— Но кое-что меня всё же смущает, — помотал головой Сидхарт. — Доктор Кацураги, не укладывается у нас всё в эту клиническую картину. Вы сказали, что у пациента миелодиспластический синдром, но в таком случае тромбоцитов должно быть мало, а не много! Почему-то анализ крови ведёт себя неадекватно и продолжает не соответствовать рамкам диагноза.

— Знаю, доктор Рави. Только этот вопрос нужно задать господину Манипуру Кирису, — заявил я.

— Чего? — не понял брахман. — А я-то как отвечу на этот вопрос?

— Я видел, какие препараты стояли на столике рядом с постелью Арджуна. Ваша медсестра вводит ему витамины, железо и иммуномодуляторы. Но так же я видел, что там были стимуляторы гемопоэза — то есть препараты, которые заставляют костный мозг работать интенсивнее.

— Откуда эти препараты?! — воскликнул Сидхарт Рам Рави. — Клянусь, я их не назначал!

— Нам выписывал их врач из Мумбая, — вздохнул Манипур. — Вы что же, хотите сказать, что это лечение не подходит?

— Это лечение его убивает, — заявил я. — Всё это время, пытаясь спасти его от патологического похудания, вы лечили миелодиспластический синдром, так плюс ко всему ещё и неправильно. Поэтому тромбоциты так сильно взлетели.

— Доктор Кацураги прав, — кивнул Сидхарт. — Как бы это ни было странно, но нам нужно наоборот подавлять иммунную систему, а не заставлять её работать на износ. Мы не будем вам объяснять подробности, господин Манипур Кирис, просто поверьте не слово.

— Что же я натворил! — схватился за голову брахман. — Я только ухудшил его самочувствие! Чуть собственного сына не угробил!

— Вы пытались помочь хоть чем-то, не корите себя за это, — успокоил его я. — Кстати, теперь его светобоязнь тоже легко объяснить.

— Хотите сказать, что и она связана с миелодиспластическим синдромом, доктор Кацураги? — поинтересовался Сидхарт.

— Да. Только мы неправильно трактовали этот симптом, — начал объяснять я. — Светобоязнь подразумевает патологическую реакцию зрительного аппарата на свет. А на самом деле Арджун скрывается в темноте, потому что у него начинает болеть кожа. Это частый симптом гематологических заболеваний.

— Точно, а ведь у него ещё и инфекция кожи была полгода назад, — вспомнил Сидхарт.

— Скорее всего, это была стрептодермия. Бактерии стрептококки особенно любят заражать кожу при миелодиспластическом синдроме. Частое явление. Поэтому и без того чувствительная кожа, воспалённая из-за инфекционного процесса так легко повреждается на солнце.

— У меня нет слов, — помотал головой Сидхарт. — Доктор Кацураги, вы за двое суток выяснили больше, чем я за всё время наблюдения Арджуна, — терапевт перевёл взгляд на брахмана. — Простите меня, господин Манипур Кирис. Я не оправдал ваших ожиданий.

— Успокойтесь, доктор Рави. Я не ждал чуда. И до сих пор не жду, — признался он. — Но, по крайней мере, благодаря доктору Кацураги у нас появился шанс спасти моего сына.

— Нужно определить тактику лечения, — решил подытожить Сидхарт.

— Как я и сказал, через пять дней я буду вынужден забрать Арджуна из стационара, — настоял я. — Надеюсь, теперь вы спорить со мной не станете, доктор Рави.

— Не стану, — твёрдо ответил он. — Ни в коем случае.

— Но эти пять дней нужно провести с пользой. Посмотрим остальные анализы, позовём гематолога. Проведём короткий курс химиотерапии для нормализации активности костного мозга.

— Но потом потребуется пересадка, — заключил Сидхарт.

— Скорее всего, да, — согласился я. — И с этим помочь я уже никак не смогу. Этой задачей придётся заняться клинике «Дживан» и вам, господин Манипур. Больница должна найти подходящий костный мозг, но для оплаты этой операции понадобятся огромные деньги.

— И они у меня есть, — кивнул брахман. — Деньги — не проблема. Я всю страну переверну, но найду донора.

— Хорошо. А всё остальное — за мной, — заключил я.

Мы с Сидхартом уговорили Манипура покинуть стационар и отправиться домой. Брахман долго упирался, поскольку никак не хотел оставлять своего сына, но вскоре всё же сдался.

В ожидании следующих анализов доктор Рави пригласил меня в ординаторскую терапии, где на меня тут же «совершили нападение» врачи из соседних отделений. Гематологи и другие терапевты мучили меня вопросами почти целый час, пытаясь понять, как я догадался насчёт правильного диагноза.

Я никуда не торопился. Мне было в удовольствие поделиться с коллегами накопленными знаниями.

— В последнее время миелодиспластический синдром уже не кажется таким редким заболеванием, как раньше, — в заключение сообщил я. — По всему миру наблюдается омоложение этой болезни. Если раньше им страдали только дети с врождёнными генетическими мутациями или люди пожилого возраста с множеством хронических заболеваний, то теперь всё иначе. Этот синдром всё чаще встречается среди трудоспособного населения, среди молодых и зрелых людей.