Разве можно смутить бессовестного? Нет!

Вот и его не смутить. Однако в темных глазах мелькает что-то, похожее на сожаление.

Впрочем, это может быть сожаление лишь одного рода — Ансар тащился в такую даль! Перелет больше десяти часов — это не шуточки.

— Ксана? — уточняет Тимур. — Наверное, это недоразумение какое-то, — подсказывает он, за что я ему очень благодарна.

Потому что этот вежливый, спокойный тон возвращает меня в реальность и не позволяет нырнуть в бездну полыхающей ненависти к Ансару.

— Да, ты прав, Тимур. Это недоразумение. Так и есть.

— Вот как? — скрипит зубами Ансар. — Ты сбежала с собственной свадьбы. Сбежала прямиком из-под венца! Что ты на это скажешь?

Тимур переводит взгляд с меня на Ансара и обратно.

— Меня хотели выдать замуж насильно, — вздыхаю я. — Но у нас же современный мир, правда? И вот эти договорные браки, чтобы скрепить отношения между партнерами давно должны были кануть в прошлое. Я избавилась от навязанных отношений, которые не сулили ничего, кроме боли и унижения! — заявляю как можно увереннее. — Не хочется быть разменной монетой в играх взрослых дядек.

— Я восхищен, — произносит Тимур. — Ты все правильно сделала.

— Поговорим с глазу на глаз, — предлагает Ансар, дернув уголком губы.

Только это и выдает его чувства, напряжение. Все остальное — как обычно. Держится уверенно, выглядит красиво, несмотря на длительный перелет. Словом, мудак.

— Нет. Это может быть опасно.

— Ксана, хватит дурить, прошу, — вздыхает Ансар. — Я приехал с миром, клянусь.

— Мужчина, моя девушка вам все сказала. Прошу нас оставить. По-хорошему.

Ансар хрустнул шеей, размяв ее, сузил темные глаза, полыхнувшие ледяным.

— А если нет? То что? — чуть-чуть качнулся вперед.

— У меня близкий родственник работает в прокуратуре, — не смутился Тимур. — Пожалуй, он сможет найти, как это назвать в рамках закона. Преследование, угроза жизни… — достает телефон.

Ансар выдергивает гаджет из пальцев Тимура и швыряет его в стену.

— Звони. После того, как починишь, разумеется, — предлагает он.

— Какой ты кретин! — рассердилась я. — Пошел ты, козел! Оставь меня в покое! Возвращайся к своей бывшей! К нынешним телкам!

— Нет у меня никого, — повышает голос Ансар. — Я нарочно… делал вид, будто у меня интрижка с Алсу и с другими девками. Хотел тебя позлить, хотел… Чувств твоих! Мне с ними вкусно, а без них — пресно!

— Нашел, блин, приправу к своей уродской, мажорской, зажравшейся жизни! — топаю ногами и размахиваюсь клатчем, целясь в нос Ансара.

Такой ровный, красивый… Разбить не помешает!

— Нет! Нашел… Саму жизнь! В тебе!

Ансар суется вперед. Клатч летит в цель, но и Тимур не стоит без дела, решив кинуться в драку.

В итоге клатч острым краем влетает в глаз Тимуру, но не в лицо Ансару. Мужчина, пошатнувшись, боком влетает в грудь Ансара, и они вдвоем вцепились друг в друга на тесной лестничной площадке.

Я вжалась в дверь, испугавшись, что эти двое меня снесут, издав писк. Страх быть размазанной… Просто размазанной…

— Ксана… — доносится до меня голос Ансара. — Черт, не стой здесь. Марш выше…

Но как?! Этот клубок… мелькающих рук и ног.

Я дернулась в сторону, все-таки меня немного задело и приложило к стене.

— Ты ее задел! — возмущается Ансар, резко тянет Тимура на себя и… они вместе слетают вниз с лестницы.

***

Ансар

Навестил невесту, называется…

Несколько швов на голове и суровый опер напротив.

Хахаль Ксаны, что называется, подсуетился. У него ведь, пуси обиженного, кто-то там… в какой-то там… прокуратуре работает.

Думал, бахвальство на пустом месте, но нет.

Реально, кто-то в прокуратуре. У меня проломленная башка, сотряс и несколько швов. У него синяки на наглой морде и заявление о нападении.

Что думает на этот счет Ксана? Хуй знает…

Она не появляется. Не сует нос в эти дела.

А я ведь хотел мирно. Без войны приехал. С белым флагом в руках…

Но у нее уже хахаль завелся!

За секунду нашла, наверное, вертихвостка проклятая! Вот так и будем друг друга мучить до конца дней.

Оно мне, нах, спрашивается?!

Вообще!

Могу просто позвонить кое-кому, и этих дальневосточных так пропесочат из столицы, что они просрутся хорошенько и будут приносить мне извинения, вытянувшись по струнке!