А вот я ощущаю себя здесь инородным телом. Неидеальной героиней, которая случайно забрела на праздник и будто бы заняла чужое место. А ведь Лис правда очень старался. И вся эта фантастически красивая атмосфера и чарующая музыка всё это только ради меня…

— О чём ты сейчас думаешь? — спрашивает Лис после того, как отослал официанта. Судя по всему, для него сейчас приоритет номер один — уединение. И для этого Меланчук готов был даже самостоятельно наполнять наши бокалы, лишь бы нам никто не мешал.

Конечно же от Елисея не могло укрыться, что на половину его фраз я отвечаю невпопад. Было бы очень наивно надеяться, что он не заметит моего состояния, если на протяжении стольких лет, он читал меня, как раскрытую книгу.

Даже удивительно, что за эти годы она ему не наскучила.

Смотрю на стаю пузырьков, что красиво отражались сквозь стенки фужера и смешивались с лучами закатного июньского солнца. И совершенно не знаю, что ответить Лису…

— Мариш? — вновь пытается меня вернуть в разговор Меланчук.

— Лися, мне страшно, — честно говорю я, отодвигая подальше от себя фужер с шампанским. Встречаюсь с его внимательным и понимающим взглядом и это придает мне решимости открыть всё, что скопилось у меня в душе. — То, что произошло со мной за эти несколько недель в плане событий и эмоций… Мне кажется, любому человеку хватило бы на целую жизнь. И я вообще не представляю, что ждёт меня впереди. Я всегда знала, что будет со мной завтра, или через месяц, через год. У меня всегда был чёткий план, что мне нужно делать и зачем. А сейчас… всё очень зыбко. Я как будто бы замерла на краю пропасти. И назад идти нельзя, но и дальше… мне кажется, что я сделаю шаг и просто рухну вниз.

Меланчук смотрит на меня и молчит. И только на его губах мелькает едва заметная улыбка.

Нервно усмехаюсь и всё-таки решаюсь пригубить немного шампанского, в ожидании ответа Лиса. Но он по-прежнему не спешит ничего отвечать. А вместо этого встаёт, подходит ко мне и протягивает свою ладонь:

— Пойдём.

Подводит меня к краю крыши. Стеклянное высокое ограждение, уберегало от падения, но к счастью, не скрывало от нас потрясающий вид — старый город с его необыкновенно красивой архитектурой, Волгу и утопающие в закатной дымке горы на другом берегу.

— Посмотри вперёд, Мариш, — негромко говорит мне на ухо Елисей, приобнимая сзади за талию, — Там впереди пропасть. А ещё там много всего красивого и интересного. Целый мир, который открыт перед нами. Но для того, чтобы его узнать совсем не обязательно срываться вниз. Есть более доступные и безопасные способы. Главное не бояться пробовать и идти вперёд.

— Ты иногда такой философ, — улыбаюсь я, откидывая голову назад на его широкую грудь.

— Да, бываю иногда, — усмехается Лис, разворачивая меня к себе. Аккуратно приподнимает пальцами мой подбородок, будто бы заглядывая прямо в душу своим болотно-зелёным омутом. — Но это не просто слова, Мариш. Я действительно так думаю. Я хочу, чтобы ты шла вперёд и только вперёд — навстречу своему счастливому будущему. Я хочу стать частью этого будущего. Я люблю тебя. Уже давно люблю и я думаю ты и сама это знаешь. Так же, как и я знаю, что тебе потребуется какое-то время, чтобы ответить мне тем же. Но я хочу, чтобы ты знала о моих чувствах. Я очень сильно тебя люблю. И я скорее умру, но никогда не обману тебя и не предам.

Я тебя люблю.

Признание, которого я совсем не ждала услышать сегодня, но которое застыло в воздухе, точно грозовое облако. Ещё секунда и громыхнет или обрушится потоками ливня.

Сердце начинает отчаянно отстукивать в груди, а горло сжимает болезненный спазм.

И что теперь делать?! На такие слова полагается что-то отвечать, а у меня в голове какой-то вязкий туман, который только усиливает нереальность этого вечера.

Лис всегда говорил, что романтичные признания — это точно не по его части. Его вообще раздражала эта банальная заезженная фраза про любовь, но вот сейчас он… Сказал всё как есть. Как чувствовал.

А что чувствую я? Признательность с примесью чувства вины, что не могу ответить ему тем же? Дикое желание, чтобы эти слова были озвучены другим мужчиной? Мимолётная радость и долгожданное утешение для моей израненной гордости и женского тщеславия, которые уже много лет страдали из-за молчания Мереминского?

Но это совсем не те чувства, которые должна испытывать девушка, которой признались в любви!

— Лис, я… я…

— Ничего не говори, Мариш, — Меланчук мягко прикладывает палец к моим губам, — Я не требую от тебя сейчас никакого ответа. Всё, что я хочу — чтобы ты позволила мне сделать тебя счастливой.

— Лися, — тяжело вздыхаю и смущённо прячу голову у него на груди. Потому что мне сейчас очень стыдно смотреть ему в глаза.

— Запросы у меня как всегда на высоте, я знаю, — смеётся Меланчук, крепко сжимая меня в объятиях. — Но я правда уверен, Мариш, что смогу сделать тебя счастливой. Просто будь рядом. И я покажу тебе, что этот мир намного удивительнее и прекраснее, чем ты можешь себе представить.

Закрывается рукой в мои волосы, нежно перебирая растрепавшиеся от ветра прядки. Чувствую себя какой-то потерянной маленькой девочкой рядом со скалой уверенности по имени Елисей Меланчук.