Среди всех молодых девушек, а их было немало, его заинтересовала именно она.

Тихомира.

Девушка, которая ненавидела всей душой свое полное имя, и всегда просила называть ее коротко – Мира. Лан помнил, что в детстве она даже дралась с мальчишками, которые пытались обращаться к ней «Тихомира», игнорируя ее просьбы.

В ней, в этой хрупкой девушке с каштановыми волосами и серо-зелеными глазами, он видел и находил силу, которой сам не обладал.

Но кто он такой, чтобы хотя бы просто представить, помыслить, о том, чтобы прийти к ней свататься? Безымянный сын плотника Богдана, прекрасно знающий, что был когда-то усыновлен. Родные родители от него отказались, бросили, обрекая на голодную смерть среди холодов февральской зимы… Лан был никем. Его прошлое – темное пятно.

А бабушка Миры – мудрая и суровая Анна, вдова старосты, никогда не одобрила бы такой брак.

Так что все, что ему оставалось, – это пустые взгляды да вздохи.

* * *

– Я отправил тебя час назад, – немного возмущенно сказал Богдан – отец Лана, когда молодой человек вошел в конюшню. – Что можно было так долго делать? Или ты замечтался и опять заблудился в трех соснах?

Лан покраснел.

– Извини, – он передал отцу холщовый мешок с покупками, за которыми тот его отправил в лавку краснодеревщика. – Тут все, что ты просил.

– Спасибо, – кивнул Богдан, забирая мешок. Развернув, он достал оттуда бутыльки с красителями и морилкой – для будущих стульев, которыми сейчас занимался. Внимательно все рассмотрев, и убедившись, что Лан купил то, что было нужно, он снова кивнул. – Молодец. В следующий раз постарайся не задерживаться.

– Извини, – снова повторил Лан.

Мужчина вздохнул, а потом сел на недоделанную скамейку. Каждое его изделие было воплощением вкуса и утонченности, и посему было удивительным, что доступные цены на услуги Богдана позволяли почти всем жителям иметь дома такую красоту.

– Кажется, нам с тобой пора поговорить, – протянул мужчина, смотря на сына.

«В какой момент он так сильно вырос? – удивленно подумал Богдан, рассматривая высокую фигуру Лана, мускулистые руки, кучерявые волосы с отросшей челкой, которая все время лезла в глаза и вынуждала сдувать себя. – В какой же момент ты перестал быть мальчиком и превратился в мужчину? Как же я это упустил?»

– Я слушаю, отец, – послушно ответил Лан и приготовился внимать словам Богдана.

– Думаешь, я не знаю, что с тобой происходит? – наугад спросил мужчина. Разумеется, он не знал в чем дело, но рассчитывал получить от сына подсказку.

Тот, как и предполагалось, смутился.

– Все так очевидно?

– Я же твой отец. И ты можешь мне рассказать.

Лан переступил с ноги на ногу и смущенно уставился в земляной пол конюшни.

– Я… влюбился.

«Боги, – промелькнуло в голове у Богдана, – а я ведь мог и догадаться. Парню ведь уже семнадцать… самое время».

Мужчина кивнул.

– Расскажешь… кто она?

«Ох, хоть бы Рада или Лина».

Лан еще больше смутился. И ответил то, чего Богдан услышать никак не ожидал.

– Это… Мира.

Мужчина пару раз моргнул.

– Мира? Внучка… Анны?

Парень кивнул, не поднимая на отца карих глаз. Тот растерянно потер переносицу и покачал головой.

– Сынок… она же… – и замолчал. Как сказать? Как сказать сыну правду так, чтобы не ранить его? Чтобы не растоптать доверие к себе, не уничтожить на корню первую влюбленность и будущую возможность любить?

– Что? – Лан поднял глаза. – Не пара мне? Я это и так знаю, отец.

«Если бы дело было только в этом», – подумал Богдан. В его голове роем закрутились мысли: надо сказать, что Мира – внучка покойного старосты и хранительницы, что ее властная бабка никогда не позволит своей кровиночке связать жизнь с безродным парнем… Вопрос крови у этой семьи стоял на первом месте, и было ясно почему – им нужен был сильный род, чтобы хранить Велегряд… Чтобы защищать его и удерживать в этом мире…

Но Богдан сомневался, что Анна когда-нибудь захочет посвящать в тайны Велегряда такого, как Лан. Для нее он был недостойным знаний, обыкновенным человеком, который всю жизнь должен быть в тени. И как же мужчина не хотел, чтобы его сын всегда оставался слеп!..

– Лан. – Осторожно начал Богдан, глядя сыну в глаза. – Мира – прекрасная девушка, я уверен, что она станет замечательной женой и матерью. Но ее род, ее семья… Они… не такие как мы, понимаешь?

Лан хмыкнул и кивнул.

– Да. Ты просто другими словами пытаешься сказать, что мы с ней не пара.

Богдан вздохнул.

– Если от горькой правды тебе станет легче, то да. И дело не в том, что я так считаю, а в том, что…

Парень его перебил. Грубо и непочтительно, но Богдан не стал заострять на этом внимание.

– Что так считает и будет считать Анна.

– Мне жаль. Подумай на счет Рады. Мне кажется, что ты ей по нраву.

«Только вот она мне – нет, – с горечью подумал Лан, – и Рада никогда не займет в моем сердце столько места, сколько заняла Мира».

Но говорить это отцу он не стал. Не было смысла. Поэтому Лан промолчал и отвел взгляд, надеясь, что Богдан больше ничего на эту тему не скажет.