– Если бы и мужчина, тебя это не касается. Но нет, там женщина, причём пожилая, и тебя она испугается.

– Ты настолько бедна, что снимаешь кем-то квартиру на двоих? – поразился Тимофей. – Может мне подкинуть тебе деньжат по старой дружбе?

В этот момент я его ненавидела, и куда сильнее, чем когда он в ресторане на мне задирал юбку. Мне нужны были деньги. Я не доверяла бесплатной медицине, и операцию на глаза мы будем делать в частной клинике с отличными врачами и отзывами. Это стоило приличных денег. Я копила, но все равно буду брать кредит.

– Да, – сказала я. – Я нищая, и мне не стыдно. Уходи, Тимофей.

Мы стоим уже возле моей квартиры.

– Прости, – извинился Тимофей, шокировав, – мне не стоило.

За дверью раздались тихие шаги, я напряглась, боясь, что сейчас мы услышим детский голос. Слышимость в панельке была великолепной.

– Мира? – произнёс старческий голос. – Это ты?

– Я, теть Надь, сейчас зайду— обрадовалась я, повернулась к Тимофею, – она старенькая, и боится чужих людей. До свидания.

– До завтра, – откликнулся он.

С невероятным облегчением я закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной. Выдохнула, и поспешила на кухню, вдруг Тимофей за дверью, я не хотела, чтобы он слышал наш разговор.

– Не жених ли? – улыбнувшись, спросила тётя Надя.

– Ой, типун вам на язык, – испугалась я.

– Это ты зря… я в глазок глядела, мужик видный.

Тётя Надя собиралась, а я стояла и смотрела в окно. Нашла глазами машину Тимофея. Короткая вспышка – опять курит в машине. Не уезжает, чего тянет? Машина тронулась через долгих две минуты. Он уехал. И из нашей жизни, надеюсь, тоже уедет, через несколько дней.

С Мирой я познакомился, когда мне было двадцать девять. Пусть я был не так богат, как сейчас, но уже вполне обеспечен и обласкан жизнью. У меня и мысли такой не было – жениться. И встретились мы с ней совершенно случайно, просто классика мелодрам. Я в деловом костюме опаздывал на встречу и сломался автомобиль, побежал к дороге, пытаясь тормознуть какого-нибудь левака, и нечаянно сбил её с ног.

У неё были розовые волосы. Самые натуральные розовые волосы, но это не смотрелось пошло, скорее мило и невинно. На ногах кеды с разноцветными шнурками. Сидит на асфальте попой, глазами хлопает и на меня смотрит.

– Тебя как зовут, чудо? – спросил я.

Казалось, жизненно важно знать, как её зовут.

– Мира, – ответила она.

Я знал, что её не могут звать каким-нибудь обычным именем. Ну, какая она Ира или Таня, когда у неё волосы розовые, кеды разноцветные и глаза волшебные?

Тогда я пропал, только ещё не знал этого.

– Живая, Мира? – подал ей руку.

– Да.

Она такой лёгкой была, как пушинка. Я мог бы взять её на руки и носить весь день не устав. А если устал бы, все равно бы нес, как такое чудо не нести?

– Пошли в кино, – позвал я, хотя в районе отсюда множество умных и богатых дядь ждали встречи со мной. И спохватившись, спросил, – тебе восемнадцать то есть?

– Есть, – рассмеялась она. – Мне двадцать один.

– Тогда пошли.

И она пошла со мной. Смеялась. Пила тёмное пиво и ела сырный попкорн. Я смотрел на неё и понимал – мне будет больно отпустить её, даже если я буду знать, что мы завтра встретимся. Я уже тогда хотел быть с ней всегда.

И утром припёрся за ней, адрес узнал, повёз в универ, она уже диплом собиралась получать скоро. И из универа. И водил её везде, и кормить хотелось все время, непонятно было, в чем там душа держится… Она смеялась и ела не жеманясь, и это мне в ней тоже нравилось.

Выглядит, как фея потусторонняя, но здоровый стейк запросто уговорит, ещё и с картошкой. Чудо, оно и есть!

И до последнего боялся до неё дотронуться всерьёз. Она же фея. Тонкая, воздушная. А мне двадцать девять уже, я здоровый, уважающий тренажёрки мужик. Раздавлю ещё!

У меня была куча женщин к тому времени, а Миру я решился поцеловать только через десять дней после знакомства. Такими сладкими были её губы! Целовать и целовать, не отрываясь. Как юнец, как студент, прижал её к шершавой, крашеной голубым стене её подъезда, шарил под юбкой, сминая ладонью нежные ягодицы, и взять её хотелось прямо здесь, и похер, если кто увидит.

Потому что от тихих стонов и всхлипов моей чудной Миры мне голову срывало напрочь.

– Поедем ко мне, – хрипло выдохнул я в розовые волосы. – В отель, куда угодно.

Я помнил, что у неё дома мама. Сейчас, в трех этажах над нами, ждёт свою чудную дочку домой. Но думать мог только о том, что коснулся её горячей промежности, а она влажной была прямо через ткань трусиков.

– Тимофей, – отстранилась она. – Мне поговорить с тобой нужно. О важном…

У меня в зобу дыхание сперло. Я хотел её больше, чем кого либо, когда либо, никогда никого так… А дурацкие такие разговоры ничем хорошим не кончатся.