— Можно? — постучал в дверь домика, где проживает целительница с сестрой.

— Открыто! Заходи! — прозвучал крик Лисициной.

Марии дома нет, Оксана Игоревна куда-то ее отправила, явно решившись скоротать вечер со мной. Хм, возможно и ночь вместе проведем, очень уж целительница нервно себя ведет, расстаралась, стол накрыла отменный, а сама сменила халат на элегантное платье, сделала прическу и накрасилась.

— Изумительно выглядишь, — улыбнулся я молодой женщине. — Дозволь поцеловать ручку.

— Господин ректор, заставляешь смущаться, — чуть кокетливо ответила Оксана, но ладошку протянула.

Мой подарок ей понравился, чуть ли не сразу загорелась его изучить, а не будь меня рядом, то и попробовала бы приготовить простенькое зелье.

— Странные какие-то используются заклинания при варке, — задумчиво произнесла целительница, изучая рецепт, а потом резко втянула воздух и спохватившись подскочила: — Какая же я бестолковая! Утка подгорает! — она рванула, да так, что подол платья взметнулся.

Странно, я паленого ничего не унюхал, пахнет вкусно и пробуждается аппетит. Оксана расстаралась, к ужину подготовилась, но заметно нервничает, пытается со мной взглядом не встречаться. Эх, жаль, но боюсь она не решится довести дело до логического окончания, когда в доме мужчина и женщина ужинают наедине.

— Александр Иванович, как насчет выпить за встречу? — задала вопрос целительница, когда утка с яблоками заняла почетное место на столе. — Бокалы не ставила, побоялась, что не так поймете.

— Оксана, ты меня обижаешь, — покачал я головой. — Пойми, ты вольна распоряжаться своей жизнью.

— Мы все от кого-то или чего-то зависим, в том числе и от обстоятельств, — выставляя на стол бокалы и пузатую бутылку с янтарной жидкостью, ответила молодая женщина.

— Но выбираем путь самостоятельно, — кивнул ей, а потом спросил: — Это вино или что-то крепкое?

— Настойка, — пожала та плечами. — Градусов меньше, чем у коньяка. Думаю, мне следует раскрепоститься, — она выжидательно на меня посмотрела.

— И расслабиться, — кивнул ей и взял бутылку.

— Но прежде, мы покушаем, а потом я расскажу историю своей жизни, ту, которую ото всех скрываю. Даже Мария и та не все знает. После этого ты уже сам решишь, как поступить, — она отвела взгляд и передернула плечами, а в ауре появились всполохи боли.

Нет, не физической, а моральной, как когда идут воспоминания о каком-то горестном и тяжелом событии.

— Оксана, давай выпьем за удачу, она всем необходима и, надеюсь, у тебя она поселилась и не покинет, — предложил я тост.

— Хорошие слова, — кивнула молодая женщина и чокнулась со мной.

Напиток и в самом деле отменный, с какими-то фруктовыми нотками и в нем совершенно не чувствуется алкоголя. Мы неспешно кушаем и ведем чуть ли не светскую беседу. Затронули погоду и проблемы в университете, и даже обсудили дела в медицине. Госпожа Лисицина сильно удивлена тому, как все организовал в больнице и что там любому необходимо оказать помощь.

— Почему-то нам не верят и на прием идут неохотно. Почти как те, у кого денег много, толстосумы предпочитают целительские клиники, чтобы в палатах обстановка была шикарной, — усмехнулась Оксана, а потом добавила: — Но поток пациентов увеличивается, больных начинают приводить студенты.

— Молва быстро разнесется, — отмахнулся я. — Сестру-то оставила дежурить, она домой не вернется?

— Заночует в больнице, — покачала головой молодая женщина. — Мария знает о твоем визите, и что собираюсь открыться, — она закусила губу и постучала указательным пальцем по краю бокала: — Налей.

— Как скажешь, — подбадривающе улыбнулся и просьбу выполнил.

— До края, чего ты на дно-то плеснул! — попросила Оксана.

Не стал спорить, понимая, что ей не так-то просто решиться на откровенный разговор, который непонятно к чему приведет. Она точно боится моей реакции, но надеется на лучшее. Похоже, крайняя мера — соблазнение, именно для этого она в таком наряде и пытается флиртовать. Хм, получается у нее не очень хорошо, опыта мало, но попытки не оставляет. Все же, женщины по природе своей интуитивно знают, как себя с сильным полом вести. Когда следует глазками стрельнуть, незаметно поправить платье, чтобы вырез на бедре или груди бросился в глаза тому, к кому неровно дышат.

— Семь лет назад, будучи ученицей одного целителя, я по уши влюбилась. Он был старше меня на семь лет, красавец и балагур, блистал знаниями, говорил стихами, водил в ресторан и оказывал знаки внимания. Хотя, нет, это была не любовь, даже не влюбленность, а восхищение и в какой-то степени гордость, что выбор такого господина пал на меня. Правда, он меня научил одеваться и отводил в дамские салоны, где учили как держать губную помаду и убеждали, что удел женщины подчиняться, — начала рассказ хозяйка дома.