Шрифт:
– Дай мне свой паспорт. Он у тебя с собой?
– Да, конечно, – Роза выхватила из сумочки новенький, только что полученный паспорт.
Я раскрыл его на первой странице и сунул в сканер. Отсканировав, отдал документ девушке и отпустил её восвояси.
Глава 59
Имеющееся изображение менялось прямо на глазах. Оказывается, моих способностей хватило на то, чтобы увеличить картинку, отредактировать по резкости и контрасту в фотошопе, сделать снимок чёрно-белым и распечатать на большом листе.
Работу над фотороботом, с грехом пополам, закончили. С листка, принесённого мне оперативниками, на меня сейчас смотрела Жанна. В груди заворочалась боль, но всеми силами я постарался отвлечься. Ещё немного повозился с компьютером, и на мой стол через несколько минут в ряд легли четыре портрета. Кроме свежих изображений Розы Лившиц и продукта коллективного творчества сотрудников клиники, я положил рядом картинку с изображением Барби, присланную Звонарёвым, и фото Масловой до изменения внешности. Я так увлёкся, что даже не заметил, как за моей спиной возник Сашка.
– Если это всё – изображение Масловой, – кивнул он на импровизированную галерею, – то мы можем переводить дело в стопроцентные глухари. Нам её не поймать.
– Поймать, – глухо пробормотал я. – Садись, друг, дело есть.
Сашка потёр ладони, развернул стул спинкой к столу, оседлал его, как коня и радостно спросил:
– Что, перестаём играть в плохой детектив, начинаем игры в дешёвый вестерн? – видя моё удивление, он пояснил. – Ну, ты просто выражаешься, как герой слабенького фильма про ковбоев…
– Нет, Саня, стадию «вестерн» мы с тобой, слава богу, проскочили. Нам и мыльной оперы должно было хватить…
– Это ты про Новикова, что ли?.. Это да!..
– Где училась Рудая? В каком институте?
– В театральном, – просто ответил напарник.
– Ё-моё! Почему ты мне сразу не сказал?!
– Ты не спрашивал. И потом, тебя тогда так пёрло от твоей ошизительной версии «театральный детектив», что я решил подождать, пока ты остынешь к искусству. Да и потом, она же отучилась неполный первый курс. Какая из неё актриса?!
– Я говорю только о её театральных связях. Назови мне хоть одно преступление, в котором с какой-то стороны не присутствует театральный деятель какого-либо калибра – от короля сериального эпизода до примы оперного театра и ректора театрального института.
– Кузьмин, – быстро ответил Сашка, – и Берсеньев.
– Ошибаешься, дорогой друг! – радостно воскликнул я.– Берсеньев в далёком прошлом – артист какого-то периферийного театра с амплуа «кушать подано!». Так что, артист он, может, и фиговый, но мошенник получился хоть куда.
– А Кузьмин? Он же спортсмен…
– А у Кузьмина жена в прошлом актриса «Молодёжного театра». Была уволена за аморалку. За пьянку, видимо.
– Аморалка – это не пьянка. Это блядство, – с умным видом возразил напарник.
– Ну, это для кого – как… Для меня и то, и то – аморалка. Всё, хватит лирики! Давай к делу! – я накрыл растопыренными ладонями портреты на столе. – Кто из них кто – отгадывай!
– А можно – звонок другу? – съязвил Сашка.
– Нет, – серьёзно ответил я, – сам!
– Ну, сам, так сам, – Сашка убрал с изображений мои ладони, минуту смотрел на портреты и уверенно ткнул пальцем в импровизированное фото Масловой в её первозданном виде. – Это – Маслова-Рудая до исчезновения. Это, – напарник коснулся портрета Розы Лившиц, – массажистка, которую ты только что по непонятной мне причине отпустил восвояси…
– А что с ней надо было делать? – удивился я.
– Привлечь, как пособницу. Она же продала Рудой документы?
– Будем считать, что она их потеряла, – спокойно парировал я. – И давай закончим на этом.
– А если она с Масловой связана? А? Преступными намерениями? – Саня ехидно усмехнулся. – Тогда как?
– Тогда привлечём. Сейчас пока смысла нет. Поймаем Маслову, узнаем, откуда у неё документы на имя Лившиц.
– Ты её найди сначала, – грустно произнёс Сашка.
– Нашёл уже. Поймать – дело времени.
Сашка насторожился:
– Я не понял, Сергеев! Что-то ты темнишь. Что значит: нашёл?
Я замахал руками на напарника:
– Погоди, Саня, не беги впереди паровоза. Давай по порядку. Кто оставшиеся две леди?