Серб открыл папку с видеозаписями, которые получил от Уваровой. Подписаны они были бессмысленным набором букв и цифр, потому мы хаотично открывали каждую из них. Наконец узнали на записи коридор последнего этажа.

Сначала появилась Уварова. Она вышагивала туда-сюда, разговаривая с кем-то по телефону и жестикулируя. Уверенная походка в широких брюках. Затем появился Савелий Юрьевич. Костюм на нем был серого цвета. Добавить к этому странный цвет волос… Мы с Маричем переглянулись. Это могло быть версией. Впрочем, думала я так до тех пор, пока в кадре не появилась уборщица. Один только ее силуэт сразу дал понять, что она подходит на роль убийцы гораздо больше, чем Савелий Юрьевич. Женщина уверенно шла в сторону крыши. Ни тележки, ни даже швабры в руках. Однако медицинская маска, которой Татьяна Григорьевна призывает сотрудников спасаться от паров хлора, присутствовала. Серый колпак надвинут по самые глаза, закрывая брови. И все-таки определенно чувство узнавания у меня появилось. Уж не знаю, что именно мне показалось знакомым: взгляд или, быть может, походка.

– Похожа на Елену, – заключила я.

– Не знаю, что тут вообще можно разглядеть, – засомневался Марич. – К тому же мы упустили из виду расческу Киры. Не могла же Елена принести ее с собой? Если только она не зацепилась за униформу, а на крыше случайно вылетела. Но это уж очень маловероятно.

– Это как раз легко объяснимо.

Я нажала клавишу, и видео возобновилось. Вскоре на экране появилась Кира.

– Смотри, Карелина-младшая идет в сторону крыши вскоре после того, как туда отправилась уборщица. Теперь я не сомневаюсь, что Кира действительно не помнит событий того утра. Каково это, выйти на балкон и увидеть собственную мать, которая сбрасывает с крыши Катю? В ужасе девушка роняет расческу и устремляется прочь, а память предусмотрительно блокирует события того дня, спасая хрупкую психику подростка.

Серб ничего не ответил. Я хотела тут же броситься к Елене, но понимала, что Марич такую инициативу не одобрит.

– Не могу взять в толк, – начал он. – Зачем Карелиной так рисковать? Денисова не просто пошла на крышу, она попросила позвать туда Киру. Хотела о чем-то с ней поговорить. То есть риск, что дочь может стать случайным свидетелем, огромный.

– Она могла быть не в курсе планов Денисовой, а вот о ее привычке разминаться на свежем воздухе прекрасно знала. Попасть на территорию Елене труда не составило. Ее появление на парковке, как и во дворце, не вызовет ни у кого вопросов, она бывает там каждый день.

Марич покачал головой и снова запустил видео. Я встала у него за спиной. Определенно было что-то знакомое в этой уборщице, но была ли это Елена, я сказать затруднялась. Вероятно, такими же сомнениями мучился и Серб.

Наконец он взял телефон и принялся кому-то звонить. Говорил он о Лизе, но, судя по всему, собеседником была не Уварова.

– Попросил организовать нам встречу со свидетелем и ее родителями.

– Все-таки допускаешь, что ребенок мог увидеть лишнее? Тогда и психолога неплохо бы пригласить.

– Пригласят, – заверил Марич. – А пока распечатаем фото Карелиной-старшей.

Серб быстро вывел на экран снимок Елены. Здесь она казалась лет на пять моложе себя нынешней, но все же была более чем узнаваема. Во время печати принтер взбрыкнул и не пожелал делать цветную распечатку. Я предложила ограничиться фото на экране, но Серб упрямо полез под стол выяснять отношения с аппаратом.

Его телефон, лежащий на столе, в этот момент зазвонил.

– Гена, – оповестила я, глядя на экран.

– Включи громкую связь, – попросил Марич из-под стола.

– Серб, – раздался из трубки раскатистый бас. – Извини, дел невпроворот. Все забываю тебе позвонить. Мог бы и сам напомнить, не чужой человек, в конце концов! В общем, «Порше» с тремя семерками принадлежит Кущенко Ларисе Яновне. Адрес нужен?

– Давай, – попросил Марич.

И Гена продиктовал адрес в соседней области, что соответствовало региону, в котором был зарегистрирован автомобиль, а также номер телефона женщины. Марич высунул руку и сделал мне знак записать, сомкнув три пальца правой руки.

Я еще не успела ничего сопоставить, а Владан уже просил Гену, выбираясь из-под стола:

– Проверить семейное положение можешь?

– Сейчас…

Повисла минутная тишина, еле слышно на том конце провода стучали клавиши.

– Кущенко Лев Давидович, в браке двадцать лет. Адрес тот же.

– И последняя просьба. Место его работы?

– Пошуршу, перезвоню, – пообещал Гена. – Это потребует чуть больше времени.

– Не затягивай, – попросил Марич.

– Это тот самый Кущенко, который подобрал проект Карелина с катком, когда тот решил от него отказаться? – спросила я.

– Не уверен, но скоро узнаем.

– Если так, удивительное совпадение, – отметила я.

Марич не обманул: в кабинете помимо нас и упитанного мужчины в форме присутствовала юная девушка с пушистыми каштановыми волосами, которую представили нам как психолога Диану Ивановну. Нас, к слову, никак не представили. Возможно, какую-то легенду хозяин кабинета успел поведать ей до нашего там появления.

Я подготовилась: помимо цветной фотографии Елены Карелиной держала в руках распечатки, содержащие протокол первого допроса Лизы.