Не дожидаясь ответа рыцаря, Бальтазар покинул кузню, отправив технокузнецу напоследок благодарность на технолингве. Бальдур поспешил следом, еще не до конца понимая, какое испытание ему предстоит. С самого появления в Железной крепости он пребывал практически в полном неведении относительно своей судьбы. Ему ничего не рассказывали, но взамен требовали полного послушания. Бальдур молча соглашался на эти условия, ибо идти ему все равно было больше некуда. Перед ним стоял выбор: принять Железный путь либо же принять смерть от железа. Он выбрал первый вариант.

Меж тем рыцари были уже неподалеку от оружейных ордена. Бальтазар знал крепость как свои пять пальцев, а потому ловко пользовался то открывающимися, то закрывающимися хитроумными переходами. Сам Бальдур наверняка плутал бы здесь не один час.

Оказавшись на месте, Бальтазар уселся на особый металлический трон и жестом пригласил Бальдура занять соседний, а затем отдал приказы дронам-оруженосцам, чтобы те приступили к подготовке рыцарей к походу. Пока машины облачали рыцарей в узорчатые стихари и крепили восковые печати с клятвами верности, старший воин задал вопрос неофиту:

– Расскажи, что привело тебя к нам. По правилам ордена не принято спрашивать о таком до окончательного принятия в братство, однако я желаю знать, с каким человеком собираюсь биться плечом к плечу.

– В моей истории нет чести, – признался Бальдур. – Мне бы не хотелось ворошить прошлое и снова вспоминать о постыдных делах минувших дней.

– Однако ты это сделаешь, – настоял Бальтазар. – В Железном братстве нет ни одного воина, свободного от своего прошлого. Однако на этом и зиждется наша честь и достоинство. Несмотря ни на что, мы сохраняем верность клятвам, даже если те, кого мы пообещали защищать, отвернулись от нас.

– Тогда я поведаю свою историю, – сказал Бальдур после короткой паузы. – С чего же начать? Пожалуй, с зависти. Она преследовала меня с самого момента появления на свет. Я родился вторым сыном знатного рода, и это заранее определило мою дальнейшую судьбу. Отец, приложив все доступные связи, отправил меня в орден Багровых клинков. Уверен, ты слышал про них. Там состоят только отпрыски знатных семей. Вот только обычно для попадания в орден мало одних лишь связей, нужно достойно проявить себя еще и на поле брани. А я, к сожалению, в великие воины совсем не годился. Однако мой отец был одержим мыслью сделать меня частью Багровых клинков. Так он мог заметно укрепить свое положение при дворе. Но по-хорошему меня стоило отдать в какой-нибудь менее титулованный орден.

– Вначале ты говорил о зависти, – напомнил Бальтазар. – Однако из твоего рассказа следует, что завидовать нужно как раз-таки тебе.

– Действительно, – согласился Бальдур. – Из сказанного мной могло сложиться такое впечатление. Но беда в том, что я никогда не был удовлетворен тем, что имел. Я всегда завидовал старшему брату, который одним своим появлением отнял у меня наследный титул. Также я завидовал братьям по ордену, куда более сильным и способным. С каждым годом я все больше тонул в пучине собственного порока, и однажды он проявил себя, навеки замарав мое имя.

– Хм… зависть, – протянул Бальтазар. – Я слышал немало историй об этом грехе, но предчувствие подсказывает мне – сегодня я узнаю кое-что новое. Какую же подлость ты совершил, раз сбежал ото всех?

– Я совершил предательство, – не сразу ответил Бальдур. – Однажды мой рыцарский круг отправили истреблять очередной еретический культ. Дело казалось пустяковым, и Багровых клинков привлекли только лишь по личной просьбе одного богатого и древнего дворянского рода. Проще говоря, задание служило, скорее, поводом обновить старые клятвы и нанести визит вежливости. Никто не ожидал сюрпризов, как и не видел угрозы со стороны ничтожных культистов. А очень зря, ведь еретики оказались умнее, нежели о них думали. Они нарочно преуменьшили свою силу, хотя на самом деле под их влиянием находился уже каждый третий человек в городе.

– Только не говори, что ты тоже поддался еретическому учению? – насторожился Бальтазар.

– Нет, ни в коем случае! – резко отмахнулся Бальдур. – Случилось кое-что другое. Наш рыцарский круг выяснил, где собираются лидеры культистов. Это была небольшая церквушка на окраине, откуда изначально и стала расползаться ересь. Мы пришли туда с намерением положить конец гнусному учению, но попали в ловушку. Еретики ждали нас. Они напали разом со всех сторон, мы же, ведомые верой в собственное превосходство, не озаботились даже малейшими предосторожностями. Завязалась кровавая схватка. Мы бились яростно и отчаянно, не счесть, скольких вероломных культистов мы положили в тот день. Но этого оказалось мало. Поток отступников не заканчивался, и паладин принял единственно верное решение – послать кого-то за подмогой. Выбор пал на меня, ибо я был слабейшим воином в круге. Ценой жизни двух братьев удалось пробить небольшую брешь в рядах культистов, и я воспользовался ею, чтобы покинуть оскверненную церковь.

Рыцарь замолчал, а Бальтазар, подождав немного, спросил:

– Кажется, ты остановился на самом важном моменте истории, брат. Или это все, о чем ты собирался мне поведать?

– Нет, – тяжело произнес Бальдур. – Я остановился на моменте, когда поддался греху и перестал быть рыцарем. Тогда, покинув церковь, я побежал прочь, однако вскоре остановился. Сперва я сам не понял, что творю, но вскоре на меня снизошло темное озарение. На самом деле я не хотел приводить подмогу. Проще было дать им всем умереть и только потом вернуться во главе толпы гвардейцев, якобы мстя за поверженных братьев. Поступив так, я бы заполучил все то, о чем столько лет мечтал. Почет, уважение, целую историю о моем доблестном подвиге. И я уступил тьме внутри своей души. Я убил братьев бездействием, а затем вернулся и добил остатки культистов. Копаясь среди трупов, я нашел их тела. Они были изуродованы и осквернены. Но даже так я видел, что братья бились до самого конца. До самого конца они верили, что я приду к ним на помощь.