– Как к этому отнеслись в ордене? – поинтересовался Бальтазар.

– Никто не обвинил меня, – тихо ответил Бальдур. – Большинство отказывалось видеть предателя в своих рядах. Те же, кто что-то подозревали, держали мнение при себе, ибо боялись бросить тень на весь орден. Однако я не мог не чувствовать, как постепенно меня начинают сторониться. Да и сам я вместо триумфа ощущал горечь, словно лишился того немногого, чем мог гордиться. Орден стал мне чужим. Я стал чужим сам себе. Однажды во время одного из заданий я просто ушел, не сказав никому и слова. В палатке остался мой доспех, как и мой меч с багровым лезвием. Мне не хватило сил открыто во всем признаться братьям, но я хотя бы не забрал с собой то, что должно принадлежать ордену. А затем, после пары лет бесцельных скитаний до меня дошли слухи о загадочном Железном братстве, куда принимают рыцарей, утративших смысл жизни. Еще через полгода я, наконец, отыскал спрятанный обелиск ордена и активировал его. А уже через месяц ты прибыл за мной и забрал в крепость. Дальше, думаю, нет смысла рассказывать.

– Знай вот что, – произнес Бальтазар после долгого молчания. – Воин, который предал своих братьев, – мертв. Железо выжгло из него весь грех, а затем подарило ему новое тело, лишенное изъянов. Ты – Бальдур, рыцарь железа, а не потомок знатного рода. Твои желания, амбиции, страсти больше не имеют значения. Остался только путь огня и стали. Пока ты следуешь ему, твою честь не поколебать.

– Спасибо… брат, – ответил Бальдур. – Я запомню эти слова.

– Хорошо, ибо оруженосцы закончили работу. Пришло время нам встретиться с остальными.

Бальтазар поднялся с места, а секундой позже к нему присоединился и Бальдур. Теперь оба рыцаря выглядели грозно, но одновременно величественно. Богато расшитые плащи едва не доставали до земли, а листки с клятвами, скрепленные печатями, мягко колыхались при каждом движении.

Рыцари снова погрузились в недра запутанных коридоров, едва не растворившись в них. Спустя десяток переходов между подвижными секциями крепости они наконец добрались до взлетной палубы, где их уже дожидался заправленный и готовый к отлету шаттл. Рядом стояли еще два рыцаря. Один из них, судя по виду, явно пребывал в нетерпении.

– Проклятье! Я уже думал, что ты подбил нас на авантюру, а сам решил слинять! – недовольно проворчал Вильгельм.

– Ты слишком сильно переживаешь о том, о чем не стоит, – спокойно ответил Бальтазар. – Видимо, из-за того, что в тебе слишком много горячей крови и мало железа, дабы обуздать ее.

Действительно, из всей четверки Вильгельм сохранил больше всего живой плоти. Он, конечно, не избежал многочисленных улучшений, однако, скорее, походил на сильно кибернетизированного человека, нежели на металлического воина с мелкими вкраплениями органики. За это его часто обвиняли в недостаточном следовании принципам ордена. А некоторые и вовсе смеялись над его лицом, которое было практически нетронуто инструментами технокузнеца.

– Моя кровь – моя забота, не твоя, – огрызнулся рыцарь.

– Не начинайте, – прервал зарождающуюся перепалку Ульрих. – Лично мне уже хватило разборок с Алкидом. Не хочу участвовать еще в одной ссоре.

– Ни о какой ссоре не может быть и речи, – возразил Бальтазар. – Тем более когда мы должны поприветствовать нового брата в наших рядах. Это Бальдур, – указал он на рыцаря позади себя. – И его миссия – освободить Скифос.

– Салага будет только путаться под ногами, – махнул рукой Вильгельм. – Боюсь, первый поход станет для него последним.

– Это не первый мой поход! – резко ответил Бальдур. – Я уже не раз ходил в бой вместе со своим прежним орденом.

– И в итоге ты здесь, – усмехнулся Вильгельм. – Даже не хочу спрашивать, что стало с твоими прежними братьями.

Слова рыцаря задели Бальдура за живое. Он замолчал, а Ульрих тем временем вновь разрядил обстановку:

– У каждого из нас хватает темных страниц в прошлом. Мы еще успеем поговорить об этом, но прямо сейчас не лучшее время.

– Точно, – подытожил Бальтазар. – Люди Скифоса не будут ждать, пока мы выясним отношения. Предлагаю выдвигаться немедленно.

Вильгельм ничего не ответил. Он молча поднялся на борт, и остальные последовали его примеру. Вскоре откинутый трап с громким лязгом захлопнулся. Этот звук словно бы ознаменовал начало похода на Скифос. А еще казалось, будто бы одновременно он отрезал рыцарей от крепости. Теперь, чтобы вернуться, они должны были заслужить это право в битве с опаснейшими врагами Империи. Либо погибнуть, пытаясь исполнить свой долг.

Шел второй день перелета. Шаттл Железного братства уже миновал не одну систему, однако путь занял бы куда меньше времени, если бы рыцарям не приходилось тщательно скрывать свое присутствие от пограничных войск Империи. На фоне войны с Диктатом контроль за червоточинами только усилился, что лишь добавляло проблем воинам ордена.

Обстановка внутри судна также накалялась. Никто, за исключением разве что Бальтазара, не желал участвовать в освобождении Скифоса. Ульрих и Вильгельм едва ли видели в этом походе хоть какой-то смысл, а Бальдур только что прошел перековку и хотел бы сейчас освоиться с возможностями своего нового тела, а не кидаться в бой очертя голову.