– - Слушай, кинокритик,-- неожиданно хмыкнула Марта,-- хочешь я покажу тебе твое истинное лицо?

– - Канэчна хачу! Это по-вашему значит -- оф коссс!

– - Тогда смотри на меня внимательно. Очень внимательно! И двигайся на меня. Раскрой глаза шире, еще шире!

Вспышка! Фотоаппарат. Даже я дернулся и ослеп на миг. Очень неприятно. Кинолог орал: "Сука!", и в этот раз его еще можно было понять -- Марта поступила с ним по пещерным законам, почти как Одиссей с Циклопом. Она щелкнула еще раз, в явной надежде стать обладательницей трофея -фотопортрета искаженного злобой Кинолога.

Все ржали. А Марта продолжала рвать вспышками старую ткань пещерного покрывала. И я увидел... то есть, мне показалось... что с каждой вспышкой от нее словно бы отдергивает лапы тьма.

– - Гриша,-- грустно позвала Белла,-- какая дальше программа в нашем приключении?

– - Вольная. Индивидуальное изучение каменоломни.

– - Или в маленьких группах,-- зло добавил Кинолог.

– - Это ладно,-- сказала Белла.-- Я имею в виду, как и когда мы отсюда свалим?

– - Ну как всем надоест, скажете. Тогда взломаю ворота.

– - А сигнализация?
– - испуганно спросил Лея.-- Ребята, я... я не могу рисковать. Для меня же репутация -- часть профессии. Давайте без криминала, а? Давид?

Я представил, как завоет сирена и будет казаться, что это сама пещера взвыла каменным зевом от боли и ярости... Нет, сегодня я не хотел это услышать.

– - Ну да,-- сказал Гриша,-- не исключено, что повяжут.

– - С кем?
– - смиренно спросил Кинолог.

В конце-концов, решили ничего не взламывать. И начали спорить -- ждать ли открытия пещеры, или попытаться найти путь обратно, к Йоханану, который явно встанет к утренней молитве намного раньше, чем откроется пещера. Так и не договорились.

В какой-то момент алкоголь и темнота, до этого объединявшие нас, стали оказывать обратное действие. Лея прильнула ко мне откровенно, даже требовательно... И пульсировавшая мигалкой тревога замедлилась, подстроилась под ритм ее сердца и как-то успокоилась. Леин поцелуй -- он, конечно, меня волновал, но больше даже успокаивал, как соска -- ребенка...

И мы с Леей пошли вглубь пещеры, потому что никто больше не был нам нужен, и ничто в мире нам не было нужно, даже свет. У нас не оказалось ни спичек, ни зажигалки. А зачем? Свет ослепляет мудрую внутреннюю сову. А внешний вид навязчиво концентрирует тебя на внешнем, он изменяет направление и силу намерений и чувств, он вообще заставляет тебя играть по внешним правилам.

Вдруг я перестал слышать ее шаги. Метнулся туда, где она должна была быть. Задел рукой ее платье. Схватил, прижал к себе.

– - Ой,-- сказала она.-- Ты видел? Что-то светилось.

– - Где?

– - Там... уже нету. Тускло, но я видела. Как отражения фар, что ли.

– - Что-то парное?

– - Кажется да. Не знаю, ну нету уже... А как ты оказался справа?

– - Я был справа.

– - Нет, это ты вначале был справа. А потом меня потянул за платье слева. А потом вдруг обнял снова справа... Я знаю, это ты так за мной увивался!

Даже самый милый смех в темной пещере звучит не так. Кроме того, это был не я. Если это вообще кто-то был. Ей, конечно, показалось. Конечно... Смех оборвался, я решил взять ее за руку, покрепче. Протянул ладонь и... не встретил ничего. Ее снова не оказалось на месте. Я позвал ее. Она не откликнулась. Я метнулся туда, куда направила меня интуиция. И только через несколько шагов наскочил на Лею и подхватил ее ускользающее тело. Она обняла меня и снова засмеялась:

– - Как ты увидел в темноте, что я поскользнулась? Ты просто кот! А что это сейчас был за запах?

– - Кошачий?

– - Почему -- кошачий?

– - Я подумал, что запах вызвал ассоциацию и ты сказала, что я -- кот... Глупость, конечно.

– - Ты смешной. Нет, просто странный запах. Внезапно возник, внезапно исчез. Что-то из детства... Цирк... или зоопарк... пони в парке...

– - Дай руку. Стой, я тебя обниму.

– - Стою.

– - Запах был звериный, ты хочешь сказать?

Опять смеется:

– - Сейчас? Нет, сейчас хороший, одеколоном.

– - Ну что ты смеешься... Звериный, да?

– - Ага, пахло страшным зверем пони...

Теперь мы шли обнявшись, хоть это было не очень удобно. Но я просто боялся выпустить ее. Ей это, кажется, нравилось. Она вдруг ткнулась мне в щеку, прошептала:

– - Ты тааак горячо дышишь мне в шею... так часто...

Я не дышал ей в шею. Я вообще был на полголовы выше. Я тупо всматривался в черное никуда. Я вообще сдерживал дыхание, чтобы вслушиваться. Мне было неочевидно, что мы доживем до утра.

6. ЛЬВИНЫЙ ЗЕВ

Гриша

Какая падла ломится в дверь так рано! Натурщица? Часы... Пять утра! Бля-а-а-а! Не натурщица... Это какой-то урод!.. Да нет, как же... Пять вечера. Наверное, Давид. Мог бы и позвонить заранее... Ф-фу, зачем звонить, тогда бы он разбудил раньше...