Если запланируем?

Разве такое вообще возможно? И в мыслях этого не было — я натурал и предпочитал оставаться холостяком.

— Твой член пытается подружиться с моей задницей, здоровяк, — сонно пробормотал Алекс.

— Всего лишь утреннее настроение, придурок. И к тебе не имеет никакого отношения, но мне нравится, что ты называешь меня здоровяком. Чувствуешь, насколько хорошо я упакован?

— О боже! — простонал Алекс. — Напомни, почему я дружу с тобой?

— Потому что любишь меня.

Мы оба напряглись. Никто, конечно, не удивился. Я всегда сначала говорил и только потом думал, и Алекс правда любил меня, как и я его. Однако дело усложнялось историей с замужеством, моим чувством невероятного облегчения, стоило Джеку исчезнуть из поля зрения, и постоянно всплывающем в голове воспоминанием о признании Алекса. Долгие годы я считал те слова пьяным бредом, но в текущей ситуации понимал, что выхожу за рамки дозволенного, не следя за языком.

— По-моему, это твой член прижимается к моей заднице, — усмехнулся Алекс, разряжая обстановку.

— Это утренний стояк! — возмутился я. — Уверен, у тебя такой же. — Пальцы дернулись, потому что… э-э… я хотел собственноручно убедиться в правдивости предположения?

Я вздрогнул, словно ужаленный, и откатился.

Алекс вздохнул.

— И на этой ноте я отправляюсь в туалет.

— Алекс, — позвал я, когда он встал с кровати. Я заметил резкость в его голосе. — Алекс, — не сдавался я.

Он повернулся, прежде чем зайти в ванную.

— Мне нужно отлить, Кейден. Ничего страшного не случится.

Однако уже случилось. Я отстранился. Ненавидел разочаровывать его.

Почему так? Почему Алекс особенный для меня? И всегда был таким.

В памяти всплыл отрывок разговора с отцом:

«Ты не… вы двое … Ты же не дурачишься с Алексом, правда?» — Отец даже не пытался скрыть недовольство .

«Что? Нет, пап! Между нами нет ничего такого».

Я перевернулся на спину и потер глаза, словно надеялся прогнать воспоминания. Взгляд отца, когда Алекс официально открылся; нескончаемые вопросы о том, насколько мы близки; моя растерянность и смущение по поводу чувств к Алексу. То, как отец подчеркивал, что не возражает против нашей дружбы, просто не потерпит, чтобы я был с ним в этом смысле, да с любым другим парнем, если уж на то пошло.

Вытянув руку, я взглянул на кольцо. Я замужем. Алекс — мой муж. Мой Алекс. Уголки губ поползли вверх. Понятия не имел, откуда взялась эта глупая улыбка, но был не в силах сопротивляться. Словно рот внезапно обзавелся собственным разумом, своенравным и упертым, так что попытки нахмуриться или расслабиться не увенчались успехом.

— В чем дело? Что с лицом? Ты меня пугаешь.

Проклятье. Когда Алекс успел вернуться?

— Сам не знаю. — Весьма честный ответ.

Алекс наморщил лоб.

— Ты что-то принял?

— Ага, я же всегда балуюсь наркотиками по утрам. — Нет, мы не увлекались подобным.

— Выглядел ты реально жутко. Сначала зловеще улыбался, как Джокер, а потом хмурился и корчил рожи обручальному кольцу.

Я проигнорировал его слова, возвращаясь к тому, что тревожило.

— Ты больше не злишься. Никогда не умел обижаться на меня слишком долго.

— Нет причин злиться, и прекрати хвастаться.

Приподнявшись, я подвинулся ближе к краю.

— Послушай. — Казалось, руки сами потянулись к Алексу и опустились на талию. — Я не хотел расстраивать тебя. — Он все еще был обнажен по пояс, и я растворился в ощущении теплой гладкой кожи под пальцами. Удивительно приятное чувство… правильное.

— Понимаю. И ты снова лыбишься.

— Знаю… я счастлив. — Я был на седьмом небе от счастья: Алекс не вышел за Джека и взял меня с собой в Пуэрто-Вальярта, называл себя моим лучшим другом и терпел все выходки, а еще пообещал, что я никогда не потеряю его.

В глубине зеленых глаз Алекса мелькнуло любопытство:

— Почему?

— Потому что ты со мной. — Особенно теперь, когда он выбрал мужем не Джека, а… меня. Да, мы напились, это слегка смущало, но все же.

— Ты странный.

— Я всегда такой.

— Сейчас немного иначе.

Так и было. Я точно не знал, что это означало, но собирался выяснить.

— Ну все, идем завтракать — начнем наш день. Я хочу повеселиться с тобой.

Алекс молча кивнул, в его взгляде отражались те же напряжение и растерянность, что переполняли и меня.