– Но это невозможно! – вскричал Даллес, откидываясь на спинку кресла. – Не далее как пару недель назад вы сами утверждали, что Рей Стоун – один из лучших наших сотрудников в Западном Берлине!

– Я был в нем абсолютно уверен, сэр, – сухо ответил сидевший напротив него генерал Тоффрой. – И пока у меня нет особых оснований доверять Дедалу.

– Однако факт остается фактом, – покачал головой Даллес. – На встречу Стоун пришел, явка сработала, пароль – тоже, банкноту с микрошифром он взял.

Тоффрой молчал, теребя пальцами подбородок.

Даллес встал из-за стола, прошелся по кабинету и, закурив свою любимую трубку, задумчиво уставился в окно.

– Вы установили наблюдение за Стоуном? – наконец спросил он.

– Пока ничего подозрительного, сэр. Честно говоря, я не очень верю…

– А что за текст на банкноте? – перебил его Даллес. – Удалось прочесть?

– Дедал утверждает, что ключ к шифру ему неизвестен, но задание резиденту как-то связано с операцией по дезинформации. Русские хотят убедить нас, что их ядерный потенциал намного меньше нашего. Я передал копию банкноты нашим специалистам, они работают, но пока результата нет.

– Ну и что вы планируете делать?

– До следующего контакта Дедала с резидентом КГБ в Париже еще три недели. Дедал хотел остаться до этой встречи в Европе, но я предложил, чтобы он приехал в Америку. Здесь я смогу организовать соответствующую проверку.

– Вы предложили? – удивился Даллес. – А если он исчезнет? Вы должны были привезти его с собой!

– Он не исчезнет, сэр. Если это игра русских, то он должен ее продолжить, а если он действительно работает на нас, то не исчезнет тем более. В любом случае зачем же демонстрировать ему мое недоверие? Я предложил ему немного отдохнуть, развлечься, сказал, что он это заслужил.

– И он легко согласился?

– Он согласился, когда я сказал, что ему стоит повидаться со своим стариком-отцом, который весьма неважно себя чувствует. Сегодня Дедал вылетает.

– И вы устроите ему проверку?

– Так точно, сэр. По форме «Doomsday» [16] .

– «Doomsday»? – прищурился Даллес. – И даже включая…

– Да, сэр, – опередил его Тоффрой, – даже включая стадии «Ад» и «Рай».

– Заканчивается посадка на рейс авиакомпании «Пан Америкэн Ворлд Эйрвэйз», следующий до Лос-Анджелеса с промежуточной посадкой во Франкфурте… – гулко пронесся по залам западноберлинского аэропорта Темпельхоф голос диктора.

Олейников, помахивая небольшим чемоданчиком в руках, подошел к стойке регистрации и протянул паспорт и билет.

– Добрый день, мистер Грин, – заглянув в документы, приветливо улыбнулась ему дежурившая на стойке девушка. – Ваш багаж оформлять до Франкфурта или сразу до Лос-Анджелеса?

– До Лос-Анджелеса, солнце мое, сразу до Лос-Анджелеса! – одарил Олейников барышню ответной улыбкой и, поставив свой чемодан на багажную ленту и получив квитанцию, направился к выходу на летное поле.

Спустя мгновение двери центрального входа в аэропорт распахнулись, и по каменному полу звонко зацокали каблучки-шпильки.

– Будьте добры, один билет до Лос-Анджелеса через Франкфурт на сегодняшний рейс! – пробудил задремавшую было кассиршу запыхавшийся женский голос в окошке кассы.

Кассирша подняла блеклые глаза и сквозь зевок еле разборчиво пробурчала:

– Продажа билетов на этот рейс закрыта, регистрация уже закончилась.

– Что же делать? – всхлипнул женский голос. – Мне очень, очень нужно в Лос-Анджелес!

Кассирша неторопливо полистала расписание и наконец предложила:

– Через час рейс до Лондона, с пересадкой – в Нью-Йорк. Дальше уже как-нибудь доберетесь.

– Давайте! – быстро протянула в окошко деньги тонкая женская рука.

– Ваше имя, пожалуйста, – попросила кассирша, доставая бланк билета, и осеклась, уставившись на массивный, невероятной красоты рубиновый перстень, сверкнувший на пальце пассажирки.

– Эльза… Эльза Рух, – отдернула руку Алена, заметив изумленно-завистливый взгляд кассирши.

Самолет набрал высоту. Соседнее место было свободно, Олейников устроился поудобнее, закрыл глаза и уже было задремал, как сквозь накатывавшие волны сновидений до него донесся доброжелательно-бархатный бас:

– Позвольте теперь я угощу вас стаканчиком виски?

Олейников открыл глаза – с бутылкой виски в руках, сверкая белоснежными зубами, Петру улыбался тот самый чернокожий певец-толстяк, чье выступление так понравилось ему во время встречи с Тоффроем в кабаре «Кэт-Кит-Клаб».