Пиликнул мягкий звуковой сигнал, двери почти бесшумно закрылись и состав незаметно тронулся вдоль перрона, постепенно набирая скорость. Мягкость хода была такой, что если бы не ускорение, плавно вдавливающее пассажиров в кресла, заметить, что кабина движется, не глядя в окно, было бы совершенно невозможно. Впрочем, окном тут являлась почти вся внешняя оболочка кабины, за исключением нескольких силовых элементов и отсека с оборудованием, расположенным позади кресел.

Состав разогнался до приличной скорости, когда прошёл стену космопорта, и по плавной дуге устремился вертикально в небо. Кабина провернулась на своем хитром подвесе, и пол остался именно там, где ему и полагалось – под ногами.

Поверхность планеты удалялась с пугающей скоростью. Белесой дымкой промелькнули кучевые облака, освещаемые огнями космического лифта. И тут же сквозь них стали побиваться освещенные участки огромного города, словно рассыпанный по черному бархату жемчуг.

Кабина неслась в черное ночное небо, и вскоре стало видно, как загибаются грая горизонта, превращая огромную планету в постепенно отдаляющийся шар.

Через несколько минут они поднялись уже так высоко, что из-за горизонта показалось ослепительное солнце, освещавшее сейчас другую половину планеты, и кабина затемнила участок своей поверхности, расположенной под прямыми солнечными лучами.

Рядом, сливаясь на огромной скорости в странную полупрозрачную полосу, проносился ствол космического лифта.

– А из чего этот лифт сделан? – Спросила мальчика Варя. – Он, прям, до Луны, да?

– Из специально разработанного оптиметалла– кванто-композитной структуры, обладающей металлическими свойствами. – Ответил Тимка.
– Ну, там, самозаживление усталостных трещин, маглев подвеска, высокотемпературная сверхпроводимость и прочие продвинутые штуки применены в конструкции. До геостационарной орбиты – земная магистраль, от точки Лагранжа – лунная, а между ними – свободный полёт. Ускорение на всех этапах не превышает двух G, но разгон и торможение осуществляются почти непрерывно, так что это и быстро, и комфортно одновременно. Это вкратце. А если хочешь подробностей, спроси проводника. Уж он-то тебе про каждую заклепку расскажет!

– Конечно, расскажу! – Тут же включился проводник. – Тут очень много интересного! Например, сверхточная синхронизация времени прохода затвора док-станции, чтобы не промахнуться мимо Луны, динамическая стабилизация магнитного потока удерживающих и толкающих электромагнитов, обращенный синтез апертуры в системах наведения…

– Ой, нет, спасибо! – Ответила Варя. – Не надо подробностей! Я и так мало что поняла. Лучше посмотрю.

Проводник замолчал. А Тимка пожал плечами и удобно расположился в своем кресле, слегка откинувшись назад. Попросил Серого вывести перед ним оболочку экспериментального ядра, и тут же начал заполнять её рассчитанными в гидрометцентре данными.

– Ты последи, пожалуйста, чтобы я нигде не ошибся. – Попросил он agri. – Есть пара мыслей, как, зная параметры сингулярности, попытаться её скомпенсировать. Но делать это придется, буквально, на коленке.

– Гиперкомпенсация нуждается в гиперперенормировке. – Выдал одному ему понятную шутку Серый и, включив режим эмуляции, принялся тщательно проверять всё, что вводил в программную оболочку экспериментального ядра Тимка.

– Зря я ему само ядро отдал. – Сказал мальчишка. – Сейчас бы сразу код в него и загрузили. Только в мезасферу попасть осталось бы и кнопку нажать.

– Кто ж знал, что всё так обернётся? – Задумчиво ответила Варя, наблюдая, как бежит по поверхности Земли полоска света, от поднимающегося над горизонтом солнца. – На Дальнем Востоке уже утро, надо же…

– А у нас ночь. – Обернулся на её замечание Тимка. – Ты поспи пока. Нам ещё почти пять часов лететь.

Земля была уже далеко, словно раскрашенный футбольный мячик под ногами. Через час после старта лифт, не снижая скорости, проскочил геостационарную док-станцию, напоминавшую раскрывшийся к звездам огромный цветочный бутон, и понёсся среди пылающих во мраке далёких звезд к заметно подросшей в размерах Луне. Больше ничего интересного за окном не наблюдалось, только медленно отдалялась Земля, а Луна, наоборот, приближалась. Поэтому Варя, устроившись в кресле поудобнее, дремала.

Из сна её вырвал внезапный толчок.

– Приближаемся к точке Лагранжа. Сейчас произойдёт захват состава лунной частью космического лифта. – Пояснил Тимка.

Кабина мелко завибрировала.

– Странно, такого раньше не было… - Тимка вопросительно посмотрел на Серого. – Ведь не было же?

– Не было.
– Подтвердил agri. – Действительно странно. Какая-то гравитационная аномалия.

Из глубины космоса показалась приближающаясядок-станция. Такой же, как и на геостационарной орбите, только развернутый к Земле огромный бутон цветка, который должен был подхватить и направить к центральной части, где располагался ствол, цепочку кабин лунного лифта.

Кабина завибрировала сильнее.

– Пристегните, пожалуйста, ремни. А котика возьмите на руки. – Попросил электронный проводник.
– А то у нас погода испортилась.

– Какая погода? – Не поняла Варя.

– Шутит. – Пояснил Тимка, забирая Варю к себе на коленки.

– Хотите, я включу… - Начал говорить проводник, когда произошел удар.

Бутон док-станции мигнул, словно его стёрли из пространства, потом появился, исказился длинной волной, задрожал, как плохое изображение. Казалось, что он так и пропадет в бездонной пустоте, но он только сместился в одну сторону, потом в другую, а затем, снова мигнув, вернулся в исходную точку. По всему составу пробежала ударная волна. И, если бы Тимка не был пристегнут, его бы выкинуло из кресла, а вместе с ним и Варю.