Шрифт:
А потом я замечаю самое главное.
И у меня едва не останавливается сердце.
Белый баннер, растянутый у нас над головами, украшен золотой вышитой надписью: «Поздравляем с контрактом на издание книги, Элоди!»
Глава десятая
Двумя неделями раньше
Элоди Фрей
Несколько мгновений я молча стою, не шевелясь. Родные и близкие слетаются ко мне, обнимают, поздравляют, кто-то сует мне стакан чего-то полупрозрачного и с пузырьками, и я осушаю его одним глотком. И подсознательно жду, что сейчас из шкафа выскочат оператор и телеведущий с криком: «Разыграли!», потому что это единственное доступное объяснение происходящему. С чего все решили, будто я подписала какой-то контракт? Я оглядываюсь на Аду – может, это такая злая, изощренная шутка? Но в улыбке сестры – лишь искренняя радость и ни капли злорадства.
Джек не торопится подходить, чтобы поздравить меня с несуществующим достижением. Он наблюдает за творящимся вокруг фарсом с таким обалдевшим видом, что я бы даже посмеялась, если бы речь шла не обо мне.
А потом включается музыка, и Итан приглашает всех попробовать приготовленные закуски.
Ада берет меня за руку и ведет к столу.
– Ну у тебя и лицо! – взвизгивает она и поворачивается к папе: – Кажется, моя сестричка в шоке.
Я блекло улыбаюсь, потому что все слова утонули в водовороте захватившей меня растерянности.
– Итак, – начинает папа, надевший сегодня свою лучшую рубашку, – когда ты собиралась нас обрадовать?
Я сглатываю.
– А как вы узнали? Кто…
Мама усаживается рядом, пристраивая на стол тарелку с пикантными канапе и разноцветными макарунами.
– На прошлой неделе папа заехал к тебе домой, чтобы поменять ту лампочку на крыльце. Ну и…
– …И при покупке чертовой лампочки ошибся с цоколем! – встревает папа.
Мама бросает на него укоризненный взгляд и заканчивает:
– …Ну и пока он был там, приехал курьер и привез прямо-таки огромный букет цветов.
О господи боже. Твою ж мать.
Букет. Тот самый, от Марго. Дожидавшийся меня возле двери, с бежевой открыточкой и надписью золотыми буквами – поздравлением с подписанием контракта на публикацию. А я ведь даже не задумалась, кто вместо меня расписался в получении букета, просто подхватила его и занесла домой, пока никто не увидел.
– Папа такое славное фото сделал, – продолжает мама, – и я тебе всю неделю пыталась дозвониться, чтобы расспросить про контракт, но потом Ада предложила устроить небольшую вечеринку. – Она на мгновение умолкает, чтобы съесть макарун. – Мы и Марго позвали, но та не смогла: мы организовались в последнюю минуту, а у нее завтра свадьба в Глостере.
Я киваю, по-прежнему не дыша. Воздух просто не лезет в грудь. Только и остается, что смотреть на собравшихся. Собравшихся ради меня: мы опять находимся в одном помещении с сестрой, но впервые за долгие годы именно я служу центром всеобщего внимания, именно меня все хвалят и поздравляют. Но эта победа зиждется на зыбком фундаменте обмана. На одной бездумно произнесенной лжи. На одной маленькой ошибке.
– Ты наша гордость, – говорит папа, мягко улыбаясь, и в уголках его глаз резче проступают морщинки.
Жгучее чувство стыда пропитало меня насквозь – и мышцы, и кости, и даже одежду. Это ужасно. И я сама ужасна. Опускаю взгляд, чтобы не видеть, как родители мной гордятся, и невольно замечаю мамины туфли – те самые, на каблуках, для особых случаев, отделанные голубым шелком и с маленькими бантиками; мама надевала их на церемонию вручения моего аттестата, поскольку носит только по самым-самым важным поводам. От осознания того, что мама сегодня в своих лучших туфлях, сердце кровью обливается. Я не могу здесь оставаться. Надо бежать. Надо…
И тут чья-то сильная рука берет меня за локоть. Джек возникает рядом, весь такой обаятельный и уверенный:
– Мередит, вы сегодня отлично выглядите. Шикарные туфли. Не возражаете, если я украду вашу дочурку на минуточку? – И уводит меня прочь. Слава богу.
Он затаскивает меня в небольшой закуток, где между книжных шкафов прячется кресло, освещенное золотистой лампой; подразумевается, что здесь можно посидеть с книжкой, но мы оба не торопимся занимать место.
– Элоди, какого черта? – спрашивает Джек, внимательно глядя мне в лицо.
– Я дала Марго повод думать, что мне предложили контракт на публикацию, – отвечаю я, с трудом сглотнув подступивший к горлу комок.
– Что? – округляет глаза мой друг. – Почему?
– Потому что! – огрызаюсь я чуть громче, чем хотелось бы, и оглядываюсь через плечо, проверяя, не услышал ли нас кто-нибудь – гости-то сидят совсем рядом. А затем снова поворачиваюсь к Джеку, сверлящему меня суровым взглядом, и добавляю чуть тише: – Потому что Марго предложили контракт, а она же вообще не собиралась ничего писать. Я чувствовала себя настолько униженной, и… и мне так не хотелось ей показывать, какое я позорище, вот я и… Я просто…