В приёмном отделении, к своему удивлению, кроме дежурного терапевта суетилась ещё и Тачибана Каори.

— Тачибана-сан, вы до сих пор здесь? — бросил ей я.

— Кацураги-сан, да это же настоящий рай! — заявила она. — За сегодня уже тридцать гастроэнтерологических больных, — девушка подошла ко мне вплотную и шёпотом добавила: — Надо бы и нам в Токио чем-нибудь реку загрязнить, чтобы у меня работы было побольше!

А я-то думал, что кроме меня таким адским трудоголизмом больше никто не страдает. Только у Тачибаны он какой-то неправильный. С тем же успехом можно распространять вирусные инфекции, чтобы в больницах оказалось больше пациентов.

Хотя я не раз слышал от своих коллег мнение о том, что все пандемии и были искусственно созданы ради обогащения врачей и фармакологических корпораций. Правда, сам я в эту теорию не верил.

Мы с Сидхартом успешно покинули клинику, но прежде чем разойтись, коллега произнёс:

— Доктор Кацураги. Я бы хотел попросить у вас прощения.

— За что? — не понял я.

— Если честно, я с большой осторожностью относился к вам и вашим знаниям с самого начала. Сначала вы осмотрели всех пациентов с вирусом Чандипура, даже тех, кого я не просил. И выявили ротавирус у одного из них, помните?

— Ну, и что с того?

— Я воспринял это, как личное оскорбление, — признался он. — Вы указали на мою ошибку, и я затаил на вас злобу. А потом вы сделали это ещё раз, но уже с Арджуном Кирисом. После всех ваших объяснений я понял, как всё-таки многого я не знаю. Простите мне мою гордыню, этого больше не повторится.

— Всё в порядке, доктор Рави. Вы умело скрываете свои эмоции, — улыбнулся я. — Мои японские коллеги уже давно бы подстроили мне какую-нибудь засаду, если бы я задел их чувства. Такие уж они у нас ранимые!

— Спасибо вам за понимание, — улыбнулся Сидхарт.

— Вон они! — послышался чей-то крик за нашей спиной. — Доктор Кацураги и доктор Рави!

— Только не говорите, что это пластические хирурги, — вздохнул я.

— Они самые, — кивнул Сидхарт. — Уходите, я их задержу.

Не хватает только традиционной сцены с индийской песней и танцем.

Я прыгнул в такси и помчался в отель. А там меня уже давно ожидал ещё один пациент. Когда я поднялся на свой этаж, Асакура Джун метался туда-сюда мимо моего номера.

— Ох, Тендо-кун, — выдохнул Асакура. — Честно, я уж думал, что ты и не придёшь.

— Куда ж я от тебя денусь, — усмехнулся я. — Пойдём, я про тебя не забыл. Все препараты выписал и уже взял в аптеке.

— Потом скажешь, сколько я тебе должен, — произнёс он. — Ты и так из-за меня уже много денег потратил. Я проверил сегодня, сколько стоил тот шараб, которым мы вчера напились.

— Погоди… — замер я. — Как ты узнал, сколько он стоит? Ты что, ходил в бар?

— Ходил, я и не скрываю, — кивнул Асакура. — Но только чтобы убедиться в своём новом настрое. И, если честно, оказавшись среди всех этих бутылок, я чуть сознание не потерял.

— Не переживай, я тебе верю, — ответил я. — А теперь смотри…

Я провёл Асакуру Джуна в свой номер и разложил на своём столе несколько пачек препаратов.

— Будь я проклят… — прошептал Джун. — И я всё это должен сожрать?

— Придётся. Лучше станет уже через пару суток, — уверил его я. — Первое — адеметионин. Очень хороший препарат. Его основная функция — это защита печени от повреждения. Сам понимаешь, что происходит с этим органом при употреблении спирта.

— Знаю-знаю, — закивал он.

— Но не всем известно, что у этого препарата есть и вторая функция, — подметил я. — Адеметионин действует, как слабый антидепрессант. Соответственно, он ещё и настроение будет улучшать.

— Это мне точно не повредит, — усмехнулся Асакура.

— Вот эти три пачки — это метаболические препараты для улучшения кровообращения в сердце, мозге и мышцах, — объяснил я.

— Милдронат? — нахмурился Асакура Джун. — А он разве не запрещён?

— А ты что, занимаешься профессиональным спортом? — поинтересовался я.

— Нет.

— Тогда тебе его можно. У спортсменов этот препарат признан допингом, поскольку он мобилизует силы организма и помогает преодолевать больший объём физических нагрузок. Для всех остальных людей он безвреден и даже полезен.

— Понял, — кивнул Джун. — Что-то ещё?

— Транквилизатор, — коротко ответил я. — Это последний препарат.

— А его-то зачем? — удивился он. — Я вроде более-менее спокойный.

— Ты себя со стороны-то видел, дружище? — с сомнением в голосе спросил я. — Без этого препарата никак. Бензодиазепиновые успокоительные нужны для купирования абстинентного синдрома.