— Знаешь, Маша, я думаю, нам стоит выйти к этой женщине… — проговорил он, увлекая её за собой.

— Маша! Вы там одна?!

— Нет, я с другом!

— Слава богу! Маша, прошу вас, вместе идите к воротам! Как можно быстрее! И всё время смотрите по сторонам, постоянно оглядывайтесь, хорошо?! И пусть ваш друг тоже смотрит в стороны!

— В стороны? — Максим проверил: отвернулся на миг и снова глянул в сторону медведя. Теперь он сместился на шаг.

— Да! Прошу вас, не отводите взгляда от животных! Ни за что!

Максим потянул Машу и едва они вышли с крыльца, поднял голову. С крыши прямо на них смотрел орел. Крылья раскинуты в стороны, клюв раскрыт.

— Вот зараза!

Он огляделся: фигурок в саду и правда стало больше. Они теперь располагались ближе к входу, одна из каменных цапель застыла у разбитой двери с занесённым вверх клювом.

— Максим… они… они как будто хотят на нас напасть, — пролепетала Маша.

И правда, каменный медведь прижал уши, каменная пантера напружинила ноги.

— Уходим, Маша! Быстро!

За воротами их ждала женщина. Тонкая, молодая. Красивая иноземной красотой. Темные глаза, волосы. Южанка, полная красок.

— Быстрее, в машину! — позвала она.

Маша остановилась, будто в растерянности.

— Прошу вас, не теряйте времени! Я всё объясню, но сперва давайте уедем!

— Хорошо, — дрожащим голосом проговорила Маша. — Только я поеду на своей машине.

Женщина воздела руки:

— Нет, нельзя!

— Почему?

— Вы ведь оставляли машину во дворе, когда заходили в дом?!

Максим кивнул.

— Тогда они уже в ней! Прошу вас, быстрее! Мы рискуем каждую минуту!

Маша вдруг сложила на груди руки:

— Я вас не знаю. Почему я должна…

Максим вдруг увидел над воротами, на коньке фигуру пумы. Она приготовилась к прыжку, наклонив тело. Каменная, неподвижная, но будто живая.

— Маша! Бегом! — заорал он, не сводя с пумы глаз.

Кинулся к машине:

— Смотрите на крышу! Я буду мониторить вокруг!

— О боже! — Милагрес тоже увидела пуму над воротами. — Мария, умоляю!

Впрочем, уговаривать её не пришлось. Маша, вся бледная, пятилась к машине не сводя глаз со двора.

Когда она подошла к дверце, Максим увидел тоже, что и она. Прямо за воротами стоял плюшевый медведь. В стеклянных, пустых глазах, отражалось солнце, испуская красноватые блики.

На кучерявой шее синий бант, из лапы торчит спица.

«Его нашли прямо в душевой. Он был весь исколот — пах, бедра».

Взревел мотор, женщина на полной скорости повела машину задом, подальше от ворот. Максим не мог отвести взгляд от забора. Всюду на нем теперь сидели каменные фигурки зверей. Все они застывшими взглядами провожали машину.

Маша лежала на постели раскинув руки. Она смотрела в потолок, повторяя как заведённая:

— Не верю. Не верю…

— Ради бога, ты мешаешь! — проговорил он.

— Тогда читай вслух, или я с ума сойду, если буду молчать!

— Тут нечего читать. История мерзкая, но короткая, — проговорил он и закрыл книгу. Вернее брошюру, которую оставила им женщина. Милагрес.

— Тогда перескажи своими словами, — попросила Маша. — Мне же тоже нужно знать о чем речь.

— Прочитай сама. Кстати, красивое имя у невесты твоего отца?

— Милагрес… ага... нет, я не верю! — простонала она. — Я не верю!

— Успокойся! В книге пересказ старой легенды, легенды озера Еуин. Это в Аргентине, на родине твоей, — сказал он.

— И что за легенда? — ей было всё равно, судя по тону.

— Мерзкая легенда. Много лет назад колонизаторы пришли к берегам озера Еуин. Они хотели построить там форт. Но у берегов жило племя индейцев, которые отказались уходить. Племя было большое и воевать было опасно. Тогда эти... европейцы, я не знаю, англичане, или испанцы, не сказано, но они пригласили индейцев на пир. И опоили сонным зельем. Полуживых воинов повыкидывали прямо в озеро Еуин. За воинами отправили остальных — женщин, детей, стариков. Затем построили форт.

— Какая гадость! Что за история! — воскликнула Маша, вскакивая на постели.

— Вполне типичная для того времени, — проговорила Милагрес.

Она незамеченной появилась в дверях, вошла, села.

— Увы, такое происходило и в Северной и в Южной Америке. Жертвы эпохи колонизаторства континента по самым скромным подсчётам перевалили за тридцать миллионов. Что такое рядом с этой цифрой какое-то племя, чьё имя уже забыто? Всего лишь капля.

Максим спросил:

— Ну и зачем нам знать об этом событии?