— Не волнуйся, ладно? — пытаюсь её немного успокоить. — Мы справимся.

— Хорошо, — вздыхает. — Спасибо тебе, Сева.

Потом Лиза торопливо уходит, закрывая за собой дверь.

Я остаюсь с Ромой, который прикрывает глаза и тяжело дышит, то ли от температуры, то ли от усталости.

Час проходит спокойно. Я сижу рядом, проверяю его температуру, даю воду. Постепенно он расслабляется, начинает дремать. Но вскоре его дыхание меняется — оно становится каким-то рваным, частым. Я сразу настораживаюсь, и тут Рома резко садится, хватает себя за грудь и начинает кашлять, короткими, резкими вдохами ловит воздух, а на выдохе напрягается.

Чёрт. Это астма. Я узнаю этот кашель — словно ножом по лёгким. Свист слышно и без этих медицинских приблуд.

— Спокойно, — говорю я, пытаясь сохранять хладнокровие, но внутри всё уже оборвалось. — Дыши глубже. Медленно. Всё хорошо.

Рома не может толком выдохнуть. Глаза полны страха, руки сжаты в кулаки. Я тут же бросаюсь к аптечке, которую Лиза оставила на кухонном столе, нахожу ингалятор, который она, видимо, уже использовала для него раньше.

— Ну-ка, парень, давай, — помогаю ему вдохнуть лекарство.

Но оно не помогает сразу, и дыхание Ромы всё ещё сбито.

Моё собственное детство тут же встаёт перед глазами.

У меня тоже была астма. Я знаю, что это за паника — не можешь выдохнуть, чтобы схватить новый глоток воздуха. Я помню, как мать носилась по квартире, в панике вызывая врача. Помню страх, сдавливающий горло.

Я действую на автопилоте. Беру Рому на руки, он слабый, дышит тяжело, но я знаю, что нам надо срочно в больницу.

Уже не думаю, просто бегу с ним к машине, завернув мелкого в плед.

— Тихо-тихо, — стараюсь держать руль одной рукой, а другой прижимаю мальчишку к себе. Чтобы чувствовать его. Чтобы он знал, что я рядом.

Еду осторожно, чтобы нас не тормознули. Знаю дорогу до больницы через дворы, где машин немного обычно и можно быстро доехать.

В больнице нас принимают сразу. Врач, ещё до того, как я успеваю что-то объяснить, осматривает Рому.

— Аллергические реакции на лекарственные препараты есть? — спрашивает на ходу.

— Не знаю, — пожимаю плечами. — Его мать на работе, отлучилась на несколько часов. Позвонить? Есть для этого время?

— Нет, приступ надо снимать срочно, — хмурится врач, а потом малому, который крепко сжимает мою руку и смотрит мне чётко в глаза, колют что-то.

Только когда мальчишка начинает дышать ровнее, мне самому становится легче. Сижу рядом, смотрю на него, как он уже ослабевший, но спокойно дышит, закрыв глаза.

И тут ко мне подкрадывается мысль… Змеёй под кожу заползает…

Врач что-то говорит про врождённую предрасположенность, наследственные факторы. В этом нет ничего нового. Но только сейчас, глядя на Рому, которому явно лучше, я понимаю…

— Приступы бронхиальной астмы часто случаются на фоне ОРВИ и высокой температуры, — говорит врач, а я только киваю.

У меня в детстве тоже была астма.

И у Ромы — та же история.

Этот мальчишка… может быть моим сыном.

Грудь начинает сдавливать. Мысль бьёт меня, словно молотком по голове. Всплывают воспоминания — из глубин памяти поднимается всё, что я сам пережил. Всё становится слишком… реальным.

— С вами всё в порядке? — спрашивает врач, вернувшись ко мне. — Приступ снят, мальчику ничего не угрожает…

— Да… — отвечаю, с трудом собирая себя. — Просто… задумался.

Я снова смотрю на Рому, который спит под капельницей. И снова перед глазами встают фрагменты моего детства. Чёрт, это ведь невозможно.

Или возможно?

Я сижу, теряя счёт времени, пока мальчик не просыпается.

Когда возвращаюсь с ним домой, Лиза уже ждёт нас на пороге. Она встревожена, но когда видит, что с Ромой всё в порядке, на глаза наворачиваются слёзы.

— Что случилось? — шепчет она, обнимая сына. — Где вы были? Почему не позвонил? Я… я звонила, ты не отвечал.

— Приступ астмы, — отвечаю я, стараясь говорить спокойно. — Но теперь всё нормально. Мы съездили в больницу.

Она резко выдыхает, смотрит на меня с благодарностью и чем-то ещё, но я не могу пока понять чем.

— Спасибо, Сева… — говорит она тихо. — Давно не было, почти год. Я слушала его утром, бронхи были в норме, даже не думала… Господи.

Вижу, что её трясёт от волнения, вижу, как крепко прижимает к себе сына, как нежно целует его в лоб.

Я смотрю на Лизу, на Рому, и не могу избавиться от мысли, что всё, что между нами — связано куда крепче, чем я думал раньше.