Мужчина замер, его глаза алчно блеснули.

— Вдобавок я оставлю ключ и документы от моего майбаха, — продолжила чеболька.

Телохранитель все же дрогнул. Она видела это по судорожному блеску в глазах мужчины.

— Чего вы хотите, госпожа Пак Сумин? — спросил господин Сон Ён Ги.

В Корее можно купить что угодно и кого угодно. Простого служащего, телохранителя, президента. Даже чеболя. И она опять это сделала — купила Сон Ён Ги.

— Отвезешь меня в аэропорт, — сказала девушка, набирая номер телефона, указанный на открытке с динозавриком.

— Прямо сейчас?

— Да, — деловито кивнула Пак Сумин, — мне только нужно зайти в квартиру и забрать пару вещей.

Она еще не успела дойти до дверей, когда трубку сняли.

— Госпожа Пак Сумин! — она услышала уже почти забытый голос Гю Чона. — А я волновался, что курьер что-то напутал.

— Нет, все в порядке, — ответила чеболька, опуская руку в широкий карман кардигана, где лежал новенький паспорт.

— Вы доберетесь по адресу, что вам оставили? — спросил мужчина.

— Да, буду минут через сорок.

— Отлично. Значит, с этим никаких проблем. Беспокоился, что придется просить своих коллег помочь вам добраться.

— В этом нет нужды, я самостоятельная женщина.

— Даже не сомневался в этом, госпожа Пак Сумин. Не забудьте подарок, который вы мне обещали! И до встречи! — жизнерадостно ответил Гю Чон, после чего положил трубку.

Запись. Кроме паспорта ей нужна еще и запись, которую она сделала в кабинете Пак Бо Гома. Но с этим нет никаких проблем. Тем более, пока ей предлагает побег агент национальной разведывательной службы, она должна этим воспользоваться.

Когда Пак Сумин вернулась в квартиру, то замерла на пороге и поняла, что ей и брать-то отсюда толком нечего. Все что нужно, она сможет купить в аэропорте. Да она готова была улететь даже в этом кардигане! Лишь бы улететь! А еще открытка буквально жгла ей карман, она боялась даже думать о том, что она значит.

Надежда теплилась в душе, все сильнее и сильнее охватывая грудь девушки, перерастая в твердую уверенность.

Пак Сумин подошла к столу Кан Гванджина и достала из полки две флешки: одну с записью разговора, вторую — с холодным кошельком. Обе отлично поместились в карман рядом с телефоном и паспортом. Теперь забрать еще одну вещицу, и можно ехать.

Нет, все происходит совершенно правильно. Сейчас, спускаясь в лифте и чувствуя беспокойный взгляд Сон Ён Ги, который косился на свою госпожу через плечо, она четко это осознавала. Не нужно никаких слов, не нужно никаких объяснений и сообщений. Она бы просто не поверила. Достаточно просто открытки, которую поймет только она и никто больше. Открытка с дракончиком, который был похож на маленькую годзиллу.

Третий терминал международного аэропорта Дубая совершенно не впечатлял. Ни внутренним убранством, ни размерами. Это на бумаге он был частью огромного комплекса, а по сути же, это было изолированное строение обычного аэропорта, который не имел ничего общего с разрекламированной воздушной гаванью столицы ОАЭ. Но, так уж получилось, что рейсы из Юго-восточной Азии прибывали именно сюда, так что выбирать не приходилось.

В зале для встречающих было шумно и многолюдно. Туда-сюда сновали все прибывающие и прибывающие рабочие и туристы. Апрель, самый разгар первой половины туристического сезона в ОАЭ. Через полтора месяца здесь станет слишком жарко для пляжного отдыха, но в первой декаде апреля погода была просто превосходная. Сухо, тепло и солнечно, без удушливого зноя и жары. Буквально рай на земле, который через два месяца превратится в пылающий ад.

Я сидел за потертым маленьким столиком и потягивал мерзкий кофе из старбакса. Условная территория кофейни была огорожена от общего потока пассажиров, спешащих на выход к парковкам, только хлипкими столбиками с ленточкой. По сравнению с южнокорейским кофе, этот напиток был просто омерзительным. Все же, корейцы были еще теми кофеманами, но при этом я делал скидку на то, что это было обычное сетевое заведение. В настоящих арабских кофейнях, я был уверен, дела обстояли намного лучше, хотя за неделю, что я находился в Эмиратах, мне пока так никуда и не удалось выбраться. Слишком много было дел и приготовлений, я не мог отвлечься ни на минуту.

Я настоял на том, чтобы оставаться мертвым так долго, как это возможно, скрывая то, что я жив, даже от Пак Сумин. Ей уже сообщили, что я погиб, отмотать это назад нельзя, но если дать ей знать, что со мной все в порядке, ее родня может что-то заподозрить. Мне оставалось только надеяться на то, что чеболька справится с давлением и дождется, когда Гю Чон решит вопрос с документами и нашим выездом из страны.

Да и, строго говоря, я не был уверен в том, что Гю Чон позволил бы мне выйти на связь с Пак Сумин раньше времени. Все же, он был параноиком похлеще меня, хотя, казалось бы, куда уж больше. Так что для внутреннего комфорта и спокойствия я не стал перекладывать ответственность на чужие плечи и справедливо считал, что сохранять инкогнито — именно мое личное решение.

За которое я, конечно же, поплачусь. Думаю, к первому скандалу из-за моего вранья о кошельке, который Пак Сумин обещала мне когда-то, добавится еще и скандал о моей фальшивой кончине, но я был к этому готов. Я был готов к чему угодно.

Самолет Пак Сумин приземлился полчаса назад, но я понимал, что пока они доедут по взлетной полосе, пока доберутся до терминала, пока пройдут паспортный контроль… Вроде бы, я осознавал, сколько это времени займет, но она все равно появилась внезапно.

В какой-то нелепой накидке, которая едва прикрывала немного выпирающий живот, с подушкой для сна на шее… Как будто в чем она ходила по квартире в Сеуле, в том и отправилась в путь, совершенно теряясь на фоне пестрой толпы.