Обняв её, я ответил на поцелуй. То, что произошло дальше, я рассказывать не буду. Оставлю всё на волю ваших фантазий. Скажу лишь, что уснули мы ближе к рассвету.

Проснувшись утром, я увидел рядом с собой спящую девушку. Хотя, честно признаюсь, первая мелькнувшая мысль в голове была, что всё произошедшее ночью — только сон. Она, видимо, почувствовала моё пробуждение и, открыв глаза, повернулась ко мне.

— Привет, — произнесла она с лёгкой улыбкой.

— Здравствуй, — ответил я, нежно улыбнувшись ей в ответ. Мне и раньше она была очень симпатична, а после произошедшего я, кажется, влюбился. Или, возможно, это произошло раньше? Не знаю, не могу понять свои чувства. Но, скорее всего, второе.

Когда мы умылись и оделись, то в общий зал спустились раздельно, но даже так я заметил ехидные улыбочки на лице моих приятелей.

Сев за стол и сделав заказ, я осмотрелся. Вчерашних «знакомых» не было. И это замечательно. Не хотелось портить себе утро после такой ночи.

— Я понимаю, почему этот поц лыбу тянет, — указал я куском хлеба на Марика, — но ты-то, Ичиро, взрослый человек. К тому же японец. Твой народ априори умеет держать эмоции под контролем. Постарался я пристыдить Токугаву.

— Прости, Артур. Такого больше не повторится.

— Вот вообще тебе не верю. Хоть бы попытался ради приличия. От моих слов улыбка на лице Токугавы стала ещё шире, на что я лишь махнул куском хлеба и засунул его себе в рот, начав жевать.

Когда мне принесли заказ, к нам спустилась Виктория. Ей заказывать не пришлось, так как я это уже сделал за неё.

— Артур, а много ли ты знаешь о Японии? Язык, обычаи? — отодвинув тарелку, спросил мой «учитель». Который почему-то в последнее время совсем меня не учит.

Прежде чем ответить, проконсультировался с Олькой, что так же радовалась за меня, словно ребёнок. И она туда же. Будто я какой-то подвиг совершил. Правда, при этом сестра добавила, что биокорп стабилизировался и готов перейти на вторую стадию развития. Что это значит, я не понял, отложив все вопросы на потом.

— Всего понемногу. Могу говорить на твоём языке, да и про обычаи кое-что помню. Я разные книги читал, а на память пока не жалуюсь. А к чему ты спрашиваешь?

— Мы уже обсуждали нашу поездку ко мне домой, и я подумал, что нам стоит начать изучать язык. Так тебе будет гораздо легче адаптироваться на острове. Кроме того, мои родственники будут приятно удивлены, а твоё знание языка повысит к тебе уважение в их глазах.

— na ze sorega hitsuyou nanodesu ka? (Зачем тебе это?)

— shi ha chichi no sonkei o tori modoshi tai. (я хочу вернуть уважение моего отца.)

— shi ga maratto ni yakusoku shi ta koto o oboe tei masu ka? (ты помнишь, что я обещал Марату?)

— hai. Shima heno ryokou ha kyoyou sa rema su. (Да. Поездка на остров терпит.)

Японец находился в изумлении или даже в восторге. Сложно сказать наверняка. Обычно такое выражение лица у него появляется, когда он наблюдает за моими поединками.

— Ты превосходно говоришь на моём языке. Признаюсь, на мгновение мне показалось, что я дома. Твоё произношение безупречно.

— Ответь… Если можешь конечно, — добавил он, помня о моей скрытности. — Как тебе удалось выучить этот язык? Я сомневаюсь, что в Ордене есть японцы.

— Могу тебя удивить, но они есть. И не один.

— Мне срочно нужно попасть на Сокотру. Ваш орден — это нечто.

— Ичиро, ты бы так сильно не обольщался. Я прожил там какое-то время и, поверь, таких, как Артур, там больше нет. Остальные люди в ордене абсолютно нормальные.

— В смысле? Я что, по-твоему, ненормальный? — Все за столом, включая Вику, согласно кивнули.

— Да ну вас, — махнул на них рукой и принялся уничтожать завтрак, а следом раздался дружный хохот.

***

К столице «Ультио» мы подъехали ближе к вечеру. Лошадей у нас забрали при въезде в город. Поставив тех в стойло и содрав с меня целый золотой за неделю постоя. Предупредив, если после не заберём, наших лошадей продадут на рынке в пользу города.

— Капец тут обычаи! — возмутился я, но монету отдал. Деваться некуда.

Наш временный экскурсовод по имени Виктория рассказала нам интересную историю о том, почему в городе запрещено ездить на лошадях.

А всё дело в том, что предок нынешнего короля, прогуливаясь по улицам города, наступил в лепёшку и испачкал свои любимые туфли. Он был так зол, что в тот же день издал закон, запрещающий использование всех видов ездовых животных на территории столицы.

Однако со временем Эдвард Х сделал кое-какие послабления. И теперь, чтобы передвигаться по улицам на лошади или в карете, необходимо иметь специальное разрешение. При этом даже у семьи Виктории, несмотря на её родственные связи с королём, такого разрешения не имелось.