– Наверх, – закричал Виктор Иванович.

Марк в панике рванул к двери наружу.

– Закрой дверь, – добавил Виктор Иванович.

После услышанного указания, Марк поступил именно так, как, по его мнению, следовало поступить. Перед самым носом Виктора Ивановича, он закрыл дверь погреба, оставив того внутри. Когда изнутри доносились стуки и вопли, Марк, вспоминал слова Виктора Ивановича: «нас они не тронут. Мы ведь с Владимиром хозяева. Мы с ними ладим». Тогда он ему поверил, но сейчас, придерживая дверь снаружи, и слушая дикие крики, он спрашивал себя: «все ли правильно я сделал?».

Вечером того же дня, Владимир и Марк, вооружившись столярными инструментами, сбивали новый короб. Они на пару распиливали доски, сбивали их гвоздями, орудуя молотком с большим набалдашником и пилой «дружба», а после все еще раз промеряли мерной рулеткой. Марк старался поспевать за Владимиром, но тот словно имел в распоряжении еще несколько рук, делал все – быстро и точно.

– Не переживай, за этого болвана, – сказал Владимир. – Ему следовало проверить все летки, перед тем как вытаскивать колодочки. Сам виноват.

– Угу, – ответил Марк, хоть и на самом деле, его жгучей болью снедало чувство вины.

– С этой старой развалюхой ничего не станется. Пчелиный яд, укрепляет организм.

Марку сразу вспомнилось, как именно укрепили пчелы организм Виктора Ивановича. Когда Владимир услышал вопли, он в туже секунду был уже на последней ступени в подвал. Одним движением он раскрыл дверь, вторым вытянул истерзанного силой природы Виктора Ивановича. Глаза у мужчины лезли из орбит, лицо больше походило на заскорузлый помидор, а верхняя одежда была изорвана в клочья.

– Дикие твари, – прохрипел тот.

– Или ты остолоп. – ответил Владимир и вывел его наружу.

Марк, держа в руках огромный молоток, разглядывал, как Владимир трясущимися руками протягивает ленту мерной рулетки от одного угла к другому. Потом удовлетворенно кивает, и убирает метр в карман.

– Через несколько дней придет в себя. Потом вытащим все остальные.

– Угу.

– Можешь идти домой. Ужин скоро.

– А можно… я еще с вами поработаю?

Владимир окинул паренька оценивающим взглядом.

– Как хочешь, – ответил мужчина и достал одну сигарету из пачки, что лежала на верстаке. – Нужно еще раз все сбить маленькими гвоздиками, – он указал на колодочку. – Возьми гвозди в ящике под верстаком и молоток, тот который поменьше.

Кивнув, Марк поднялся с колен и направился к ящику. Горсть гвоздей он бережливо уместил в карман куртки, полученную от Алины и потянулся за маленьким молотком. Он остановился. Его взгляд упал на другой инструмент. Это был подобный молоток, только начищенный, с отполированной рукояткой, окрашенной красной краской. Он отложил инструмент, что держал в руке и потянулся, за тем, что присмотрел на самой верхней полке верстака. Собрав все необходимое, он вновь устроился рядом с деревянным коробом. Он замер, когда поймал на себе взгляд Владимира.

– Красивый, не правда ли? – спросил Владимир.

Марк кивнул.

– Это сына нашего. Старшего, – поправил себя мужчина. Владимир заметил, как Марк уязвленно отложил инструмент в сторону.

– Бери если хочешь.

Марк отнес молоточек на старое место, взял другой.

– Этим… удобнее, – едва слышно произнес Марк и принялся за работу.

Когда с колодочкой было покончено, мужчины прибрались в гараже, уложив все по своим местам.

– Ты идешь? – спросил Владимир.

– Я догоню. Хочу подмести.

Мужчина кивнул и скрылся за дверью.

Марк некоторое время не двигался. Крутил головой, словно осматривался. Потом подошел к верстаку и заглянул в ящик с гвоздями. Внутри лежала маленькая, газовая зажигалка. Он несколько раз чиркнул кремнем, когда маленький огонек осветил небольшое пространство. Марк потушил зажигалку и убрал ее в карман. «Нужна еда», – подумал он. – «На некоторое время. Как только добуду. Тут же покину это место».

3

Солнце, характерное весеннему сезону, жарко обдавало простиравшиеся во все стороны угодья, долгожданными багряными лучами. Одинокое постукивание детских башмачков по нагретому в меру, дорожному асфальту, словно удары метронома, медленно погружали Марка в состояние легкого транса. В то время, как ноги несли его в соседнюю деревню за покупками, разум, то переходил в глубокие размышления, то полностью концентрировал внимание на развернувшихся красотах. Бескрайние, подобно океану поля, под тонким покровом сходившего снега, вызывали глубоко в груди, чувство умиротворения и свободы, о котором так давно мечтало мальчишечье сердце. Однако, в моменты подобных чувств, разум раздавался противоречивыми мыслями. Этого ли я хотел? Он оборачивался, смотрел на дом, мелькавший вдалеке, в котором жила его новая семья. Чувство растерянности и отрешенности – сводило с ума. Смогу ли я стать одним из них? В голове раздавался лишь один ответ: нет.