Hans Christian Andersen

I Sverrig

Художественное оформление и макет Андрея Рыбакова

Издание осуществлено при поддержке Датского Литературного центра

This book is published with support given by Danish Arts Council’s Committee for Literature

Король всех сказочников. Так называли Андерсена еще его современники. Но нельзя забывать, что и в своей родной Дании, и за ее пределами он был известен еще и как автор целого ряда романов и пьес, как автор замечательных стихов и путевых очерков. К тому же, он оставил множество дневников и несколько книг воспоминаний.

Постепенно слава Андерсена-сказочника затмила остальные его достижения. А ведь в начале творческого пути популярность ему принесли именно романы, сказки же он считал всего лишь безделками, не имеющими отношения к серьезной литературе. И только гораздо позже оценил уникальные возможности данного жанра, вознеся сказку на вершину литературного Олимпа как «самое поэтическое явление во всем необъятнейшем царстве поэзии».

Это не означает, однако, что Андерсен с годами охладел к иным жанрам. Он по-прежнему писал много и разнообразно, выступая едва ли не во всех литературных ипостасях: и новые его романы, и пьесы (особенно пьесы-сказки), и стихи, и мемуары пользовались успехом.

Путевые очерки, безусловно, занимают особое место в творческом наследии писателя. Ведь путешествовал Андерсен очень много, гораздо больше остальных своих коллег. Объездил почти всю Европу, побывал в Северной Африке и Малой Азии. Свою страсть к путешествиям он объяснял следующим образом: «Я устроен так, что в людской сутолоке или под влиянием быстро меняющихся впечатлений нахожу покой и душевный отдых, необходимые мне для творчества»{1}. Эти странствия были и «частью повседневной работы и образом жизни», и «освежающим купанием», после которого Андерсен «чувствовал себя моложе и сильнее». На его счету — двадцать девять путешествий. Далеко не все он описал в своих книгах, но все они, так или иначе, повлияли на становление его личности. Ведь эти странствия не просто расширяли кругозор, но были мощным стимулом к творчеству. Словно губка, он впитывал в себя увиденное и (как читатель сам сможет убедиться) весьма искренне и проникновенно излагал свои ощущения.

В путевых очерках Андерсена не стоит искать описания общественно-политической ситуации в той или иной стране. Он не участвовал в политических дискуссиях своего времени и не был публицистом. Достоинства Андерсена совсем иного свойства: невероятно острая наблюдательность, очень личностное и поэтическое восприятие мира, счастливый дар сочетать высочайший пафос с лиризмом и лукавым юмором.

Скорее всего, именно благодаря этой пылкой искренности, исповедальности путевые очерки Андерсена так полюбились читателям. Наиболее популярными (и справедливо) стали «Теневые картины. Из путешествия по Гарцу и Саксонской Швейцарии» (1831), «Базар поэта» (1842), и конечно же — «В Швеции» (1851).

Некоторые фрагменты из книг «Базар поэта» и «В Швеции», небольшие по объему и сюжетно самостоятельные, Андерсен впоследствии включил в собрание своих сказок и историй. Это «Бронзовый вепрь», «Побратимство», «Роза с могилы Гомера», «Птица Феникс», «Бабушка», «Кукольник», «Одна история», «Немая книга».

Созданные уже на склоне лет «В Испании» (1863) и «Посещение Португалии» (1866), в художественном отношении заметно уступают более ранним путевым заметкам. Поток торопливых, словно сделанных на ходу записей, — вот как выглядит рассказ об этих путешествиях. Писатель и сам это понимал. «Мимолетно записанные воспоминания» — такова его собственная оценка «Посещения Португалии».

Первой была книга о Германии, которую Андерсен посетил летом 1831 г., «Теневые картины». И в этом интригующем названии, и в самой манере изложения чувствуется сходство с «Путевыми картинами» Гейне, который оказал на Андерсена огромное влияние, пожалуй, не меньшее, чем Вальтер Скотт и Гофман: «эти писатели были восприняты мною так, что я почувствовал себя плотью от их плоти и кровью от их крови»{2}.

Как и блистательному стилисту Гейне, Андерсену подвластны неожиданные и почти неуловимые переходы от романтического пафоса к иронии и наоборот. Непринужденно-шутливый тон в начале «Картин» в какой-то момент с изящной непринужденностью вдруг сменяется серьезным, и автор обещает вести свой рассказ «очень просто, без всяких прикрас», всецело сосредоточившись на окрестных ландшафтах. Надо сказать, благодаря удивительной полноте и остроте восприятия Андерсена, особой образности языка и тональности, ландшафты эти всегда завораживают и восхищают, идет ли речь о «великолепном виде, открывающемся с Саксонских гор», или о «быстрой Эльбе, катящей свои желтые воды через оживленный Дрезден с его высокими башнями и куполами».

Примечательно, что Андерсен непременно посещал в своих поездках не только известные достопримечательности, но и кладбища, ибо упоение красотой жизни было для него неотделимо от размышлений о смерти, «дающей нам покой и отдых». Философские раздумья сменяются изложением местных легенд, в том числе и о визите доктора Фауста в кабачок Ауэрбаха в Лейпциге. Впрочем, об этом упоминается вскользь. Рассказчик не осмеливается предлагать образованной публике то, что ей и так хорошо известно…

Именно в этом путешествии произошли две особо памятные сердцу автора встречи — в Дрездене с Людвигом Тиком, который первым среди иностранных писателей благословил Андерсена на занятия литературой, и в Берлине — с Адельбертом фон Шамиссо, он первым стал переводить его сочинения на немецкий.