Прямо как ты.

Чего-о?

Моему возмущению нет предела. Подрываюсь с места. Подхожу к нему максимально близко.

Смотрим друг друг в глаза. Уровень агрессии в воздухе резко повышается.

— Ты… — цедит Литвинов сквозь зубы.

— Мальчики… вы чего? — голос Алёны.

Она стоит неподалёку и растерянно смотрит на нас.

— Вам может это, того… по мечу? Там ещё осталось.

Резко осознаю весь абсурд происходящего.

Судя по выражению лица Литвинова, он — тоже.

— Ну вы даёте… — зажав рот ладонью, Алёна начинает смеяться. — Как дети, честное слово!

Внезапно серьёзнеет. Говорит строго:

— А ну-ка, миритесь.

Пялимся на неё дружно. Она продолжает невозмутимо:

— Кроме шуток. У меня эта ваша холодная война — вот где уже, — выразительно подносит руку к шее, слегка сжимая пальцы над ключицами.

Сжав зубы, Литвинов смотрит на меня, играя желваками.

А я что? Я — не гордый!

Примирительно протягиваю ему ладонь.

— Ты это… извини за всё.

Молча её пожимает. Улавливаю лёгкий кивок.

И мне… как будто легчает. Словно груз, который я носил много лет, наконец-то выпал из моих рук.

* * *

Чуть позже этим же вечером

— Уснул? — спрашиваю у жены.

Аля выходит из спальни Костика. Кивает, прикладывая палец к губам. Затем показывает на террасу.

Пожимаю плечами. Мол, пошли.

В этот дом мы переехали почти три года назад. С рождением ребёнка в моей квартире резко стало как-то тесно. И теперь мы счастливые обладатели симпатичного двухэтажного домика с летней верандой в пригороде.

Включаю вечернее освещение. Выношу пледы из дома. В тёмное время суток уже довольно прохладно.

— Аль?

— Т-ссс. Нетерпеливый какой…

Моя жена появляется в дверях. В руках она держит поднос с закусками.

Помогаю ей расставить на столике бокалы. Бутылку красного сухого вина открываю принесенным ей же штопором.

— Мне чуть-чуть, — просит Альбина, утаскивая с тарелки квадратик сыра, проколотый шпажкой вместе с виноградиной.

— Хватит, хватит…

— Ты чего шепчешь? — удивляюсь. — Окна закрыты, он не услышит, — имею в виду Костика.

— Да, точно. Не переключилась ещё, — переходит на нормальный тон.

Устраивается у меня под боком. Слегка прикрываю её пледом.

— Как прошёл день рождения?

— Нормально, — буркаю угрюмо.

Она моментально улавливает изменившуюся тональность. Повернувшись ко мне лицом, обеспокоенно всматривается в мои глаза.

— Что случилось? Костик что-то натворил?

— Константин вёл себя нормально.

Альбина фыркает.

— Когда ты называешь его так, мне вспоминается усатый часовщик с проспекта Мира во Владике. Константин Иваныч. Весь город к нему ходит часы чинить.

— Ты издеваешься? Часовщик? Константин — это, как минимум, император!

Она хихикает:

— Чур, следующего называю я!

Мгновенно подбираюсь.

— Следующего!?

Мягко улыбается мне.

— Ну… я прекратила приём таблеток в этом месяце.

Аллилуйя! Ликую про себя, а вслух спрашиваю:

— Ты уверена?

У Альбины была очень непростая беременность с Костиком. Роды так вообще… я чуть не поседел, находясь с ней в предродовой. Поэтому мы решили повременить немного со вторым, пока она не будет готова вновь. Похоже, этот момент настал.

Она кивает.

— Уверена. Я хочу с тобой ещё детей. Много…

— У Литвинова уже четверо, считая сына Алёны. А у меня — всего один, — бормочу тихо, не к месту вспомнив этого индюка.

Альбина наклоняет голову на моё плечо.

Пальцами зарываюсь ей в волосы. Они давно отросли и теперь доходят почти до лопаток.

Тёплый августовский вечер. Плаваю, словно в блаженном сладком мороке…

— Думаю, скоро ты догонишь его… — бормочет сонно.

Массирую ей голову.

Устала малышка.

Через минуту до меня доходит.

Что???

Встрепенувшись, понимаю, что Аля уже спит.

Тихо оседаю обратно на диван, чтобы не разбудить.

Спи, родная. Завтра поговорим.