Но всё же через какое-то время мне удалось что-то найти. Это оказалась фляга из высушенной тыквы, которая оказалась ещё и наполненной водой, весьма ценное приобретение! Также немного в стороне от одного из воинов я вскоре заметил обломок копья с наконечником в виде широкого листа – типично африканского стиля. Ну, да и то хлеб. Больше ничего обнаружить не удалось, если не считать огнива и палки, которая когда-то тоже была копьём, но осталась без лезвия.

Забрав ещё куски ткани от разных одежд, я поспешно ретировался в темноту, спешно удаляясь от места будущего пиршества гиен и львов, которые уже подходили к месту сражения с двух сторон, торопясь урвать свою часть добычи.

Не успел я отойти и нескольких шагов, как послышалось характерное визжание, рыки и чавканье – это свора гиен достигла своей цели и принялась пировать, пожирая трупы несчастных, кому не повезло пасть в этой битве. Львы пока не успели подойти, но их час придёт, и они тоже воздадут должное вкусной и сладкой человечине.

Я попытался скорее покинуть место битвы, но внезапно передо мной возникла серая тень с ярко горевшими во тьме зелёными огоньками глаз.

– Твою же мать, львица!

Животное пригнулось, готовясь к прыжку, и явно не собиралось уступать мне дорогу, надеясь на лёгкую добычу.

Вот же! Оскалившись и в свою очередь пригнувшись, я перехватил обломок копья с широким лезвием и несколько раз плавно провёл им прямо перед собой, глухо ворча и внимательно глядя в морду страшного зверя. Львица опешила, не ожидая такой реакции, запах моей крови будоражил её ноздри, распаляя охотничий инстинкт, но жертва вела себя нагло, а кроме того, совсем рядом находилось множество еды, которую можно добыть без всякого труда, и она это знала.

С противоположной стороны послышался рык хозяина прайда, на который отозвались сразу две или три его львицы. Моя противница недовольно дёрнула мордой, никак не решаясь на последний шаг. Любая оплошность с моей стороны, и она нападёт.

– Бхпаааа! – вдруг заорал я, и львица прыгнула, а я упал в траву, выставив вверх обломок копья.

Но хищник, не коснувшись его, ловко перепрыгнул меня и ускакал в темноту, спеша присоединиться к пиршеству себе подобным. Мой крик, видимо, вызвал у него отторжение, как объекта охоты, да и хозяин прайда не желал ждать и бегать, поэтому львица сочла, что связываться с сумасшедшим человеком не стоит, а мяса сегодня хватит на всех и ушла, не попрощавшись. Мне тоже её общество не доставило удовольствия и, поднявшись, хромая при этом на обе ноги, я попытался как можно скорее уйти прочь от опасного места.

Но далеко уйти я не смог и, добредя до первого попавшегося высокого дерева, с трудом влез по заскорузлым ветвям на его крону и застыл в могучей развилке. Устроившись, принялся обрабатывать раны мокрым куском материи, изредка аккуратно, чтобы не пролить драгоценную жидкость, делая небольшие глотки из найденной фляги.

К утру я смог забыться в тревожном, лихорадочном сне. Вдалеке слышался шум от возни дерущихся за человеческое мясо животных, и их громкие визги и рычание время от времени оглашали окрестности, оповещая о происходящем пиршестве. Под эти звуки я и задремал, застряв в развилке дерева.

Наступило утро, и первые же лучи восходящего африканского солнца заставили меня очнуться. Я огляделся и принялся спускаться с дерева, на котором благополучно провёл остаток ночи. Сильно болело плечо, из-за чего я медленно сползал по стволу и в конце буквально упал с ветки, чуть не потеряв сознание. С трудом поднявшись, осмотрел плечо и заметил, что оно сильно опухло.

Вот же, ять! Как бы стрела не ядовитой оказалась или очень грязной. С заразой тут бороться вряд ли умели, и вся защита от болезней наверняка состояла лишь из крепости собственного иммунитета, а не из лекарств или гигиены. Одним словом – нужно выжить!

Не знаю, чем руководствовался Змееголовый, поместив меня в данное тело, но он явно сотворил мне гадость. Впрочем, не удивлюсь, что в том помогли его же конкуренты. Нет более подлого народа, чем боги. Однако, делать нечего, и спасение утопающих – дело рук самих утопающих, тут не поспоришь.

Встав на ноги, я внимательно осмотрел окружающую местность. Как я и догадался ночью, битва проходила в предгорье, так как вдалеке виднелась цепь невысоких гор, сильно напоминающих мне местность незабвенной Эфиопии. Возможно, так оно и было, но чем мне поможет в моей ситуации это знание? Ведь я тут ничего не знаю и не помню. Ладно, там посмотрим.

Оглядев себя, я понял, что являлся воином, возможно, даже знатным, на это указывали остатки одежды, что остались на теле после обыскивания, да пара татуировок, явно указывающих на принадлежность то ли к касте воинов, то ли к касте жрецов, то ли и к тем, и к другим. Одним словом – моё тело принадлежало раньше человеку, имеющему определенное положение в местном обществе. На первый взгляд я бы себе дал лет двадцать – двадцать пять, или около того. Зеркала не имелось, и новое лицо я смогу узреть ещё не скоро, да и какая уж теперь разница, насколько я окажусь хорош.