– Значит, их кто-то подвозил.

– Не подвозил. За последний час по этому участку трассы в обе стороны проходили только "Жигули" и "газон".

Зазвонил телефон. Зенич сиял трубку.

– Мехгиев ещё у вас?
– спросил его оперативный.

– Да.

– Прошу вас зайти вдвоем.

– Полчаса назад на городском автовокзале зарегистрировано прибытие автобуса из Южного, - сообщил он им у себя в кабинете.
– Того самого, который стоит сейчас на тридцать шестом километре.

СЕМЬ ЧАСОВ ДВАДЦАТЬ ВОСЕМЬ МИНУТ

– Как это могло случиться?
– добивался начальник автовокзала.

– Не знаю, - глотая слезы, отвечала девушка-диспетчер.

Несколько минут назад её, не объясняя ничего, сменили

и привели в кабинет. Не чувствуя за собой вины, испуганная видом своего злого, невыспавшегося шефа, она разрыдалась и не сказала ничего вразумительного.

– Оставьте её, - вмешался Зенич.
– Пусть успокоится.

А на вопрос, как это могло произойти, попытайтесь ответить вы.

– Вас интересует, могла ли диспетчер не заметить автобус?
– спросил начальник автовокзала.
– Пойдемте. Это надо увидеть самому.

Они остановились у домика, в котором сидели диспетеры.

Окна домика выходили на перрон. Здание автовокзала отсекало перрон от площади. Площадь с перрона не просматривалась.

– С шести утра до девяти у нас пиковое время, - объяснял начальник - Сами видите, что делается. Стоянок на перроне всего двенадцать. Обеспечить и прием и отправление мы в этот период не в состоянии. Автобусы, прибывшие из рейсов, останавливаются на площади - из диспетчерской их не видно.

Шофер принес документы - диспетчер знает: машина прибыла. Забрал-значит ушла. Так у нас всегда... То, что произошло сегодня, - впервые.

– Вы упомянули о документах рейса, - сказал капитан.
– Я хотел бы взглянуть.

Документы сообщили немногое. В Южном на рейс было продано пять билетов четыре до Приморска и один до маленького села Степное, расположенного в ста двадцати километрах от города.

– Объясните, пожалуйста, почему автобус пошел по Окружному шоссе, а не повернул в Монастырском направо, в объезд лимана, - попросил Зенич начальника, внимательно изучив документы.

– По Окружному шоссе путь до города на семнадцать километров короче. Дорога спокойная, хотя и похуже. По ночам, особенно если пассажиров мало, шоферы предпочитают этот путь.

– Значит, автобхс должен был прибыть в Приморск раньше времени, указанного в расписании. А отметка о так называемом "прибытии" сделана почти на час позже.

– Для ночного рейса, да ещё по такой погоде... Задержался в пути. Долго стоял на остановках.

– Это можно как-то проверить?

Можно. Продолжительность стоянки на каждой станции фиксируется дежурным Понятно, - сказал капитан.
– И последний вопрос. Сегодня схббота. Где был Цырин в прошлую пятницу?

Начальник порылся в своих бумагах.

Выходило, что пятнадцатого ноября днем Цырин находился в Южном и в шестнадцать тридцать выехал обратным рейсом в Приморск.

СЕМЬ ЧАСОВ ПЯТЬДЕСЯТ МИНУТ

Этот старый-старый дом был обречен на снос. Двор пустовал сейчас, утром, в дождь, спросить было не у кого. Пришлось заглянуть в каждое парадное. Всего их было пять, и нужное оказалось самым дальним от подъезда. Квартира была па первом этаже. "Коговы" - значилось над звонком. Рядом висела другая табличка "Цырины", - под которой карандашом было приписано: "Стучать". Капитан позвонил.

– Сейчас, - донеслось изнутри.
– Слышу.

Дверь распахнулась, и пожилая женщина с крючковатым носом на пунцовом лице вопросительно уставилась на Зенича.

– Капитан Зенич из уголовного розыска, - назвался он.

– Имеете какую-нибудь бумагу?
– спросила женщина.

– Имею.
– Он протянул удостоверение.

Женщина долго глядела в него. Потом пригласила войти.

– Это я Котова, - громыхнула она.
– Мы на кухне поговорим, хорошо? Мои ещё спят.

Снять плащ она Зеничу не предложила. Присесть тоже. Мрачно рассматривала гостя.

– Пришли, наконец, - сказала она.
– В исполком, значит, жаловаться, прежде чем явиться соизволите?

Котова ждала прихода милиции, капитан это понял.

– Вы меня с кем-то путаете, - предположил он, надеясь поскорее выяснить недоразумение и перейти к долу.

– Путаю, как же!
– взорвалась женщина.
– Это я вам про Сенькина писала. Я, слышите?

– Про какого Сенькина?

– Или вы не знаете?

– Не знаю, - искренне признался Зенич. Он чувствовал себя в идиотском положении обороняющегося, прекрасно понимал, что теряет время, но никак не мог решиться оборвать свою крикливх ю собеседницу.