— Думаешь?

— Глаза уже который день печёт, — пожала плечами Ожега. — Да и родословная моя и тёти с бабушкой.

Дальнейший разговор не склеился. Все они устали за вышиванием, это само по себе дело сложное, требующее внимательности и усидчивости, так ещё и ритуал. Пусть магии в них немного, но и её шевеления вызывают утомление. Из них троих только Озара была ещё живчиком, собираясь наведаться в библиотеку за книгами, где могли быть упоминания про коловершей. У Оляны мелькнула по этому поводу какая-то мысль, но её отвлекла запищавшая коловерша и она забыла, что хотела спросить у сестры.

* * *

Оляна поглаживала уже совсем пушистого крольчонка, только маленького. Глаза малыш открыл, и они оказались чёрными, как бусинки, а не рубиново-красными, как Оляна несколько опасалась, учитывая их происхождение. Крольчонок выглядел совершенно как обычный зверёк, который был тёплый, мягкий, с невозможно милым подвижным носиком, и очень «тискательный», хотя она старалась не увлекаться, опасаясь навредить.

Оляна почти уснула, когда в её комнату постучалась и зашла мама.

— Прости, солнышко, весь день требовалось оказывать внимание гостям, — погладила её по волосам мама-Алёна. — Ты завершила вышивку?

Оляна только сонно угукнула, ластясь к тёплой маминой руке.

— Завтра день рождения Озары, так что мы постараемся устроить чисто семейный праздник, оставив гостей на дедушек и бабушек, — пообещала мама. — Всё вам расскажем… Вас послушаем, как вы в Яви жили…

— Я опять всех подвела… — тихо прошептала Оляна.

— Что такое?

— Летом… я встретила парня, он наш одноклассник, но мы до этого никогда не разговаривали даже, — сбивчиво начала рассказывать Оляна. — Он обычно только со своими друзьями тус… общался… А тут мы на озере встретились, он сказал, что тоже к родственникам приехал, к дедушке с бабушкой, и мы разговорились, начали общаться, гулять вместе после дня Числобога и до Купалы.

— Это когда ты гостила у дедушки Ладимира? — уточнила мама, и Оляна кивнула.

— Да, я даже дедушку уговорила позволить в нашем празднике поучаствовать.

— Даже так? — хмыкнула мама.

— Да, только тот парень через костёр прыгнул и внезапно забыл всё… — кивнула Оляна. — А потом в классе… В общем…

— Словно совсем чужой человек, незнакомый?

— Да… А откуда?.. — удивилась Оляна такой проницательности.

— Доченька, подумай, где именно ты гостила летом? — ласково спросила мама, погладив по волосам.

— У дедушки Ладимира…

— А живёт он где? — у мамы зажглись хитринки в глазах.

— На Белом озере…

— Мгм… А ничего, что Белое озеро, где твой дедушка живёт, в Беловодье, вообще-то, находится?

— Н-но… — моргнула Оляна, поняв, о чём ей изо всех сил намекают. — Но бабушка Зина говорила, что вода находится везде! Что реки и озёра находятся сразу в нескольких мирах. А океан испокон веков связывал все три мира.

— Это так, и водная преграда самая ненадёжная и одновременно надёжная, — сказала мама. — Река Белая, за которой Явь, может и в ручейке проявиться, и в туман обратиться. Но всё-таки обычный человек так просто в Беловодье попасть не сможет, да ещё и так, чтобы ты даже не заметила и не поняла, что вы туда-сюда через границы ходите.

— А может, это я была проводником? — спросила Оляна. — Может, я просто вышла в Явь и там… сама его заводила и выводила?

— Ну… обряды для того и делаются, чтобы границу миров уплотнить и люди к нам не забредали, хотя такое и случается время от времени… Особенно в период между днём Числобога и Купалой… Но если ты сама не выходила в Явь…

— М… — Оляна сжалась, почти спрятавшись под одеялом. — Мам, а если выходила?

— Зачем? — поразилась мама.

— Ну… я эти… всякие вкусности покупала в магазине, — вздохнула Оляна, вспоминая подробности. — На подарки… Да, я знаю, что я привезла подарки, но они были от Рода, а мне хотелось что-то и от себя и того, что в Беловодье не сыщешь. Теперь я понимаю, что сглупила… и, похоже, сама виновата в том, что… произошло.

— Не знаю, — мама помассировала виски. — Странно всё как-то с этим парнем. Но сейчас-то всё хорошо?

— Да, — выдохнула выговорившаяся Оляна, которой стало гораздо легче, — сейчас всё хорошо, точно-точно.

— Вот и ладно, — кивнула мама. — Ложись-ка спать. Завтра ещё поговорим, весь день будет. Подробнее всё расскажешь.

Глава 11

Тайны Рода

Озара зашла в родовую библиотеку и встретилась с горящим взглядом в темноте, а ещё большой белоснежной улыбкой на высоте около трёх метров — как раз поверх широких крепких книжных стеллажей… Впрочем, «улыбка» больше походила на оскал весьма острых и тоже как будто светящихся зубов. Мимолётно мелькнула мысль, что их Родовой библиотекарь был поклонником Льюиса Кэрола. А может, кто-то из его британской родни пообщался с писателем во сне или даже наяву где-нибудь в Чешире, что Кэрол впечатлился и «придумал» знаменитого персонажа с такой же улыбкой.

— Простите, что так поздно, Стоум Путимирович, — кашлянула Озара и показала прижатого к груди котёнка. — Мне нужно срочно знать о таких, как Дымка, — она осторожно положила коловершу на полукруглую библиотечную кафедру, которую еле освещал тонкий серп месяца из стрельчатого окна.

Вообще-то, отец предупреждал, что после захода солнца лучше не ходить в Родовую библиотеку. Не всегда кот-баюн, даже проживший в Гнезде не одну сотню лет, может справляться со своей природой: напугает, играясь, как кошка с мышкой. В Яви баюнам и вовсе приписывали людоедство, но всё, как и всегда, немного сложней. Баюны двулики: солнечным днём весёлые, умные говорящие «котики», раза в два покрупней обычных, их самый частый окрас — коричнево-пятнисто-полосатый. Папа-Богдан даже предполагал, что после падения Прави баюны, оставшиеся в Яви, одичали, потеряли магию и стали обычными лесными котами. В Беловодье баюны чаще всего были чёрные, но встречались и как Стоум Путимирович: сумеречно-серые. Баюны рассказывали сказки и истории, да так, что заслушаешься. Приписывали им даже лекарские свойства, но на самом деле баюны не заговаривали раны и болезни, а скорее отвлекали от них разум, когда вели беседы или делились былями да небылицами. Именно про солнечного баюна Пушкин писал «кот учёный», — возможно, даже не предполагая, что, рассказывая о великом Дубе и золотой цепи на нём, описывает легенду о Древе Миров и круговороте времени. Тот же Стоум Путимирович знал очень много, практически всю библиотеку Рода если не наизусть, то точно где и о чём написано, так что таких как он весьма ценили и заключали пожизненные родовые контракты. Но с заходом солнца баюны перевоплощались, становились значительно крупней и более человекоподобными. Озара читала «Мастера и Маргариту» и в романе с удивлением нашла ночную версию баюна — кота Бегемота — каждый раз удивляясь вывертам легенд в Яви.