— Ох, моя дорогая! — воскликнула миссис Токкин, наткнувшись на меня, когда я была в слезах. — Что случилось?

Ну, я рассказала ей, как могла.

— Я постоянно слышу, что мальчики воруют, — подвела я итог, вытирая слёзы и слегка шмыгая носом, — Но я никогда не думала, что мой сын так поступит. Мне действительно теперь нужно держать свою сумочку закрытой? О, я уверена, что вы никогда не проходили через что-то подобное со своими детьми!

Миссис Токкин приняла подобающе серьёзный вид.

— Было время… — сказала она. — Но сначала позвольте мне приготовить вам чашечку хорошего чая. И принести вам свежеиспечённого печенья.

Только когда я отпила глоток чая и откусила кусочек печенья, она начала свой рассказ.

Это был Карл (сказала она). Я уже несколько недель чувствовала, что с ним что-то не так; он плохо ел, днём был каким-то бестолковым, вялым и угрюмым — совсем не таким, каким был раньше. И вот однажды рано утром, на рассвете, я услышала, как открылась входная дверь, и когда я подошла к двери своей спальни и выглянула за неё, то увидела, как, зевая и волоча ноги, вошёл Карл. Он поднялся в свою комнату и рухнул в постель. Пола, моего мужа, в то время не было в городе, поэтому, как только дети ушли в школу, я пошла к Профессору и рассказала ему о том, что видела.

Профессор внимательно выслушал меня.

— Из вашего кошелька пропадают небольшие суммы? — спросил он.

— Я не могу сказать точно, но подозреваю, что такое не исключено в последнее время, — призналась я.

Профессор задал ещё несколько вопросов, а затем дал мне указания внимательно наблюдать за Карлом, не вмешиваясь в его дела, и доложить обо всём через несколько дней.

Поэтому я проскользнула в комнату Карла ночью, после того как он заснул, и стала за ним наблюдать. Свет был тусклый, исходивший от уличного фонаря напротив, но мои глаза быстро привыкли к нему, и я увидела, что сын крепко спит в своей постели. Пока я ждала, часы внизу начинали бить несколько раз. Возможно, я задремала раз или два.

Но тут одеяло зашевелилось, и я, не шевелясь, стала пристально наблюдать за происходящим. К своему ужасу, я увидела, как из-под одеяла выползла какая-то тёмная фигура, а за ней и Карл. Казалось, она тянет его за руку. Когда он встал, потянулся и медленно направился к двери, я наконец разглядела, что тёмная фигура была тенью Карла.

Она шла впереди него, уводя из комнаты, вниз по лестнице и прочь из дома, а я следовала за ними. Он брёл по улице, его тень была впереди него. Однажды они остановились, и Карл, громко зевнув, наклонился и что-то поднял. Это был кусочек угля, и он вывел им несколько бессмысленных каракулей на двери ближайшего гаража. Затем он бросил его, взял палку и принялся бесцельно бить ей цветы, росшие у тротуара. Проходя мимо живой изгороди, он обрывал листья и тут же ронял их на землю.

Ночь была прохладной, и я дрожала, следуя за ним. После долгих, как мне показалось, блужданий он вернулся домой, поднялся наверх и тяжело рухнул в постель.

Я, конечно, подумала, что он ходит во сне. Но Профессор покачал головой.

— Карлом управляет тень, — сказал он.

Это напугало меня, особенно потому, что Профессор, говоря это, выглядел таким серьёзным.

— Проблема в том, — попытался объяснить он, — что тень Карла сильнее, чем он сам. Это не редкость, особенно у мальчиков его возраста.

— И что нам делать? — с мольбой в голосе спросила я.

— Мы должны попытаться сделать его сильнее, чем его тень, — сказал Профессор. — В каком-то смысле это лунатизм — Карл действует почти без контроля сознания. Его случайное, бесцельное поведение показывает это. Можно было бы разбудить его, но сейчас это может быть опасно — в нём так мало того, что можно разбудить. Сначала мы должны укрепить его.

Бормоча что-то себе под нос, Профессор принялся рыться в своих шкафах и доставать оттуда бутылки, баночки, коробочки и маленькие свёртки бумаги.

— Железо, — пробормотал он, — и немного стрихнина. Пивные дрожжи. Освящённая соль для крещения. Кальций для укрепления позвоночника. Измельчённое сердце льва. Немного адреналина. Три капли освящённого масла для конфирмации. Щитовидная железа, конечно, хммм.

Что он говорил дальше, я не расслышала, так как его голова оказалась в шкафу в другом конце комнаты. Затем он вернулся, по пути взяв с полок ещё одну или две вещи.

— Фосфор полезен для мозга, — продолжал он. — Устаревшая идея, но, во всяком случае, его добавление не повредит.

Он приготовил смесь, перелил её в бутылочку и протянул мне.

— Ложечку утром и ещё одну вечером, — пояснил он.

— Но согласится ли он это принимать? — с сомнением спросила я.

— Конечно, согласится, если вы будете достаточно настойчивы. У него не хватит ума отказаться. При этом вкус не настолько противный, чтобы вызывать отвращение. Кормите его хорошо — побольше белка, красного мяса. Каждый вечер давайте ему лёгкое снотворное и, на всякий случай, повесьте на его дверь верёвочку, чтобы в вашей комнате зазвенел колокольчик, если его дверь откроется ночью.