– Да, в болото он их увёл, конечно, но там такая канонада была по нему… Я думал, что поседею, пока не выловил этого авантюриста! – поделился Тявин. – А так как я не любитель седины на собственной шкуре, больше я его к себе не брал. Правда, с того времени прошло уже пятнадцать лет, может, поумнел…

Соколовский навёл справки ещё в одном месте, где ему сказали, что Уртян, конечно, лис не самый спокойный, но опять же возраст… Лисёнок почти, что с него взять? Но если уж говорит, что кому-то нужна помощь, значит, она и правда нужна.

Следующим этапом было уточнение у Руухи, но она лично этого типа не знала.

– Знает Лёлик – они где-то с ним сталкивались.

Лёлик на вопрос только пофыркал:

– Уртян? Нескучный такой… Большой спец по поиску приключений на свой хвост. Отчаянно злится, когда его Тяночкой называют, за это по морде можно схлопотать. Дар? Нет, насколько я знаю, раньше никакого не было.

Именно после этих разговоров Соколовский и решил познакомить Уртяна с Таней. А вот потом будто бы засомневался, отчаянно жалея, что сам не может поехать…

«Что-то он финтит, по-моему! Эх, жалко, не получается сейчас дозвониться до Тявина! Переговорить бы с ещё разок не помешает!» – озадачился Соколовский.

Йиарна ответила вместо мужа, объяснив, что он сейчас в тайге, совершает оббег территории в истинном виде, так что временно вне зоны доступа.

«Жаль, жаль… Ну ладно, придётся рискнуть, – решил Сокол. – На всякий случай Крамеша озадачу. Этот-то за Таню любого лиса в узелок завяжет!»

Крамеш, получив строгие инструкции, если что, не церемониться, мрачно покивал:

– Лучше бы ему ничего такого даже не думать, иначе не то, что без хвоста останется… а может и без головы внезапно оказаться! – мрачно процедил Крамеш.

***

Таня косилась на иллюминатор, в котором от края и до края горизонта была тайга, но не такая, как в прошлую её командировку, когда леса были укрыты снегами.

«Красиво как! Интересно, получится ли у меня по лесу пройтись…» – думала Татьяна, которая в тайге летом не была ни разу в жизни.

– Скоро уже прилетим! – рассуждал рядом с ней Уртян. – Потом, правда, ещё надо до деревни добираться, но это уже попроще. Вас я с комфортом доставлю до места, а если этот мрачный тип не прекратит сверлить меня взглядом, то будет добираться своим ходом, то есть лётом! Что, может, и к лучшему… Правда? – чем дальше он был от Москвы, тем свободнее вёл себя со своими спутниками.

– Без Крамеша я и шагу не сделаю! – мило улыбнулась Таня, а Крамеш уставился на лиса таким взглядом, от которого более впечатлительный тип вышел бы из самолёта без парашюта!

Правда, Уртяну было всё нипочём. Он белозубо улыбнулся, заявил, что просто шутит, и снова принялся болтать с самым невинным видом.

«Вот болтун-то! – думала Таня. Она вообще-то привыкла к тому, что в её профессии очень многое зависит именно от общения с хозяевами животных, так что чужое многословие воспринимала как поток информации, из которого можно добыть что-то полезное. – Но когда так говорливы НЕ люди, поневоле задумаешься о причине этого… Это он сам по себе такой говорливый лис или его кто-то из людей такому научил? При этом он такой дружелюбный и вежливый со мной, что… что это кажется слегка преувеличенным, особенно на контрасте – с Крамешем-то лис общается не очень… прямо скажем!»

Если честно, то дорога её утомила. То ли дело, когда они ездили в прошлый раз – с Крыланой ей было несоизмеримо спокойнее, да что там говорить, даже присутствие Соколовского, вокруг которого моментально образовывался кружок поклонников, не так напрягало.

А когда они наконец-то доехали до деревни, где обитало семейство горностаев, Таня уже откровенно пожалела о том, что ввязалась в это мероприятие.

«Надо же, как меня укачало!» – Таня торопливо распахнула дверцу и выбралась из машины, борясь с тошнотой.

Вообще-то её никогда и нигде не укачивало, но сейчас… Уртян откровенно лихачил, а так как просёлочные дороги для этого не сильно пригодны, он на приличной скорости филигранно объезжал каждую рытвину и лужу.

«Нет, я не спорю, руль он вращает мастерски, машина ужом на дороге вертится, но… честное слово, если бы я могла летать, как Крамеш, то нипочём бы в машине с этим гонщиком-выпендрёжником не поехала!»

Крамеш как раз вовсе не летал, а сидел на заднем сидении в крайне мрачном расположении духа, сверкал глазами и вообще выглядел так, будто сейчас же готов отклевать сопровождающему что-нибудь жизненно важное. Правда, смолчать он не мог, поэтому, поездка сопровождалась его высказываниями типа:

– Ты всегда так водишь, будто у тебя на хвосте капкан висит? Пррричём не на кончике хвоста, а на основании?

Или:

– Ну конечно, ты же не мог спокойно объехать эту канаву, ты её перррелететь рррешил, а потом внезапно перредумал, да? Перременчивость мышления – признак недостатка ума. Хотя… откуда у тебя такая рроскошь, как ум, если ты думаешь поррразить нас такими гонками по бездоррожью!

Уртян, как ни странно, на подобные высказывания ничего не отвечал, а только усмехался и норовил крутануть машину так, чтобы Крамеша хорошенько приложило о дверцу.