Эти чувства… Они ломают меня изнутри, корежат, и я смотрю в лицо шейха, а боль лишь усиливается, потому что он не мой, он чужой! Я не имею на этого мужчину никаких прав, но жгучие чувства поднимают голову в моей груди.

– Я не люблю повторять свои вопросы, – давит интонациями, неожиданно хватка в волосах становится чуть тяжелее, и шейх тянет меня на себя. Заставляет приподняться в кровати и практически упасть в его сильные руки.

Между нами вновь нет расстояния. Опускаю свои дрожащие руки на его могучую грудную клетку и чувствую, как сильно бьется сердце.

Нельзя ему лгать, нельзя! – кричит внутренний голос, и я понимаю, что не могу сказать правду, но… в какой-то мере могу попытаться открыть свое сердце.

– Джамиля…

Выдыхает с предупреждением. И голос у него становится тихим. С рокочущими нотками, которые бывают у зверя, что сжимает в своих лапах трепетную глупую лань.

Слезы вновь срываются и катятся по щекам, когда я выдыхаю свою правду:

– Я просто… очень хочу домой…

Всматривается в мои глаза, а я губу прикусываю. Не знаю, как именно воспримет мои слова шейх, возможно, я прямо сейчас наношу оскорбление его важной персоне, но… поделать ничего не могу.

Я хочу бежать. Бежать от него. От себя. От чувств, которые рождаются в моем сердце и бередят душу.

Аяз смотрит на меня секунду, а затем на его чувственных губах улыбка рождается.

– Маленькая моя девочка… – шепчет мне в губы и целует страстно. Играет со мной. Притягивает ближе, заставляя балансировать на грани.

Крупная рука вновь накрывает мой затылок, впивается в волосы и слегка натягивает, заставляет изогнуться в его сильных руках. Языком порочную дорожку проводит по моей шее, слегка прикусывает подбородок.

– Ты ведь знаешь, что я могу наказать тебя?

Смотрит мне в глаза, но я не страшусь сейчас этого грозного мужчину, наоборот, меня тянет к нему, как магнитом, а в его янтарных глазах будто искорки зажигаются озорные.

Не дает мне ответить, вновь накрывает мои губы, целует страстно, впивается, просто метит меня собой. Дает почувствовать, насколько он возбужден.

Моя одежда летит в сторону. Аяз просто срывает ее с меня, особо не тревожась о том, что уничтожает дорогие вещи.

Наконец срывает с меня бюстье и бросает на кровать, просто отпускает руки – и я валюсь на спину, лишенная его поддержки, его силы. Щеки сразу же вспыхивают румянцем, когда понимаю, что я вновь почти голая перед шейхом. Преграда – лишь тонкие, невесомые трусики.

Руки сами тянутся к полушариям груди, чтобы спрятать ее от огненного взгляда мужчины, но… короткий приказ шейха заставляет меня замереть:

– Не смей. Я хочу смотреть на свою жену.

Вновь голос, наполненный силой. Аяз смотрит на меня, рассматривает, его взгляд становится каким-то осязаемым. У меня по коже мурашки рассыпаются.

– Домой, значит, хочешь? – задает вопрос и скидывает с плеч рубашку. Обнажает литую и могучую грудь, увитую мышцами, будто плитами.

– Я… прости… просто…

Шепчу сбивчиво, но шейх лишь качает головой, заставляет меня замолчать.

– Я хочу, чтобы ты сегодня ночью танцевала для меня, Джамиля.

Оглушает меня, и я в шоке распахиваю глаза:

– Что?

Приподнимает бровь, наклоняет голову к плечу. Хищник. Безжалостный. Красивый. Жестокий. Кажется, мой новоиспеченный муж решил наказать меня за слезы и желания…

Мысли пролетают в голове, а Аяз приподнимает уголки твердых губ в улыбке.

– Ты красивая. Утонченная. Нежная. Я хочу посмотреть на тебя. Хочу, чтобы сегодня вечером, во время ужина, моя жена развлекла меня восточным традиционным танцем.

– Мне нужно танцевать?!

Замираю. Прикусываю губу и смотрю в лицо шейха. Ожидаю его реакции. Злости. Ярости. Но в янтарных глазах лишь искорки веселья и интереса.

– Как знать, может, если ты меня порадуешь, я дам тебе то, чего ты так желаешь… – бросает напоследок.

Больше ничего не говорит, разворачивается и идет в сторону двери. На мгновение у меня сердце останавливается, кажется, что я действительно оскорбила шейха и он сейчас уйдет, но Аяз направляется в ванную. Заходит, не закрывая дверь, и мне видно, как он избавляется от брюк. Я, краснея и бледнея, наблюдаю за его могучим телом, за движениями тигра.

Когда Аяз отбрасывает боксеры, я жмурюсь. Даже отсюда виден его огромный напряженный орган.

Сглатываю. Меня знобить начинает. Я не знаю, что мне делать. Как быть. Тащу на себя покрывало и прикрываю наготу.