Шрифт:
Он сверлил меня глазами, будто надеясь прочитать мои мысли.
Меня это разозлило. После случившегося я должна перед ним еще и оправдываться?!
– Когда меня выпишут, я попрошу перевести меня в другой класс. И у меня к тебе большая просьба. Не подходи ко мне! Просто, не подходи!
Я обошла его и пошла в то отделение, в которое мне было нужно. Харламов ничего мне не ответил и попыток меня задержать больше не делал.
Через неделю примерно ко мне заглянула и Марина Леонидовна. Она пришла не с пустыми руками, а с целым пакетом вкусностей.
– Ну, как ты, Алисочка?
Обычно она не сюсюкала. И вот этот приторно-сладкий тон сразу меня насторожил.
– Нормально, лечусь, - ответила я и стала ждать, что же будет дальше.
Женщина поохала и поахала, как все получилось. Распаковала свой пакет и продемонстрировала принесенные вкусности.
– Знаешь, Алисочка, твоя бабушка в школу приходила. Собирается писать жалобу. Но ведь мы разобрались уже? Это же произошло случайно?
– она вопросительно смотрела на меня.
В эту секунду я чувствовала такую злость на весь мир, что, если бы мне дали ружье в руки, не знаю, смогла бы я сдержаться. Как у них все, однако, просто...
– Это, наверное, произошло случайно...
– протянула я, глядя женщине прямо в глаза. Никогда до этого я не разговаривала со взрослыми таким тоном, - И в другой класс меня, наверное, тоже можно перевести. Тогда и бабушка жаловаться не будет.
Марина Леонидовна удивленно захлопала нарощенными ресницами.
– Хм, - откашлялась она после непродолжительного молчания, - Наверное, можно в другой класс, Алисочка. Бабушка ведь не будет писать жалобу?
– Не будет, - ответила я уверенно.
Мне бы только выбраться из класса "крутышей".
– У вас ведь есть класс, где учатся ребята попроще?
– спросила, не особенно надеясь на удачу.
– Есть. Можно устроить тебя туда. Но никаких жалоб быть не должно, - классный руководитель наконец-то перестала изображать дуру.
– Я вас поняла.
Она ушла, а я осталась удивляться самой себе. Вот что бывает, если загнать человека в угол. Всю жизнь меня воспитывали уважать и слушаться старших. А оказалось, что без уважения и послушания гораздо лучше живется.
Бабушка пришла ко мне на выходных.
Она какое-то время косилась в мою сторону, потом выдала:
– Я жалобу собралась подавать. В прокуратуру. Пусть разберутся, что с тобой случилось.
– Баб, - я утянула ее за морщинистые руки к себе на кровать, - Не важно, что случилось. Сейчас все в порядке. Меня в другой класс переводят. Не надо никуда жаловаться.
Последние слова я произнесла с нажимом. Если она откажется, я не буду больше ходить в эту школу.
Но она словно почувствовала, что я доведена до последней черты.
– Ладно, Алиска, если ты считаешь, что так будет лучше, то пусть переводят.
Я думала, она начнет расспрашивать, но она молчала. И я тоже промолчала. Не всегда можно быть откровенной. Даже с самыми близкими людьми. У каждого из нас свои приоритеты. Умение защищать собственные границы - это великое благо. Именно этому нужно учить детей в первую очередь.
Болела я долго. Сначала я пролежала месяц в терапии, а затем через неделю меня снова положили уже с ногой.
В школу вернулась уже после новогодних каникул. И как мне и обещали, в новый класс. Здесь были те, кто учился по стипендии, но и представители "белой кости" тоже. К счастью, не такие агрессивные и сплоченные, как в предыдущем классе. Здесь у меня не было друзей. Но и врагов тоже. Я как-то успокоилась. И относительно спокойно проучилась конец 9 и весь 10 классы.
Глава 16
Алиса. Школа.
В декабре одиннадцатого класса, придя утром на урок, я обнаружила в классе Харламова. Он нагло развалился на первой парте. Девчонки вовсю строили ему глазки. Ну, еще бы! Две недели назад ему исполнилось восемнадцать и теперь он ездил в школу на собственной Панамере вишневого цвета. Мне тоже исполнилось восемнадцать в сентябре. Казалось бы, всё, я взрослая и могу отвечать за себя самостоятельно. Но бабушка за последнее время совсем сдала. И мне не хватало духу огорчить ее разговором о смене школы .
– Что ты здесь делаешь?
– я остановилась напротив парты, за которой сидел Борис.
– Перевелся, - он ухмылялся.
А я лихорадочно соображала, что могу сделать. И приходила к неутешительному выводу, что ничего. Тот скандал, из-за которого мне удалось попасть в другой класс, благополучно забылся.
Я пошла на свое место. И когда начался урок, я не услышала ни одного слова из того, что говорил учитель.
Неужели все начнется по новой? Нет, только не это! Ведь осталось немного до конца учебного года... Может, его перевод никак не связан со мной? Ведь столько времени прошло!