Шрифт:
– Майор Расщупкин, товарищ главный маршал авиации!
Кутахов презрительно посмотрел на майора, обернулся в сторону мусора и вновь к майору:
– Тебе сколько лет, майор?
– Сорок шесть, товарищ главный маршал авиации!
– Уволить! – Главком резко бросил команду командиру полка и собрался уже идти к машине.
– Ты что, охренел? – сорвалось с губ майора Расщупкина.
Все генералы, полковники и другие офицеры замерли от такой фразы. И от неожиданности не могли представить реакцию своего главного начальника.
Кутахов повернулся всем корпусом к Расщупкину. Смерил того взглядом с головы до ног и сказал командиру полка:
– Пусть служит! Видно, что ему уже ничего не страшно.
Офицеры полка весело пожимали руки и поздравляли майора Расщупкина, а он стоял, растерянно соображая, что всё-таки здесь только что произошло.
Памятный заплыв (Генерал армии Лизичев А. Д.)
Я уже говорил, что в жизни мне везло на встречи с интересными людьми. Люди эти были разные по возрасту, социальному статусу, не говоря уже о национальностях и вероисповедовании. «Медалей мы не считаем!», – как говорил один из безграмотных начальников, отвечая на вопрос о количестве орденов у комсомола.
Люди были разные, и ситуации, в которые нас сводила жизнь, тоже были разные. Но главное, что объединяло всех моих друзей, коллег, сослуживцев – это доброжелательность, житейская мудрость, высокий профессионализм и душевная щедрость. Одной из таких ярких личностей стал для меня генерал Владимир Васильевич Беспалов [13] . Эрудит, неугомонный человек, в 85 лет готовившийся защитить докторскую диссертацию, он всегда куда-то спешил, торопился, опаздывал. На вопрос: «Зачем Вам это надо?» он отвечал: «Я так привык. Если я остановлюсь – я сдохну». Для нас он был просто Дедом. Мудрым, открытым, готовым всегда помочь.
13
Владимир Васильевич Беспалов (1927–2017) – генерал-лейтенант, кандидат исторических наук, профессор. Начальник Донецкого ВВПУ (1976–1986), начальник политотдела ВИА им. В. В. Куйбышева (1986–1989).
Навсегда запомнился мне случай, рассказанный Владимиром Васильевичем, чуть не стоивший жизни двух людей. Речь пойдет о нём и Алексее Дмитриевиче Лизичеве [14] .
До того драматического случая по службе они тесно никогда не пересекались. Беспалов знал, что военно-политическая карьера Лизичева долгое время была связана с комсомольской работой. Был он помощником начальника ГлавПУРа по комсомольской работе. Потом возглавлял различные политорганы. Встречались на различных конференциях, совещаниях, но близко знакомы не были.
14
Алексей Дмитриевич Лизичев (1928–2006) – политический работник Вооружённых Сил СССР. Начальник Главного политического управления Советской Армии и Военно-морского флота (1985–1990). Член ЦК КПСС (1986–1990), генерал армии (1986).
И вот однажды они встретились в черноморском военном санатории, где одновременно отдыхали с семьями. Почти ровесники (Алексей был на год моложе), сорокалетние крепкие мужики, почти в равных должностях при симпатичных боевых подругах они легко сошлись и всё свободное от процедур время проводили вместе. Спортивные игры, дружеские состязания, весёлые застолья, искрометный юмор – кому удавалось попадать в такую бесшабашную курортную атмосферу, тот поймет, как легко сходятся люди, не связанные друг с другом служебными обязательствами. Так было и в этот раз. Алексей был эрудированным, жизнерадостным и тактичным заводилой, душой компании. Владимир старался от него не отставать.
И так получилось, что возник спор о своих возможностях: кто дальше заплывет в море? Поспорили и поплыли.
Владимир Васильевич с детства любил плавать. Во время учебы в училище тренировался в стрельбе на воде из положения «автомат над головой» (за счет работы ног). И к такому вызову, как ему казалось, был готов. Так они поплыли в открытое море.
Плыли, перебрасываясь короткими фразами, удалялись от берега. Сколько времени прошло – никто не считал. Но вдруг они обратили внимание, что погода стала портиться: усилился ветер, волны начали швырять их в разные стороны, солнце зашло за горизонт и всё вокруг погрузилось во мрак.
И тут ими овладел страх, который каждый переживал в отдельности. Берега не видно, куда плыть – не понятно. Хотя силенки есть, но становилось понятно, что их надолго не хватит.
– Давай соображать, Алексей, куда нам плыть, – сказал Беспалов, озираясь. Дух состязательности пропал у обоих.
– Володя! Я на гребне очередной волны постараюсь оглядеться вокруг и сориентироваться. А ты имей в виду, что у меня в плавках есть булавка. Если будут сводить судорогой мышцы, можно воспользоваться, – подбодрил его Лизичев.
Он высмотрел во мгле какой-то огонек, указал направление, и они поплыли, бережно расходуя силы. Плыли тяжело, плыли долго. Старались подбадривать друг друга, хотя в голове роились мысли одна другой страшнее. Так потихоньку они догребли до берега.
Выползли, изможденные, на прибрежный песок и долго лежали в тупом оцепенении. Потом разобрались, что выплыли они в стороне от их лагеря в километрах пяти, и стали пробираться по побережью к своим. Они понимали, что их уже похоронили, но, ругая друг друга за ненужную браваду, успокаивали себя, что всё обошлось и что в итоге они обрадуют своих близких.