Смогут ли эти двое поднять остальных на бунт? Выбраться из ямы самое простое, но с другой стороны, у них будет фактор неожиданности, который играет огромную роль, если его правильно использовать.

Справятся, должны справиться, если жить хотят. Конечно, может быть повезет не всем, но это хоть какой-то шанс. Когда пленные станут не нужны, когда душманы со своими заокеанскими союзниками закончат строить то, что задумали, всех просто перестреляют.

Я направился к бронеавтомобилю, что стоял сбоку от здания, в котором обосновались американцы. Сейчас у входа никого не было, скорее всего, те готовились к выезду. Вот как раз с ними я и собирался ехать.

Что это был за бронеавтомобиль, я не знал. Даже не так, это скорее боевая машина пехоты, а не просто машина с броней. Четыре колеса, броня, мощный двигатель — явно на базе какого-то грузовика. Скорее всего, это вообще какая-то другая техника, не американского производства. В ней вполне могли уместиться все пиндосы, вместе взятые.

Кстати, судя по тому, что тревогу они не подняли, то все в норме. А может, им было не до этого… Возможно, американский офицер вообще ничего не понял — на него напал какой-то ошалевший душман и сбежал. А чтобы все выглядело натурально, перед отходом я разорвал коробку с сухими пайками и вытащил одну из них. Бросил ее за дувал, мне-то она ни к чему. Духи вполне могли что-нибудь украсть, несмотря на то, что у них воровство это серьезный проступок. Но то у своих, а у американцев можно…

Возможно, по возвращении и будет разбор полетов, но не сейчас. И это хорошо.

Я обошел транспорт с тыльной стороны, осмотрел. Заглянул под него. Затем, выждав удачный момент, забрался под днище. Там, сразу под задним бампером, в отсеке для запасного колеса, было пусто, за то крепления были на местах. Забравшись туда, я мало того, что оказался практически невидимым, но еще и превратился в эдакого зайца-безбилетника. Ну, кто станет заглядывать под днище, чтобы проверить состояние запаски? Никто, ведь про нее вспоминают только тогда, когда одно из колес по какой-то причине вышло из строя.

Было неудобно, но куда деваться? Мягкого кресла тут, к сожалению, предусмотрено не было. Теперь мне оставалось только дождаться, пока американцы выдвинутся на точку и довезут меня прямо до места.

Судя по тому, что никакого шума в самом лагере и кишлаке не было, значит, Корнеев либо уже добрался до наших и все передал Кэпу, либо был где-то в пути. Пока идет вечерний намаз, лагерь слабозащищен и почти никак не контролируется. Это большой плюс.

Я ждал минут десять, когда наконец-то они начали грузиться внутрь. Судя по всему, сели все. А если и нет, если кто-то остался здесь, его судьбе я не завидую. Военнопленные не будут разбираться, кто душман, а кто американец — перебьют всех. В конце концов, это война, либо ты — либо тебя.

Водитель завел двигатель, транспорт затрясся, загудел. Тронулся с места. Из-под колес полетели камни, пыль, куски сухой грязи. Дышать было нечем, сильная тряска, гул и грохот. Пришлось крепко держаться руками за все, что только можно.

Поздно понял, что прятаться под машиной было не очень хорошей идеей… Но разве у меня был иной вариант?

Когда мы наконец-то доехали до места и остановились, я выдохнул.

С ног до головы был покрыт густым слоем дорожной пыли, спина болела, мышцы ныли. Глаза почти все время пришлось держать закрытыми. Сейчас больше всего хотелось просто вывалиться оттуда, чтобы вытянуться и наконец, размять затекшие конечности.

Вот только сделать это сразу по прибытии, не получилось.

По прибытии, водитель заглушил двигатель, американцы выбрались наружу, но никуда уходить не стали. Они стояли, трындели обо всякой ерунде, а я продолжал полулежать-полусидеть, скрючившись, словно в материнской утробе. А еще изо всех сил пытался не чихнуть — хоть я и дышал через ткань, пыль все равно раздражала обоняние. К счастью, пронесло. А то было бы глупо спалиться на такой вот мелочи.

Американский офицер куда-то ушел, но вскоре вернулся вновь и забрал с собой почти всех. Судя по всему, у машины остался только водитель. Он ходил вокруг транспорта, насвистывая какие-то песенки и пиная мелкие камешки…

Стараясь не шуметь, кое-как выбравшись, я нелепо распластался под днищем. Полежал секунд десять, а потом, подгадав момент, выкатился из-под техники и быстро принял вертикальное положение. Стараясь вести себя невозмутимо и не делая резких движений, спокойно побрел в сторону. Практически тут же скрылся за углом какого-то здания, быстро осмотрелся — никого. Перевел дух. Вроде бы меня никто не видел. Нужно было срочно переодеться… Вся моя душманская одежда была похожа на грязные обноски. В таком виде я точно не смогу пройти туда, куда мне нужно. А иначе ничего не узнать.

И где взять одежду?

Вообще, второй лагерь, где хозяевами наверняка были сами пакистанцы, теоретически должна была происходить передача груза, оказался меньше первого, но куда лучше. Здесь не было складов, не было кривых и косых сараев. По сути, лагерь размещался на территории хавели, усадьбы или чего-то в том же духе… Скорее всего, до афганской войны тут жил кто-то из уважаемых людей, а потом территорию кому-то отдали. В любом случае, сейчас здесь все было перестроено. Вокруг лагеря заканчивали строить каменную стену — теперь она выглядела хорошо, а не руины от того, что много лет назад было крепостью. А строили ее, конечно же, советские военнопленные, которых, скорее всего, держали где-то здесь.